Иван-чай-сутра - Олег Ермаков

Чуть позже он восстановил еще одно звено своих примитивных рассуждений: развалины. Почему-то он решил, что это церковные руины. И связал это с провайдером-ветром. И это чуждое сооружение рухнуло здесь. В этом месте безраздельно властвовал только вирь!

Что лукавить, именно так он и думал ночью в палатке на краю долины. И теперь надеялся, что это никогда не вернется, этот глюк, ведь он распознан, осмеян и, следовательно, удален. На самом деле смех и есть прочный брандмауэр, лучший антивирус. Смех и дневной свет. Еще бы зажечь костер.

Если бы этот брандмауэр еще защищал и от ветра!.. Ведь тот неотступно летел за ними. Он был везде. Как будто они попали в ловушку. Ветер свивался холодными кольцами на шее, плечах, дул в ухо, залетал за пазуху.

На самом деле Киру было не до смеха. Хотя он и разогрелся немного ходьбой, но пальцы у него зябли, и все тело казалось каким-то облачным после бессонной ночи. Подходящего места для остановки не попадалось. Они оказались на возвышенности, вот в чем дело, и всюду их настигал ветер, надо было спуститься куда-либо, но путь вниз преграждали густые кустарники и ольшаники, обвитые лианами хмеля с зелеными шишками. Рубиться сквозь заросли не хотелось, и они шли дальше по возвышенности. Накрапывал дождь.

«Что-то подобное с кем-то уже происходило», — думала Маня.

Они уходили как будто кем-то или чем-то гонимые.

Маня не могла взять в толк, почему так напрягается Кир. Да, ей тоже было не по себе, и зуб на зуб не попадал. Но рано или поздно они разведут огонь, согреются, обсохнут и поедят… А ее ориентализм тут ни при чем. У каждого свои ориентиры.

…По крайней мере, в Хиндустане не так холодно. Если не лезть в Гималаи, как Белочка. А гулять по песку в Гоа, позволяя аравийской волне щекотать пятки, и ночами кайфовать на трансовых фестивалях. Неужели где-то и вправду существует этот мир? Мир мужчин с ласковыми глазами и правильным врубом, мир музыки и веяния в воздухе аромата цветов и чистоты благостных сутр? О, мы живем очень счастливо! У нас нет ничего, но мы питаемся радостью, как сияющие боги.

Очень счастливо, повторила она про себя, трясясь от холода, кто-то и где-то живет. Только почему-то у нас не получается.

Дождь то накрапывал, то переставал. Нет, пора было что-то предпринимать.

— Кир! — крикнула Маня.

Тот шел как робот, не оборачиваясь.

— Кир! — громче позвала она.

Он оглянулся.

— Я больше не могу, давай где-то остановимся.

— Где? Тут всюду ветер.

— Прямо здесь. Мне все равно. — Она встала, бросила палатку. — Я дальше не пойду. Дай спички.

Пришлось ему возвращаться.

— Хорошо. На, попробуй сама. — Он сунул руку в карман, потом в другой, быстро взглянул на девушку. — Тойфел… А разве они не у тебя?

— Что?

— Пакет со спичками?

— Пакет всегда был у тебя.

Кир обшарил еще раз все карманы.

— Тойфел!.. Мы оставили все там.

— Посмотри в рюкзаке.

— Я держал их в боковом кармане! — ответил он, но все-таки развязал рюкзак. — Нет. бНОПНЯ! Сплошные пропажи. Как еще наши черепушки не утеряны? Или уже утеряны?

Маня молча смотрела на него. Кир засмеялся.

— Нет! Это мне нравится! Мёрхен! Сказка! Джеку Лондону и не снилось! В третьем тысячелетии в центре Европы летом погибель без огня, любовь к жизни и все такое. Это конкретная дыра. Это не предусмотрено разработчиками ПО! — выкрикивал Кир, стараясь придать голосу ироничность. — Но именно в нее и проскочил этот вирь! И мы у него в пасти! В смрадной глотке! Хотя над нами наверняка сейчас летят спутники NASA и передают на мониторы изображение придурков, заблудившихся в трех соснах! — Он запрокинул голову и потряс кулаком. — Сбросьте нам спички! И ватное одеяло! И резиновые сапоги!

Ветер выхватывал его возгласы прямо изо рта, и они тут же исчезали, словно мыльные пузыри.

Маня молча его слушала.

— Что же делать? — спросила она, когда Кир выдохся.

Кир сгорбился, посмотрел назад.

— Что, что… Возвращаться. Искать. — Он поднял глаза на девушку. — Ты можешь залезть в палатку.

Она покачала головой.

— Я там окочурюсь. Я пойду с тобой.

Он пожал плечами.

— Как хочешь… — И двинулся было назад по следу в траве, но остановился. — Нет, подруга. Так мы лишимся последнего имущества. Ты могла бы иногда кричать, ожидая меня здесь. В этой траве легко заблудиться.

— Ну да, лучше потерять имущество вместе со мной.

— Ха! Почему ты считаешь, что потеряешься ты, а не я?

Маня молчала. Ее нос покраснел, на кончике повисла капля. Она сунула руки под мышки, крепко обхватила себя, стараясь унять дрожь.

— Где же твой феминизм, медхен?

Она посмотрела на него исподлобья.

— Кир, давай не бу-дем спорить. Мне х-о-лодно.

