Кавказский след - Аркадий Карасик

Пораздумав, Бабурин решил: настала пора ввести в действие свой резерв. Единственный резерв — Ахмета Адуева.

Расторопный чеченец принес очередное устное послание контрразведчика. Как выяснилось позже — последнее. После доверительного разговора с земляком Адуев неохотно оставлял следователя в одиночестве, старался быть рядом с ним. Неизвестно, как смотрело на постоянные отлучки сотрудника руководство угрозыска, судя по почти постоянному присутствию сыщика в прокуратуре — равнодушно. Похоже, махнули рукой на неудавшегося сыщика.

— Ну, и какие новости из… НКВД? — пошутил Сергей Петрович, потирая набрякшие мешки под глазами.

— Плохие новости… Очень плохие…

«Беспогонный камуфляжник» неожиданно скончался от сердечного приступа. Скорей всего, убрали опасного свидетеля. Но перед смертью он успел окончательно расколоться — назвал несколько имен. В частности, упомянул банкира Хвостова.

И снова — в который уже раз! — в голову Сергея Петровича закралась опасливая муслишка: кто на очереди? Машкин или следователь?

Расследование убийства Басова все больше и больше походит на кровавое сражение. С раненными и убитыми. Отступить бы Бабурину, пойти по подсказанной начальством проторенной дорожке обычной бытовой драмы. Тем более, факты — на лицо: вдова уверена в виновности своего любовника, пытается спасти его от возмездия, Степанов так же твердо стоит на своем: Басова — заказчик убийства, она должна понести, в соответствии с законом, суровое наказание. Разобраться в разорванном убийством банкира любовном треугольнике намного легче и, главное, безопасней, нежели копаться в политике.

Кто возьмет на себя смелость осудить решение следователя? Начальство не осудит, наоборот, похвалит, наградит, продвинет по служебной лесенке… Но что-то мешало Сергею Петровичу, что-то удерживало его от благоразумия и послушания. Может быть, погибшая от бандитского взрыва жена?

— Пора тебе, Ахмет, переходить к более активным действиям. Хватит работать «почтарем». Не побоишься?

Адуев возмущенно сверкнул черными глазами, гортанно выбросил горячие слова обиды за немыслимое оскорбление. Горский мужчина не может бояться, у него в крови отвага, в сердце — честь и достоинство.

— Понимаешь, друг, у нас — своя честь. Богатые князья живут в саманных саклях, крытых соломой — почему, спросишь? Чтоб другие не подумали — боятся, за камнем и железом прячутся… Я, конечно, не князь, но у меня в роду — одни джигиты, мне стыдно бояться. Думаешь так — обижаешь…

— Ладно, ладно, пошутил. Слушай внимательно. Послезавтра я вызываю на допрос бывшего охраника Деева. Воспользуешься его отсутствием дома, пред"явишь ордер на обыск и перелопатишь все, начиная от избы и кончая собачьей будкой. Цель поиска — пистолет убитого банкира. Найдешь — галопом ко мне. Буду ожидать.

Адуев согласно кивнул и поклялся самой страшной кавказской клятвой: без пистолета, если он на самом деле существует, на глаза следователю не покажется.

Глава 17

Занятый изучением непонятного транспортника, перевозившего на Кавказ еще более непонятные грузы, Вертелов считал — именно здесь и спрятана разгадка убийства Басова. Следовательно, появилась реальная возможность раскопать не только заказчиков убийства, но и их высокопоставленных покровителей и защитников.

Опытный чекист отлично понимал опасность своего внедрения в высокие этажи власти, знал чем ему грозит подобное внедрение, но остановиться не мог. Не позволяла это сделать элементарная совесть профессионала, чувство долга, не поощряемое нынешними правителями. Будь что будет — эта расхожая фраза для него приобрела конкретный смысл.

В конце концов, изучение документов в Генеральной прокуратуре и родной Службе безопасности вывело его на начальника штаба части, который за солидную мзду организовал перевозку на Кавказ… детского питания. Помогло признание дежурного по КПП.

Первый прокол — офицер-взяточник признался во всех грехах, был арестован и отправлен в следственный изолятор, где благополучно скончался от «инфаркта». Вертелов ни на минуту не усомнился — инфаркт организован. Либо мафией, либо «высокими этажами».

Во время последнего допроса начальник штаба упомянул фамилии трех банкиров, которые «провожали» транспортник. Басов, Хвостов, Федосов. Первый убит. Возможно теми же фигурантами, которые сплавили на тот свет раскрытого офицера-сообщника. Остаются Хвостов и Федосов. Как подобраться к тому же президенту Голденбанка? Чтобы преждевременно не спугнуть его, использовать в качестве своеобразной ступеньки, с которой можно дотянуться до высоких покровителей.

