Танго нуэво - Галина Дмитриевна Гончарова

Ладно, пока разберемся с общественными делами, а там и с личными можно будет.

Пока мужчины препирались, впрочем, в четыре руки раздевая труп, Феола думала о своем. А потом…

– Оп-па… ритана, да вы правы!

– Гадость какая!

– Мединка? Но… как?!

Понять мужчин было реально. Под волосами, там, где заканчивается чистая кожа и начинается собственно волосистая часть головы, тонкой ниточкой, у Наталии Марины Арандо шла рыбья чешуя. Тоненькая-тоненькая…

Можно даже и не увидеть при неярком свете.

– А на ощупь как?

– Ты знаешь, почти не ощущается.

– Только одна полоска?

– Давай проверим дальше. – Совместными усилиями тело было изучено со всех сторон.

И вывод был достаточно печален.

Одна полоска на шее. Больше – ничего.

– Я еще посмотрю, что покажет вскрытие, – пообещал Хавьер, но Амадо это не утешило.

Вскрытие – открытие… ты будешь бегать и всех потрошить? Или раздевать догола? Он помнил монстров, которых ему показывали. С людьми у них было весьма и весьма условное сходство. Руки, ноги, голова… у кого и конечности не совпадали.

Но эта-то выглядит вполне нормально.

– Тан Вальдес? Можно почитать протоколы ТОГО дела?

– Можно, – вздохнул Серхио. – Еще как можно. Хотелось бы мне знать – КАК?!

– Мне бы хотелось знать кое-что другое, – задумался Амадо. – Где эти твари гнездятся, сколько их, почему они не вымерли пятнадцать лет назад…

– А мне можно будет узнать, о чем речь? – поинтересовалась Феола.

Серхио едва не застонал.

Вообще-то не стоило бы. Но… минутку.

– А Джинни? Я готов поклясться, она человек…

– Так-таки и готовы? – уточнил Амадо.

– Если бы у нее было… даже эта полоска была бы, я б заметил! Я же ее видел! И Веласкес… Хавьер, ты его вскрывал! Он – человек?

– Абсолютный.

– А когда проклятие снимал с Вирджинии? Она как?

– Я бы поклялся, что человек.

Серхио подумал немного.

– Феола, вы подругу не осматривали. Мерседес – как? Она же внучка этой дамы?

– А вы проверьте сродство на крови, – отмахнулась Феола. – Может, эта тетка удочерила ребенка. А может… это надо смотреть пристально и обследовать. Но судя по энергии, Мерседес – человек. Я от нее ничего плохого не ощущала.

– Уже радует, – выдохнул Вальдес. – Ритана Феола, вы можете съездить со мной в лечебницу, осмотреть Вирджинию Веласкес? Так, для гарантии?

– Могу, но как же моя беседа?

– Амадо пока обследует все, что нашли в доме сеньоры Арандо. Письма, фотографии, записки, расписки… да хоть бы и кляксы на стене, да?

– Да, – кивнул Амадо. – И надо телефонировать в полицию. Вдруг у нее там потайные схроны есть?

– Вполне возможно. Надо поискать.

– Вирджиния тут недалеко, в полчаса уложимся. И я обещаю накормить вас обедом. Хотите?

– Если параллельно я узнаю какие-то подробности дела, то да, – не стала ломаться Феола.

Серхио только вздохнул.

Вообще-то не стоило бы…

И гражданское лицо. И девушка. И несовершеннолетняя, и ритана, и…

Куча всяких «ох, не надо бы, не надо, не надо…». И единственное, что у него есть – чутье сыщика. Которое не угасло за эти годы и буквально поет, что Феола нужна. Зачем?

Да кто ж ее знает? Чтобы было!

Чтобы дело раскрыть получилось.

Нет, нельзя отказываться от помощи, тем более один козырь у него есть. Девчонка – маг. Серхио всегда может сказать, что хотел поставить ее себе на службу. Ну и что, что несовершеннолетняя? Может, практикант…

Кстати!

– Ритана Феола, у меня к вам предложение, – Серхио подал руку девушке и вывел ее из морга, кивнул мужчинам – мол, не зевайте, работать надо! – Хотите поработать на полицию?

– Это как?

– Посвящать вас в подробности расследования я права не имею. А вот взять мага, даже несовершеннолетнего, на практику – запросто. Прикреплю вас… вот, хоть к Амадо Риалону, будете все знать на законных основаниях.

– А медальон мне дадут?

– Стажерский.

– Согласна, – решила Феола.

Ей было интересно. А потакать своему интересу – надо! Она же маг! Если все время себя переламывать, так и сломаться можно. И вообще, вот, приходит она, начинает Анхель (гадина подкоряжная!) ее задирать, а Феола ему – бац! И медальон под нос!

