Танго нуэво - Галина Дмитриевна Гончарова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спасибо, тан Вальдес, – в один голос сказали девушки. – А Фи?
Серхио хмыкнул.
Кажется, девушки решительно подружились. Если они сейчас спрашивают не о своих проблемах, а о подруге. Это хорошо. Говорят, женской дружбы не бывает?
Вранье! Еще как бывает, особенно если девушки не делят ни мужчин, ни деньги. А здесь и сейчас они ничего не делят. Хорошо бы так и дальше было…
Серхио стянул с кресла накидку и прикрыл труп. А потом не удержался.
– Ритана Ксарес…
– Можно просто Феола.
– Феола, а что у вас за магия?
– Я огневичка. Немного.
– Понятно…
Серхио очень хотелось покопаться в шкафах и бумагах покойной. Ну просто очень-очень. Но пришлось удержаться. Потерпит он до приезда полиции, немного уже осталось. А пока можно и светскую беседу.
– Сегодня отличная погода, не правда ли?
* * *
Отличная погода стояла и в Лассара, Тони полусидела-полулежала в кресле на лужайке, неподалеку носились и от души визжали дети. Эрнесто устроился рядом так, чтобы касаться руки супруги. И с улыбкой оглядывал Лассара.
Да, когда-то здесь было совсем не так. Разруха, запустение, одиночество.
А сейчас?
Сейчас это – дом. Живой, уютный теплый… и он сам помог ему таким стать.
Пришлец? Примак?
Может, еще поглупее какие слова подберете? Эрнесто ни на секунду себя таким не считал. Он просто стал одним из Лассара, и это отлично. Это и его дом. И его жена, дети… ему здесь хорошо и уютно. И старый замок отлично принял некроманта.
Фамилию Риалонов будет продолжать Амадо, а Эрнесто ни о чем не жалел. А еще, в отличие от многих, он понимал, что счастье – это тоже работа. Вот как у садовника.
Есть у тебя яблоня, и яблоки она дает шикарные. Но ведь за ней ухаживать надо! Поливать, окучивать, или что там с деревьями делают? В этом Риалон не разбирался, но точно знал, само по себе ничего не делается. Если ты соизволяешь, в лучшем случае, пару раз в год эту яблоню полить – не жди хорошего урожая.
Вот и с любовью так же.
Надо каждый день вкладывать и вкладывать тепло, чувства, отношение… да, надо и красивые слова говорить, но надо же и дела делать! Эрнесто не уставал повторять жене, что любит ее. И в то же время – он оплачивал ремонт Лассара, он разговаривал с рабочими, он…
Тони только обстановку комнат продумывала.
А как иначе?
Она уже ребенка ждала, ей вредно было волноваться, поэтому жена оставалась в столице, под тщательным присмотром, а он мотался между столицей и Лассара. И до рождения ребенка, и полтора года потом…
И ведь справился!
И принял, полюбил Лассара. А эта земля приняла его. Так что – все было сделано не зря.
Под рукой шевельнулись тонкие пальчики супруги. Сейчас они отекли из-за беременности, но Эрнесто это не смущало. Жену он любил, и продолжал бы любить, даже обмажься она грязью. По уши.
– Что-то не так, солнышко?
Тони посмотрела на мужа. Подумала пару минут, прикусила губу.
– Не знаю. Понимаешь, вроде бы все хорошо, а предчувствие у меня такое… не слишком приятное. Словно где-то гроза будет.
– Не у нас?
– Вроде бы нет.
– Попробуй подумать о себе… нет?
– Нет.
– О ребенке?
– Тоже все в порядке.
– Тогда… Долорес, сеньор Хуан, Шальвейн, Паула, дети, племянники… Амадо, Альба…
Тони сдвинула брови.
– Да… мне кажется – да.
– Вальдес?
– Тоже.
– Столица? Твой магазин?
Тони развела руками, показывая, что не знает. Вроде бы и оно, но… нет точных определений. Просто – предчувствие. То, которым не пренебрегают некроманты.
– Я телефонирую сыну. И Вальдесу тоже.
Тони чуточку расслабилась.
– Спасибо, родной мой. Может, ты…
Эрнесто сдвинул брови.
– Я. Никуда. Не. Поеду.
Сказано было настолько категорично, что Тони не решилась настаивать дальше. Она тоже своего супруга изучила за эти годы. Здесь и сейчас – она и дети для него самое важное. А мир пусть спасает кто-то другой. Авось, справятся.
А если нет… значит, и он бы не справился.
– Ладно. Тогда после родов поедем.
– Через два месяца после родов.
