Кавказский след - Аркадий Карасик

Еще один любовный треугольник, но с трагическим завершением.

Два преступника полюбили одну и ту же девчонку. Чистую, незамаранную. Она отдала предпочтение Сурку, вышла за него замуж. Басов — в банде он носил тогда кличку «Жучек» — не смирился с поражением. Однажды, воспользовался отсутствием соперника и похитил его жену. Увез ее в Ярославль. Возвратился Василий в разгромленное гнездо — впал в беспамятство, с трудом откачали дружаны. С их помощью отыскал след похищенной и бросился в Ярославль.

Разборка произошла в присутствии Анны. Кровавая разборка, восемь трупов осталось лежать на полу многокомнатной квартиры Жучка, но сам он умудрился сбежать. На прощание ударил ножом в грудь Анночку — мне не досталась, так не достанешься никому.

Долгие годы Сурок и Жучек не встречались: Василий жил попрежнему в Москве, Альфред — где-то в Сибири. Поддернулся пеплом огонь ненависти, угасла жажда крови.

Встретились случайно. Жучек упал в ноги, просил простить ему грех молодости… Сурок не простил, но и от мести отказался. Мало того, нанялся на работу в банк своего кровника…

— Вот так и живу, — закончил повествование Старцев. Подошел к тумбочке, еще раз бережно протер фотокарточку. Несколько минут глядел на изображение Анночки. — Но Жучка я не убивал. Поверьте.

Окончательно поверить нельзя — все услышанное Бабуриным требовало подтверждения. И все же Сергей Петрович мысленно — пока мысленно! — вычеркнул имя Старцева из числа подозреваемых. Это решение психологически оправданно, ибо вряд ли самый натренированный и умелый лжец способен придумать подобную историю. Да еще подкупает неподдельное горе в глазах, в согбенной фигуре, в нервных пальцах, поглаживающих края фотокарточки.

— Предположим, вы не убивали. Но, общаясь с банкиром, не заметили ли что-нибудь необычное, которое поможет нам выйти на след убийцы? Хотя бы в последний день жизни Басова, когда вы жили на стройке…

Сурок задумался.

— Трудно брать грех на душу.

Бабурин насторожился. Сейчас он походил на охотничью собаку, ожидающую появления затаившегося зверя.

— И все же скажите, — почти попросил он. — Проверять, подтверждать либо отбрасывать — мои проблемы.

— Ладно, — решительно поднял опущенную голову Сурок. — Придется согрешить… В тот день мы прокладывали кабельную канализацию возле деревушки, где живет Сашка Деев…

Видимо, Старцев сильно волновался, чаще обычного спотыкался, путался в словах, повторялся. Если ликвидировать эти повторения, заполнить пропуски, убрать лишнее, то картина вырисовывалась довольно интересная.

Бабурин забыл о желании записывать — подался вперед к рассказчику. Недокуренная сигарета прижгла палец — не заметил. Смотрел на Сурка в упор — сурово и требовательно…

Рядом с десятым кабельным колодцем, возле которого стоял Сурок, наблюдая за монтажем железобетонных конструкций, остановилась иномарка. Кажется, «вольво». Из нее вышел долговязый, худой господин в золотых очках. Принялся нетерпеливо расхаживать, поглядывая то на окраинные деревенские избы, то на часы. На Сурка и монтажников даже не посмотрел — они для него просто не существовали.

Наконец, показался… Сашка Деев.

О чем беседовали финансист и охранник, Сурок не слышал. Как раз в это время кран криво посадил горловину колодца, пришлось снова поднимать ее, подстилать свежий раствор. Но краем глаза все же отметил: худой бизнесмен передал Дееву какой-то сверток…

В сочетании с отсутствием в бутылке из-под водки следов снотворного, почти отвергнутая версия о виновности охранника подмяла под себя все остальные.

И все же Бабурин колебался. Слишком уж легко досталась ему победа, не пришлось перелопачивать множество пустого грунта, добираясь до «золотоносного» пласта. Обычно так не бывает — ночами не спишь, десяток потов с себя сгоняешь и… пусто… Нарастает «критическая» масса, подводит к логическому завершению выстраданного расследования. А тут — случайная встреча свидетеля сразу с заказчиком и исполнителем. Ни один, ни второй не обращают внимания на монтажников. Будто у тех завязаны глаза и наглухо запечатаны уши.

Либо Старцев уводит следователя в сторону от истины, либо имеет место «его величество Случай». Ни то, ни другое упускать нельзя. Вдруг хитроумные бандюги изобрели третий вариант — подставили лысого прораба, попытались замутить мозги Ханжой, теперь придумали таинственную встречу Хвостова и Деева?