Пусть подергается!

Так кого там надо осмотреть?

* * *

Выставив Амадо из морга, Хавьер достал образцы крови Вирджинии, ее мужа, волосы детей, собранные по его просьбе, – мало ли что?

И приступил к работе.

Результат его сильно озадачил.

Вирджиния точно была дочерью Наталии Марины Арандо. Сродство по крови – стопроцентное.

Но кто ее отец?

Попробовать призвать тень?

Тут есть свои тонкости. И серьезные… то есть говорить такая тень не сможет. Разве что покажется – и растворится. А ты потом ищи по фотографии, по газетам, по внешнему сходству, зарисовывай… ее ж не получится сфотографировать!

Так что Хавьер позвал художника – и приготовил все для ритуала.

Художник, который не в первый раз бывал в морге на этой процедуре, устроился поудобнее и положил на колени планшет. Заботливо поправил лист бумаги, уложил поудобнее грифели – если сломается один, надо будет быстро схватить второй или третий… мало ли что?

– Готов?

– Да, вполне, – кивнул художник.

Хавьер активировал заклинание.

Сиреневый дым от свечей заклубился, поднялся к потолку, потом начал спускаться вниз, в пентаграмму, у которой поменяли символы… сформировал в ней плотное сиреневое облако…

Пока все шло, как дóлжно.

А вот потом…

– Мать-перемать! – выдохнул художник.

Впрочем, Хавьер готов был заявить то же самое. Потому как в фиолетовом силуэте человека оба они опознали одного и того же человека. И как бы не опознать, когда вот уж пятьдесят лет этот профиль на монетах видишь? На портретах?

На церемониях…

Его величество Аурелио Августин, собственной покойной персоной. И рисовать не надо.

– Но КАК?!

Хавьер покосился на художника, но промолчал.

Как-как! Сам бы хотел узнать, но пока – никак. Труп – и тот не поднимается.

И как тут быть?

А чего думать? Доложить по начальству и ждать, что скажут! То и делать будем. Или вообще не будем ничего делать, так-то.

* * *

Амадо перебирал все найденное.

Пока – предварительно.

Глубокого обыска пока не было, полиция пока просто вытряхнула все бумаги из всех ящиков стола, перетряхнула книги и доставила все в кабинет следователя с подробным описанием.

И было всего этого подозрительно мало.

Мало!!!

Книг – нет! Разве что книга Творца, пара сборников молитв, которые нужны добрым прихожанам, ну и газеты. В газетах отметок нет. Ни загибов, ни подчеркиваний – ничего! Просто – ничего!

Но зачем-то же их хранили? Причем не абы какие, а «Придворный вестник», «Новости столицы», «Астилия». Самые дорогие и достоверные. И подписка на них, кстати, стоит дорого. Амадо предпочитал их смотреть на работе, там бесплатно.

Ладно, потом разложит по датам, посмотрит, чего не хватает, чего хватает…

Какие-то личные записи? Опять мимо!

Есть документы на дом, купчая, на землю, есть паспорт, ну и все. Больше, считай, ничего и нет. А ведь за свою жизнь человек обрастает горой бумажек, он это по себе знает. И по Альбе тоже. И вообще…

Хоть письмо какое!

Хоть семейный молитвенник с отметками о рождении детей! Ну хоть что-то!

Но – нет! У нее попросту ничего нет! И Амадо это весьма подозрительно…

Фотографии…

Есть? Опять обратно нет!

Какая мать откажется запечатлеть себя с дочкой? Вот просто – какая?! Или какие-то приятные моменты… у нее даже свадебных фотографий нет! Хотя Вальдес упоминал, что Наталия Арандо была против, но… и что?

А внуки?

Которые обожают дарить бабушкам рисунки и прочее? Хотя… какая это бабушка? Видимо – никакая.

Ни милых дамскому сердцу мелочей, ни старых сумочек, которые жалко выбросить, ни засохших цветов, ни… ничего!

Что за женщина такая неправильная? Просто кошмар какой-то…

Амадо телефонировал в участок и попросил обыскать дом – тщательно. Так, словно потерянную иголку ищут и на премию надеются. А сам принялся читать протокол обыска дальше и сравнивать с имеющимся.

И был все же вознагражден.

На шестнадцатой страничке протокола, в описании драгоценностей…

Ладно, полиция! Откуда такие тонкости знать обычному наряду, описали, да и из головы вон. Но Амадо-то историк!

И не только!

Он очень много чего и читал, и знал, и видел, и продолжал развиваться, узнавая нечто новенькое… говорите – булавка с интересной головкой?

В форме монеты с выдавленной