Кавказский след - Аркадий Карасик

— Не опоздаю…

Бабурин терпеть не мог опаздывать, по его мнению, точность и аккуратность во всем — непременное качество уважающего себя человека. Поэтому уже в шесть вечера сложил в сейф бумаги, оповестил об уходе начальника следственного отдела и двинулся к выходу.

Обычно начальник не поощрял раннее, по его мнению, исчезновение с рабочих мест сотрудников. Воспитанный в старых традициях, он был уверен в том, что пока он сидит в своем кабинете, скучающе оглядывая со всех сторон единственную лежащую на столе бумажку, все подчиненные обязаны стоять «на ушах».

Странно, но сегодня — ни малейшего оттенка неудовольствия.

— Что-нибудь случилось дома?

— Нет… у брата друга — свадьба. Пригласили… А что — срочное дело?

— Нет, нет, что вы, Сергей Петрович, никаких срочностей. Желаю приятно провести вечер. Если возникнет необходимость, — начальник выразителшьно постучал себя по горлу, — можете завтра устроить себе выходной…

С одной стороны, подгоняет расследование убийства Басова, с другой — щедро наделяет свободным днем? Уж не поехала ли у начальства крыша? Бабурин понимал: «крыша» — на месте. Просто лишний раз подчеркивают: можешь не торопиться, банкира не воскресить, с поимкой убийц не грех и подождать.

Настоящих убийц — не подставленных. Типа жены убитого и ее любовника…

На этот раз Оборин ничего не придумал: двоюродный братец, действительно, cуществовал и, действительно, женился. Молодой бизнесмен свадьбу организовал с размахом — в ресторане, гостей наприглашал — с трудом разместились в зале.

Часа полтора пришлось потерпеть, кричать «горько», изображать легкое подпитие. Потом друзья незаметно покинули ресторан и медленно пошли по улице.

Темнело. Гуляющих немного, больше — пьяных и проституток.

— Мальчики, не желаете расслабиться? — загородила дорогу щедро накрашенная красотка. — Могу принять сразу двоих, если не хотите групповуху — найду подружку. Возьму недорого…

— Иди, иди, путана, поищи других, — посоветовал Оборин. — У нас в кармане — космический вакуум.

Услышав про «вакуум», проститутка разочарованно вздохнула и переключилась на немолодого мужчину в распахнутом плаще. С тем ей больше повезло — быстро сторговалась и повела клиента в сторону автобусной остановки.

— Что нового? — спросил Бабурин. Не потому, что так уж нуждался в информации сыщика — просто нужно же о чем-то говорить? — Удалось что-нибудь узнать?

Вопрос — на дурачка. Слишком мало прошло времени для каких-то результатов, это у котов с кошками быстро получается: перемяукались на крыше две-три минуты — ожидай котят. Сыск — дело тонкое, не терпящее торопливости.

Но Оборин вдруг выразительно подмигнул в сторону прислушивающегося к их разговору грязного бомжа. Вполне возможно, что мужик — вовсе не бомж и не алкаш — посланец тех самых начальников, которые дуэтом отсылают своих подчиненных в сторону, противоположную от действительных убийц.

Прошли метров сто. Димка огляделся и заговорил.

— Кое-что. Не знаю, состыкуется ли это «кое-что» с нашим дельцем, но обсудить не помешает… Есть у меня дружок в военной авиации, служит в главном штабе ВВС. Вот он и поведал мне странную историю, которая произошла на одном из кавказских аэродромов…

И Димка рассказал о расшифрованных записях «черного ящика» подбитого боевиками транспортника. Непонятная беседа произошла между членами экипажа. Какой-то грузовик с подарками десантникам и детским питанием, какой-то старший лейтенант, охраняющий этот «стратегический» груз…

— Представляешь, огромный самолет перевозит на Кавказ кашку и молочко. И не пару десятков тонн — один грузовичок… Бортмеханик спрашивает старлея: кому эти консервы предназначены? Тот, как водится, ссылается на начальство, высказывает предположеия: детишки ныне ходят в ротах и полках, им, дескать, и везем… На обратном пути самолет подбивают стингером. Мало того, на следующий день находят на дороге сожженный грузовик, а в кустах — трупы офицера и солдата-водителя.

— А детские консервы?

— Разбросаны по дороге. Думаю, среди ящиков хранилось нечто важное, ради перевозки которого и затеяна была вся эта история.

— Какая связь, по твоему, между сбитым транспортником и убийством банкира?

Оборин улыбнулся. Хитро и угрюмо, одновременно.

