Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Бастиан крутанул нож, и граф взвыл от боли, схватившись за плечо адъютанта. Силы покидали его.

— Не позволю тебе забрать золото! — прошипел Бастиан. — Оно мое. Все мое! Тебе не достанется!

— Нет там никакого золота, — прошептал Марий, оседая на землю и приваливаясь к стене. У него темнело в глазах. До него донеслись истошные вопли наемников: зверолюди рвали их на части. Началась бойня.

«Мы проиграли, — пронеслось в мозгу у Мария. — Этот город падет».

Глава двадцатая

Последние дни

Но город выстоял.

На восточном фланге удозов раздирали с двух сторон зверолюди и прежние товарищи, переродившиеся в монстров. Перепуганные воины убегали в город, оставляя открытыми восточные подступы.

На западе дела обстояли не лучше. Очарованные ютоны спешили к несуществующим сокровищам и иллюзорным видениям их истинных желаний. В основном их разорвали зверолюди, но многие полетели вниз с горы навстречу своей смерти, погнавшись за призраками богатств или утраченных возлюбленных.

Воины Зигмара у виадука и бойцы Пендрага на севере были отрезаны друг от друга зверолюдьми и пожарами, бушующими в сердце города. Мидденхейм горел. Жители молились Ульрику, и молитвы их были услышаны — с севера налетел студеный ветер, который не дал распространиться пожару и спас город от полного разрушения.

Огонь потушили, но голодные зверолюди истребляли жителей города, убивали и еще пуще распалялись в процессе кровавой оргии. По улицам Мидденхейма текли кровавые реки, но в городе жили выносливые и стойкие северяне, которые не собирались сдаваться без борьбы.

Когда уже стало казаться, что город обречен, случилось невероятное — на помощь нежданно пришли два отряда.

Те, кого Зигмар счел слишком юными или слишком старыми, чтобы сражаться на линии фронта, встали на защиту города. Старый ветеран по имени Магнус Андерс объединил людей восточных районов. На перевале Черного Огня ветеран Андерс бился уже в возрасте пятидесяти лет, а теперь организовал ловкие партизанские вылазки, которые затруднили продвижение зверолюдей по городу и завлекли в тупики, где их и прикончили. Горожане и беженцы последовали его примеру и напали на злодеев с топорами, колунами, дубинами и вилами, загоняя последних в зону поражения лучников, которые отступили вслед за избиением людей Конна Карстена.

Когда на западе враг сломил защиту ютонов, в торговые кварталы города устремились стаи неистовых зверолюдей. Улочки здесь были узкие, в постройке приземистых каменных зданий сразу чувствовалась рука гномов. Когда монстры хлынули в Мидденхейм, двери этих домов распахнулись, и на лесных зверолюдей накинулись невысокие коренастые воины в блестящих доспехах из полированного громрила.

Жители горных владений Караз-а-Карака уничтожали мутантов, с беспощадным умением орудуя топорами и молотами. В рядах монстров они прорубили кровавую брешь. Аларик Безумный сражался светящимся золотистым светом топором, его воины сдерживали напор зверолюдей, подобно железной плотине. Моргая на ярком после подгорной тьмы солнце, подле Аларика бился Вольфгарт, окровавленный и изможденный, но несломленный и ликующий от того, что остался жив.

Зверолюди вновь и вновь напарывались на стойких как железо гномов, пока Аларик не счел, что пришло время подать двойной сигнал рога, означавший наступление. И гномы пошли по улицам Мидденхейма, каждый их отряд сомкнул ряды и превратился в непреодолимую, ощетинившуюся клинками железную стену. Голодный победный рев зверолюдей сменился испуганным воем, когда им пришлось отступить перед гномьей способностью убивать.

Врага оттеснили к западной окраине Мидденхейма и безжалостно сбросили с утесов. Здесь средь павших Вольфгарт нашел Мария Ютонского, который все еще сжимал в руке шашку. Его роскошная туника вымокла от крови, и хотя Вольфгарт опасался худшего, упрямец-граф цеплялся за жизнь.

Наконец солнце опустилось за горизонт, и наступила ночь. Закончился первый день сражения. Город не сдавался.

Ночь принесла столь необходимую передышку, ибо обе воюющие стороны измучились в яростной схватке. Воины, которые сражались весь день, отдыхали. Зигмар, Пендраг и Мирза обошли всех защитников, похвалили за храбрость каждый отряд. После тяжелого дня это было изнурительно, и когда Зигмар собрал графов в Зимних чертогах, он был вымотан до предела.

Величественная Большая палата в сердце Мидденхейма когда-то принадлежала Артуру, но теперь там обосновался Пендраг, при нем в Зимних чертогах воцарилось равенство и все были вольны прямо говорить то, что вздумается.