– Да, конечно. А пока… пожалуйста, телефонируй им? Чтобы я не волновалась? Сейчас, когда ты это предложил, мне все же стало полегче.
– Обещаю, – кивнул Эрнесто. – Вечером, чтобы наверняка.
Тони откинулась в шезлонге. Да, пожалуй, так будет лучше. Спокойнее, точно. Сейчас она не боец, да и Эрнесто тоже, слишком он будет за нее волноваться.
И почему все случается так не вовремя? Что бы стоило этим проблемам подождать до родов?
* * *
– Что?! Но – как?!
Куда уж тут сохранить в тайне вылазку? Когда Мерседес едва на ногах стояла?
Треси – та оказалась покрепче, Феола и вообще принимала смерть как естественное течение жизни.
А вот для Мерседес это оказалось серьезным шоком.
Очень серьезным…
Она всю обратную дорогу прорыдала на плече у Треси. Да и можно понять девушку. Узнать такое о своих родителях, увидеть самоубийство своей бабушки… пусть паршивой, между нами-то говоря! Но родственница же!
А еще – сама смерть.
Мерседес выбило из колеи еще и это.
Она рыдала и рыдала, и к моменту появления на пороге особняка Веласкесов была уже в полуистерике.
Хорошо еще Идана Мерседес не растерялась. Перехватила внучку, кивнула служанкам и лично влила в девчонку бокал крепкого коньяка. Доза оказалась убойная, едва ли не в прямом смысле.
Мерседес икнула, чихнула – и принялась заваливаться набок.
– Отведите ее в комнату, разденьте, укройте, Анна, ты с ней посиди пока, – отдала распоряжения бабушка. И переключилась на Тересу. – Что случилось?
Разумно.
Сначала надо узнать, что именно случилось, потом уже действовать.
Тереса вежливо поклонилась.
– Добрый день, сеньора Веласкес. Мое имя Тереса Мария Наранхо.
– Рада знакомству, сеньорита Наранхо. Итак, что же случилось? Почему моя внучка вернулась домой в столь прискорбном состоянии?
Тереса соврала бы. Но все равно правда выплывет наружу, если не от Мерче, то от полиции. А значит, и смысла нет хитрить и крутить.
– Так получилось, что мы с Мерче знакомы. И дружим.
– Я не знала об этом, – нахмурилась бабушка.
Тереса решила чуточку увильнуть.
– Вы в курсе, как строго мать относилась к Мерседес, они везде ходили только вместе. Мерче даже не знала, сколько осьминоги на базаре стоят!
– Хм…
Идана Мерседес Веласкес легко додумала остальное. На что и рассчитывала Тереса. Если невестка (да будь она хоть какая золотая, Идана все равно ее самую чуточку недолюбливала) не давала девочке жить и дышать… понятно, что Мерседес стремилась оставить для себя чуточку свободы. И могла не рассказывать о подругах.
– Мы дружим, – спокойно подтвердила Треси. – Я, Мерседес, ритана Ксарес.
– Ритана Ксарес?
Тереса пожала плечами.
Ну да, обычно аристократия стремится дружить со своими, но Феола на все эти условности чихать хотела.
– Феола приехала из Колоний.
– Ах, вот оно что, – успокоилась Идана. Что ж, тогда все объяснимо. И дружба девушек, и примкнувшая к ним ритана… – Где вы познакомились, кстати?
– В ателье сеньоры Наранхо.
– Я слышала о Пилар Наранхо, – чуточку сморщила нос женщина. Идана Мерседес могла бы заказывать у нее платья, но переплачивать за моду? Нет, купцу такое не нравится. Она может позволить себе заплатить бешеные деньги за тряпочку, но зачем? Если в другом месте то же самое и лучше, и дешевле? Обычная практичность.
– Это моя тетя, – развела руками Тереса.
Идана успокоилась окончательно. И, к большой радости Треси, не задала неприятный вопрос – когда? А вот когда вы познакомились, а?
– Хорошо. Что случилось сегодня?
– Простите, – потупилась Тереса. – Так получилось, что мы невольно… мы же не знали, что вы решили все скрывать от Мерче…
Идана сдвинула брови, но потом только что рукой махнула. Надолго скрыть такие вещи не удастся, скоро надо будет и младшим все рассказать. Увы.
– Допустим.
– Мы обсуждали поведение вашей невестки, сеньора. И решили, что его корни надо искать в детстве.
– Так…
– Мы отправились к сеньоре Арандо.
– К этой… – едва не сплюнула ругательство уважаемая сеньора. Вовремя сдержалась.
