Тайная война Разведупра - Михаил Ефимович Болтунов

— Вот что, Дмитрий Михайлович, — сказал ему генерал Барсуков, — мы в гражданке, а ты в форме. Тебе и докладывать Президенту. — И Михаил Иванович хитро сощурился. — Ты только не обращайся к нему «товарищ Президент…»

— То есть как?

— Ну не любит он слово «товарищ»… Как-нибудь по-другому…

Но как по-другому? По уставу положено обращаться «товарищ Президент». Только, видать, Ельцину устав не писан. Может, как теперь модно, «господин Президент». Только вот язык не поворачивается сказать.

Всю жизнь с солдатской поры Герасимов обращался и к командирам, и к подчиненным, как было принято во всей Советской армии: «товарищ капитан», «товарищ лейтенант», «товарищ сержант».

А недавно в газете прочел, одна разбитная журналистка на полном серьезе утверждала, что такое обращение в армии не иначе, как «пережиток коммунистического прошлого», проклятого тоталитаризма. И что виноваты в этой извращенной форме обращения гнусные большевики. А он почему-то всегда был уверен, что великие слова: «Нет уз святее товарищества» — родились задолго до появления большевиков, и для армии, где люди плечом к плечу идут в бой, самые что ни на есть точные, верные. Он как-то не видел себя в роли «господина генерала» или, еще хуже, «высокоблагородия». Но, судя по всему, Президент считал иначе.

«Ладно, — подумал Герасимов, — все эти мысли на потом, а сейчас…» В эту минуту отворилась дверь и на пороге выросла фигура Бориса Ельцина.

Вид у него был не очень. Перед ними стоял пожилой, усталый человек, невыспавшийся, обрюзгший. Герасимов скомандовал: «Товарищи офицеры!» Все встали, и он рубанул навстречу Ельцину.

— Уважаемый Президент! Командиры подразделений «Альфы» и «Вымпела» собраны.

Президент поздоровался и замолчал, выдерживая паузу. Стало совсем тихо, а дальше был тяжкий разговор.

Мне приходилось встречаться с несколькими участниками того памятного разговора. Каждый рассказывал о нем по-своему.

Полковник Сергей Проценко, в ту пору начальник отдела подразделения «Вымпел», дословно сказал следующее: «Начало было таким. В 3.15. утра 4 октября руководство подразделений “Вымпела” и “Альфы” пригласили в кабинет Президента.

Тут же и Барсуков с Коржаковым. Сели вдоль стены, напротив — стол Ельцина. Он выступал перед нами. По всему чувствовалось, Борис Николаевич сильно взволнован, находится в нервном напряжении.

Помню, он сказал: “Надо покончить с красно-коричневыми, иначе этот бандитский разгул приобретет необратимые для страны последствия”.

Может, в каком-то слове слегка и ошибся, но за всю фразу точно ручаюсь.

Мы все молчали, понимали, что от нас хотят».

Борис Ельцин в своей книге описывает эту встречу несколько иначе.

«Я шел к ним, а чувство тревоги, беспокойства, какой-то безнадежной тоски не покидало меня. Вошел в зал, собравшиеся встали, приветствуя меня. Я посмотрел на них, почти все опустили глаза в пол.

Решил не тянуть резину, сразу спросил: “Вы готовы выполнить приказ Президента?” В ответ — молчание, жуткое, необъяснимое для элитного президентского воинского формирования. Подождал минуту. Никто не проронил ни слова. Я громко произнес: “Тогда я спрошу вас по-другому: вы отказываетесь выполнять приказ Президента?” В ответ опять тишина».

Здесь президентский литзаписчик ошибся или умолчал. Следом за тишиной заговорил генерал Герасимов.

— Товарищ Президент, — сказал он, от волнения забыв наставления Барсукова, — там же много гражданских людей. Если будет штурм, пострадают невинные люди.

Ельцин поднял тяжелый взгляд на Герасимова:

— Там нет невинных людей…

— Дай сил у нас маловато, товарищ Президент.

— Хватит сил. Ясно?

Яснее и быть не могло. На том и весь разговор.

Вышли на улицу. Остановились у кремлевской стены. Поначалу «Альфа» своим кругом, «Вымпел» — своим. На душе кошки скребут. Кто-то из ребят-вымпеловцев отошел к альфовцам, вскоре возвратился:

— Дмитрий Михайлович, «Альфа» отказывается идти на Белый дом… А мы? Нас в девяносто первом подставили и теперь подставляют…

Герасимов не успел ответить, их с Зайцевым окликнул подошедший Барсуков: «Поехали в Генштаб».

До Генерального штаба от Кремля рукой подать, домчали быстро. И так же быстро оттуда вернулись. Настроение паршивейшее. В Генштабе также никто ничего не знает, конкретную задачу никто не ставил.

На часах 4 утра, а штурм назначен на 6. Герасимову запомнился задерганный генерал-генштабист, который пытался хоть как-то разобраться в обстановке — где какие подразделения и кто пойдет на штурм.

В те минуты, оставшись наедине, командир «Вымпела» генерал Герасимов сказал командиру «Альфы» Герою Советского Союза генералу Зайцеву: «Знаешь, Геннадий Николаевич, считаю, что ребята наши поступают правильно. У меня Руцкой там сидит, однокашник, друг по академии, он спас меня в Афганистане. Пойду, буду говорить с ним. Они что, и себя хотят положить, и наших ребят? Такого допустить нельзя».

А в это время в кругу бойцов «Альфы» и «Вымпела» стали раздаваться возгласы: «Не пойдем!» Возгласы эти не остались незамеченными, ведь рядом с командирами и бойцами спецподразде-лений всегда находились высокопоставленные сотрудники Главного управления охраны.

А теперь представим себе ситуацию — два мобильных, отлично подготовленных подразделения с запасом боеприпасов и оружия находятся в Кремле, да еще ведут горячие споры — идти или не идти на штурм.

А если они пойдут в другую сторону? Им-то и идти далеко не надо. Что тогда? Кто сможет противостоять им? Пацаны из Президентского полка. Но ведь кому, как не Барсукову и Коржакову, было известно, что солдатики-кремлевцы готовы больше для парада, нежели для противостояния элитному спецназу.

Видимо, такие страшные догадки и посетили души начальников Главного управления охраны. И уже вскоре вокруг спецназовцев стали хаотично перемещаться солдатики: кто тащил автомат, кто бежал с пулеметом, чтобы установить его на одну из кремлевских башен.

Видя такую активность кремлевцев, Зайцев и Герасимов отдали команду: «По машинам!» — и выехали из Кремля, от греха подальше. Тем более, что и приказ был у них такой — выйти колонной к зданию Генерального штаба и там ждать дальнейших распоряжений.

С каким облегчением и радостью распахнули им двери Кремля. Через несколько минут колонна автобусов уже находилась точно в том месте, где ей указывалось.

С этого времени начались постоянные попытки втянуть «Альфу» и «Вымпел» в противостояние с Белым домом. К каким только изощренным методам не прибегали те, кто поставили цель — бросить бойцов спецподразделений на штурм Верховного Совета.

Не успели альфовцы и вымпеловцы оглядеться на своей новой стоянке, как навстречу колонне, по ходу движения, выехали три автомашины-иномарки. Из сияющих чистотой «вылизанных» иномарок вышли несколько человек в черных костюмах, белых рубашках, в галстуках.

Обратились к Герасимову, хотя он их видел впервые в жизни.

— Дмитрий Михайлович, по нашим данным, Хасбулатов и Руцкой подземными тоннелями уходят из Белого дома.