— Ну, я, как водится, погрузился в недра военной контрразведки. Поговорил со знакомыми ребятами, порылся в их бумажках… Так вот, тот самый грузовик на московском аэродроме сопровождала черная «волга», не имеющая отношения к военному ведомству. Постояла до взлета «Антоши», пассажиры помахали вслед ему ручками и поехали к шоссе. Возле выездного КПП подошел к ним какой-то офицер без погон, побеседовал…

— Не пойму, почему тебя так заинтересовал этот плохой детектив?

— Потерпи, дружище, не пыли… Так вот, по описанию свидетелей один из пассажиров «волги» удивительно напоминает убитого банкира, а человек, беседующий с беспогонным офицером — сухопарого дружка и конкурента покойного… в золотых очках.

У Бабурина прервалось дыхание. Вот она, разгадка убийства! Сработал все же нюх сыщика, повел его по верному следу. Похоже, заказчик вычислен, дело за малым — отыскать убийцу. Но это уже задача не Оборина — следователя прокуратуры.

— Какие меры приняла контрразведка? Все же — военный аэродром…

— А — никаких! Приказали закрыть дело. Дескать, не просматривается ничего криминального, никакой угрозы безопасности страны. Велели искать боевиков, подбивших самолет и убивших офицера. Остальное — ерунда. Уверен — боевиков не нашли. Точно так же, как не отыскали «поклажу». Имею в виду не детские консервы, а то, что было спрятано между ними.

Помолчали. Оборин — переживая сказанное, Бабурин — пытаясь проникнуть в глубь полученной информации. Такова уж манера прокурорского детектива — не ограничиваясь поверхностным «осмотром», забираться в нутро, копаться в недосказанном, в разных там междометиях и умолчаниях. Только после такого углубленного «анализа» Сергей Петрович двигался дальше.

В сгустившейся темноте на лавочке бульвара возились двое алкашей. То ли занимались сексом, то ли — шутливой борьбой. От скамейки плыл густой, многоэтажный мат. За действиями матерщиников с увлечением следили две девчушки лет по четырнадцати, не больше. Скорей всего, подрастающее поколение проституток.

— Подумать только, и милиции нет. Раньше чуть ли не на каждом углу дежурили, следили за порядком, а сейчас…

— Это потому, что я — на страже, — невесело засмеялся Димка. — Последние денечки.

— Почему — последние?

— По приказу убываю на стажировку аж в Германию. Подфартило твоему дружку. Поеду передавать немцам опыт российской уголовки, заодно, начинять собственные мозги, — помолчав, добавил далеко не веселым тоном. — Похоже, кое-кто вычислил наше с тобой содружество и посчитал дальнейшее мое пребывание в Москве смертельно опасным… Сам знаешь, для кого опасным. Спасибо еще, что отправляют в Германию, а не на тот свет.

— И все же, как тебя вычислили? Где и когда прокололся?

Оборин смерил друга насмешливым взглядом. Даже в темноте этот взгляд будто обжег Сергея. Он терпеть не мог выглядеть наивным глупцом, малоумком, которых жалеют и презирают.

— Это не я прокололся, а ты. Пасут тебя, Серега, нагло и почти открыто пасут. Засекли наши с тобой встречи и решили: сыщик работает на следователя, помогает ему. Пора рассечь опасное содружество, оставить прокурорского чистоплюя в одиночестве… Дошло или продолжить?

— Дошло, — сердито буркнул Бабурин, провожая опасливым взглядом двух «джинсованных» парней. — Вот только слежки не замечал…

— Зато я засек. Вернее, не я — Адуев. Спасибо ему — подсказал. Так что разрешаю из двух заработанных мною бутылок одну распить с Ахметом.

Вот тебе, бабушка и Юрьев день, подумал Сергей. В самый ответственный момент следствия его лишают единственного помощника. Одному, пожалуй, на два «фронта» не управиться. И открыться, попросить о помощи — некого, нет на примете таких, как верный, изученный с головы до пят, Димка Оборин… А ведь заказчики убийства банкира — на расстоянии вытянутой руки. Еще одно усилие и — повязаны.

Прав толстый сыщик, до чего же прав! Кому-то страшно не хочется допускать двух наивняков близко к раскрытию тайны преступления. Вот и получили купленные начальнички задания: ударить излишне активных подчиненных по рукам, отбить охоту и дальше углубляться в святая-святых криминального бизнеса.

Только теперь следователь понял, почему в приемной юридической консультации деваха, убившая Ханжу, выстрелила в него. Если бю не оборинский парняга с золотым крестом, лежать бы ему рядом с рэкетиром.

Бабурин недоуменно огляделся. Где он находится — в родной России или в той же Америке? Почему, выслеживая преступников, ему приходится бояться собственного начальства, маскировать идиотскими предлогами встречи с институтским другом, сотрудником уголовки? Мало того, что ему фактически приказали не трогать убийц — еще и слежку организовали, и убить попытались!