И тут госбезопасник вспомнил о наводке, подаренной ему Димкой Обориным. Вместе с распиской о получении неизвестно от кого и за какие-такие услуги двухсот долларов… Мелочь, конечно, детская игрушка, но за неимением более солидных подходов и от мелочи нельзя отказываться…

Как же фамилия лохматого паренька? Память услуживо подсказала: Ежов. Ежик! Вадим. Отчества всезнающий Димка не сразу назвал — сам с трудом вспомнил. Игоревич… Впрочем, в таких делах отчество — не самое главное…

Вертелов припарковал своего безотказного «конька» рядом с подъездом банка за полчаса до окончания рабочего дня. Заходить в здание не захотел — незачем лишний раз засвечиваться! — достал из бардачка пакет с бутербродами, взял с заднего сидения термос с кофе и принялся с аппетитом не то обедать, не то завтракать.

Ровно в шесть из подъезда хлынула толпа банковских служащих, в основном, женского пола, разодетых в разноцветные пальто и плащи. Будто оттуда выбросили на тротуар развязанный букет цветов. Намолчавшиеся за долгий рабочий день счетоводы и бухгалтеры, кассиры и рядовые, еще не успевшие себя проявить клерки оживленно судачили, облегченно пересмеивались.

Консультант вышел последним. Поцеловал ручку засушенной дамочке в очках, тоже детально описанной талантливым Димкой, и медленно, красуясь перед прохожими, пошел по тротуару. Дескать, идет не нищий интеллигент и не голодный работяга — солидный банковский служащий.

— Вадим Игоревич, — негромко окликнул его Вертелов. — Можно попросить вас на несколько слов?

Ежик недоуменно поглядел на незнакомого мужчину.

— Вы меня?

— Да, да, Вадим Игоревич. Поверьте, наш разговор выгоден, в первую очередь, вам. Поэтому, ничего не бойтесь. Отвезу вас домой, заодно поговорим. Я — не бандит и не рэкетир.

Вертелов, добродушно улыбаясь, поднял руки, будто предложил парню обыскать себя.

Клерк нерешительно оглядел улицу. Конец рабочего дня — полно прохожих. Торопятся домой или — по магазинам. Мимо медленно проехала милицейская машина. Наивно звучит, но именно она утвердила Вадима в мысли, что ему, действительно, ничего не грозит. А чего, собственно, бояться? В карманах пусто, врагов у парня нет, в заложники никто его не возьмет — бесполезно: банк за своего служащего не заступится, мать выкупа не внесет… А водитель прозрачно намекнул на какую-то выгоду…

Поколебавшись, юноша решился сесть в машину.

— Куда ехать? — включая двигатель, спросил Вертелов.

— В Теплый Стан, — Вадим помолчал. — Слушаю вас?

Машина медленно отчалила от тротуара и двинулась к перекрестку. Разговаривать рядом с банком, привлекать внимание любопытных охранников и возможных «пастухов», по мнению госбезопасника — глупо и непрофессионально. Дорога предстоит долгая, будет время пообщаться.

Легковушка свернула за угол, потом — еще раз. Минут пятнадцать меняла ряды и направления. Оба — водитель и пассажир — молчали. Первый искал подходящего места для парковки, второй ожидал ответа на заданный вопрос.

Наконец, внимание Вертелова привлек тихий переулок с множеством припаркованных машин. Спрятавшись за громоздкий «икарус», он не стал выключать двигатель. Не снимая рук с баранки руля, повернулся к пассажиру.

— Терпеть не могу беседовать во время езды — легко можно вляпаться в аварию… Спрашиваете, что мне от вас нужно? Резонный вопрос. Не стану темнить — не в моих это правилах. От кого вы получили двести долларов? Вот по этой расписке…

Ежик недоуменно передернул узкими плечами. Какая разница — от кого? И по какой причине расписка, врученная богатому бизнесмену вдруг оказалась в руках этого водителя?

К окошку «жигуля» наклонилась пожилая дама в немыслимо закрученной шляпке с кокетливо опущенной на лицо прозрачной вуалью. Головной убор больше напоминает клетку для попугая.

— Водитель, не отвезете ли меня в Останкино… Тороплюсь.

— Не могу. Занят, — угрюмо буркнул Вертелов, не сводя с Ежика настороженный взгляд.

Разочарованная женщина поправила вуаль и пошла к остановке автобуса.

Вадим упорно молчал. Либо его огорошила показанная расписка, либо решил отделаться молчанием.

— Значит, не хотите отвечать? Тогда придется ответить мне. Двести долларов вы получили от сотрудника уголовного розыска. В уплату за определенные сведения.