В середине помещения пылал огонь, на стенах висели шкуры легендарных волков, охотившихся в лесу Теней. Это место принадлежало воинам, и Зигмар призвал друзей и союзников, ибо им предстоял второй день сражения. Обычно на таких собраниях присутствующих обносили блюдами с жареным мясом и кувшинами северного эля, но нынче, когда было не видно конца и края осаде города, вожди империи ели мало, зато пили, как всегда, много.

Воины Аларика принесли с собой несколько бочонков гномьего эля, ибо никто из избранных Грюнгни не шел в бой, не омочив в пиве бороды.

Прошел всего один день, а Зигмар чувствовал себя таким же утомленным, как после года осады Ютонсрика. У него ломило руки и ноги, а в голове пульсировала ноющая боль, которая не покидала его с того момента, когда он разрушил кровавый алтарь норсов.

Он устал как собака. И гордился своими воинами.

Несмотря на то что императором был Зигмар, на самом почетном месте восседал Пендраг, как и подобало графу в своем собственном городе. У него за спиной стоял Мирза, а рядом сидел Аларик, который не выпускал изо рта длинной ясеневой трубки. Оба воина явно с удовольствием разговаривали друг с другом. Вольфгарт и Редван сидели на ступенях перед троном Пендрага рядом со здоровенным кувшином эля, из которого частенько наполняли свои кружки.

У огня расположился Отвин, с ног до головы замотанный бинтами, рядом с ним стоял прикованный цепью топор. Возле тюринга на мягкой кушетке лежал граф Марий, тоже весь перебинтованный. Кожа его приобрела нездоровый серый цвет, но он был жив. Хотя рану ему нанесли глубокую, клинок не повредил жизненно важных органов. Зверолюди разорвали зачарованного юнца, который пырнул графа кинжалом, но если бы этого не случилось, Марий наверняка страшно бы ему отомстил.

Конн Карстен сидел и смотрел в огонь, и Зигмар преисполнился сочувствием к этому прямому и грубоватому человеку. В миг опасности Конн Карстен смог сплотить своих воинов, отбиться от нападавших зверолюдей и отступить в город, затем влиться в ряды ветеранов Магнуса Андерса, хотя все это не могло изменить тот факт, что удозы бежали с поля боя. То был удар по чести племени, и сердце каждого из них сжигал стыд.

Сдержанной была атмосфера в зале, ибо выдался тяжелый день, а следующий обещал быть еще хуже. Зигмар взял свою кружку с элем и встал перед Пендрагом, поклонился хозяину здешней Большой палаты и только потом повернулся к собравшимся.

— Да благословит вас Ульрик, друзья мои, — сказал он. — Сегодняшний кровавый день навеки останется в нашей памяти. Враги изо всех сил наседали на нас, но мы все еще правим Мидденхеймом.

— Верно. Только как долго мы здесь продержимся? — спросил Конн Карстен. — Сегодня я потерял две сотни воинов. Еще одну такую атаку мы не сможем пережить.

— Сможем. Переживем, — сказал Зигмар. — И сейчас я вам это обещаю. Первый день осады всегда самый тяжкий. Именно в самом начале противники прощупывают друг друга, оценивают. Атакующий надеется одним могучим ударом смести защитников, которые, в свою очередь, стремятся сломить волю осаждающих силой сопротивления. Назавтра нам придется тяжело, но легче, чем сегодня.

— Не знаю, не знаю, — проговорил Карстен. — Может, приятные слова могут кого-то одурачить, только я повидал немало сражений и знаю цену пустой болтовне. Тебе известно не хуже моего, что еще одна такая атака нас сломит!

Зигмар обошел вокруг очага и остановился перед Конном Карстеном, который тоже встал, будто ждал, что император его ударит. Похоже, что так оно и было, решил Зигмар, видя в нем свойственную всем удозам агрессивность.

— Этому не бывать, — твердо заявил Зигмар. — И я объясню тебе, почему. Нам нужно только продержать здесь норсов до того, как сюда прибудут наши братья по мечу. Осадив Мидденхейм, Кормак Кровавый Топор допустил ошибку, потому что вскоре его окружат наши армии, и он знает, что должен прикончить нас до их появления. Сегодня он удивил нас своим искусством ведения боя, но теперь у него нет времени на тонкости, он должен бросить все силы на город.

— Я не склонен видеть будущее в мрачных тонах, — с этими словами Вольфгарт отпил добрый глоток эля, — но мне кажется, что все может быть. Сегодня мы потеряли около тысячи бойцов, а оставшиеся в живых ранены и утомлены. Как они будут сражаться завтра? Я уже говорил, мы сможем удержать виадук, но Мидденхейм слишком велик.