— Ну, когда станет тепло, уже будет поздно, момент будет упущен, момент истины, тойфел!.. Короче, жди здесь. Завернись в палатку. Но смотри не усни! И держи ушки на макушке. Услышишь крик — отвечай.

— Кир.

— Что?

— Пойдем вместе.

— Таскать туда-сюда рюкзак? Достаточно я погорбатился уже на этом маршруте. Помаялся от жажды. Помок в дожде. Будет что вспомнить на старости лет. Если, конечно, она наступит.

— Давай я понесу.

— Командо цурюк! Ждать. Я мигом. По старому следу. Налегке… — Он уже уходил и бормотал себе под нос: — Без бабьих заморочек. В режиме быстродействия. На разогнанном процессоре. Вперед. Или назад. Навстречу вирю, ветру, неизвестности. Такая игра, без ветрил и правил, бНОПНЯ.

«Кир, ты запомнил это место?» — сквозь порывы ветра донесся до него голос. Он оглянулся, махнул рукой. Запомнил. Сфотографировал: зеленоствольное здоровое дерево, несколько березок поодаль, скуксившаяся Птича, позади иван-чай.

Птича видела его некоторое время, пока он не исчез, не растворился, не канул в море трав. Тогда она достала палатку и, завернувшись в нее, принялась терпеливо ждать.

Каменный Клюв дольше видел человека в синей шапке с длинным плоским клювом, бредущего сквозь буровато-зеленые заросли. Видел и второго человека, набросившего на себя какую-то пеструю шкуру. Они разделились. Человек в синей шапке шел по своему следу, а потом, недалеко от края долины с тремя старыми березами, свернул на чужую тропу. Ее только что проломил в бурьяне Горбач с короной. Наверное, человек почувствовал запах и кинулся вдогонку. Хотя его повадка была не охотничьей. И руки пусты. Каменный Клюв взмахивал черными крыльями, преодолевая напор Прозрачных Крыльев, и следил за движением человека в птичьей шапке. Кто знает, что у него на уме. Может, удастся и полакомиться теплыми кишками, все равно чьими: человека или Горбача. Ведь тот способен одним ударом копыта вышибить мозги, пробить пузо. Правда, обычно это противоборство заканчивается торжеством человека. Но не всегда, нет, не всегда. На памяти Каменного Клюва зимняя охота Серых, выстрелы и растерзанный Пегий и сам человек. На памяти Каменного Клюва много мертвецов из людей. Хотя тогда у них шла охота друг на друга. И мертвецы плыли в Дальней Реке, лежали в длинных ямах между березами, в траве. Их было много! Больше, чем нужно. Каменный Клюв не успевал выбивать глаза из глазниц, вырывать шершавые языки и склевывать нежные губы, пить черную кровь. Земля и воздух раскалывались и качались, отовсюду поднимались дымы. Невидимые бивни срезали толстые березы и рыли ямы. А иногда вдруг из-за туч вырывалась мощная стая громадных птиц. Они выкорчевывали одним взмахом когтистой лапы целые рощи, обращали в ничто, в дым и пепел жилища людей и зверей, мгновенно выпивали целые пруды, трогали огненными языками горы сухих трав, заготовленных людьми для своих Пегих и Рогатых, и те радостно вспыхивали. Пахло горелым мясом и сладкой тухлятиной. Эта охота казалась бесконечной. Даже Каменный Клюв от нее устал. Давненько это было.

Но есть и свеженький пример.

Каменный Клюв продолжал наблюдать за синешапочным. Но Горбач был уже далеко. А человек слишком медленно двигался. И наконец вовсе остановился. Постоял и повернул назад. Нет! Это был не охотник. Он пошел в обратную сторону, потом внезапно свернул на тропу Хрюкающих, вскоре бросил и ее. Он бродил в травах без цели, оглядывался, шел к высоким деревьям, от них — к другим деревьям…

Потеряв к нему интерес, Каменный Клюв отдался во власть Прозрачных Крыльев. Да, пусть теперь за него потрудятся они. Прозрачные Крылья сразу же его подхватили и повлекли. Откуда у Них берется сила? Каменный Клюв никогда не видел, чтобы Они чем-то питались: падалью или свежатинкой, зернами или ягодами, кореньями или листьями. Но силы у Них были немереные. Каменный Клюв много раз пытался разрешить эту загадку и наблюдал за Ними. Но даже когда Прозрачные Крылья обрушивались на живое всей мощью, сбивали кого-нибудь наземь или придавливали деревом, Они не трогали жертву, то ли брезгуя, то ли щадя. Но то, что не сделали они, делали остальные Крылатые и Бегающие, Ползающие, Воющие: вонзали зубы в жертву, прибитую к земле деревом и только вздымающую бока и сверкающую глазами, полными ужаса. Погружал в теплую плоть жертвы свое оружие и Каменный Клюв, — в первую очередь, чтобы проверить, есть ли в ней жизненные соки, не высосали ли их, прежде чем взлететь, Прозрачные Крылья. Нет, сила Прозрачных неизвестно откуда бралась. Это было выше понимания Каменного Клюва. Но Каменный Клюв не отказывал себе в удовольствии хотя бы поспорить с Ними, немного потягаться для разнообразия. И он медленно поднимался и застывал на одном месте, работая крыльями. И наконец продвигался вперед. Прозрачные Крылья, конечно, с ним забавлялись, пропуская его. Но легко могли смять и швырнуть в любую сторону. Каменный Клюв хорошо понимал, чувствовал это. И сейчас он просто позволил Им влечь себя, этим непонятным бездомным Крыльям.