Сомнительно. Слишком высок уровень «подставки» — крупный финансист, вхожий на самые верхние этажи власти…

Глава 16

Часто бывает — уныло плетущееся следствие вдруг неожиданно набирает обороты и мчится к финишу с необыковенной скоростью, сравнимой разве со скоростью гоночного автомобиля. Выпрыгивают новые факты, проваливаются в черноту пропасти уже отработанные и отвергнутые. Возникают новые, требующие срочного осмысления. Соответственно, пропадает усталость. тело наливается невесть откуда взявшейся силой и бодростью.

Нечто подобное происходит и сейчас.

Адуев доставил первое известие от Вертелова. Не устное, как договаривались, — в письменном виде. Непосвященному человеку разобраться в хитро зашифрованных предложениях, если и не невозможно, то, во всяком случае, трудно. Но Бабурин набил руку на разной путанной информации, для него «шифр», примененный контрразведчиком, детская игрушка.

«Перевозчика» взяли с поличным… Имеется в виду беспогонный человек в камуфляже, который беседовал возле аэродромного КПП с очкариком… Пока молчит, туманно ссылается на безденежье, толкнувшее на получение взятки за чистую чепуху: прогулку видных финансистов по территории военного аэродрома. Проследить «детский» след так и не удалось… Речь идет не о коробках с консервированными кашками — об их «содержимом». Скорее всего, оружие или деньги.

Вот и все. Не густо, конечно, но кое-что проклевывается. Особенно, если совместить информацию Вертелова и показания Сурка. С одной стороны сухопарый очкарик в компании с неким летуном, с другой — рядовой охранник.

Прослеживается четкая линия, соединяющая стройку загороднего дома с дорогой в предгорьях Кавказа.

Впрочем, Бабурина сейчас интересует не связь мафиозных структур Центральной России и Кавказа, пусть этим занимаются контрразведчики, он не собирается отнимать у них хлеб насущный. На соревнованиях спортсмены бегут каждый по своей полосе. Вот и он «действует» строго в определенных рамках, ограниченных «исполнителем» убийства банкира.

Предположительно Деевым. Толстый охранник — его задача и головная боль. Бутылка с подмешенным в алкоголь снотворным — слишком слабое алиби. Попытка с ее помощью подставить следствию прораба — беспомощна и малоубедительна. Показаний Сурка тоже недостаточно для ареста охранника. Тем более, что они вполне могут быть «организованы» для маскировки истинного убийцы — Старцева. Психологические изыски следователя к делу не подошьешь, суду не пред"явишь.

Следовательно, придется «поработать» над новой выпрыгнувшей версией — виновностью охранника. Максимально убедительно и, главное, доказательно.

Запутанный клубок, похоже, начал распутываться. Извините-подвиньтесь, господа начальнички, гнилостной бытовухой здесь не пахнет, нет ни любовных треугольников, ни противостояния потомков и предков, ни кухонных разборок. Чуткий нос следователя уловил совсем другой запах — зловонный запашек предательства.

Из клубка высунулись два кончика: кончик-заказчик и кончик-исполнитель, они приблизились друг к другу, сплелись. По законам жанра должен появиться третий кончик, который освятит содружество золотоочкастого банкира и простого сохранника, он же — киллер.

Но сейчас Бабурина интересует странное содружество, из головы не идет третий «кончик». Почти наверняка, он тянется из-за границы, подпитывает еще один, который почти не виден, но судя по откровению Димки и по информации Вертелова, этот полуневидимый «отросток» имеет кавказскую родословную. Вернее сказать, кавказский след.

— Послушай, пожалуйста, Сергей Петрович…

В спокойном состоянии Адуев говорит почти без акцента, но когда чем-то взволнован — пробиваются характерные словечки, выражается витиевато, спотыкаясь на отдельных словах. Будто бредет чеченец по каменистой дороге, пересчитывает ногами каждый камушек.

— Что случилось, Ахмет?

— Понымаешь, Сергей Петрович, встретил земляка. Из-под Грозного, рядом жили, отцы на нефтеперегонке вместе работали… Старый друг, еще по школе…

Адуев явно не мог справиться с непременным вступлением, путался, повторял одни и те же фразы.

— Не волнуйся, дорогой, успокойся. Что же поведал тебе земляк?

— Другой друг Мануева, понымаешь, кавказский боевик. Задурили парню башку, вот он и сунул ее в печку… Понымаешь? — Бабурин успокоительно кивнул: понимаю. — Кунак сообщил — покушение на тебя готовится. Десять боевиков в Москву собираются… Поберечься надо. Очень прошу, без меня не ходить, не ездить, поберечься.