Смерть особого назначения - Виталий Романов

Фрины подготовились к войне, очень неплохо изучили тактику будущего противника и конструкцию кораблей. На их стороне была и внезапность. Вот только использовали они свое оружие не так мастерски, как солдаты пятого земного флота, возможно, подводила привычка лупить «по площадям», в надежде, что энергетические шары сметут противника подчистую. Люди не обладали столь мощным оружием, но лазерные установки, а также ракетные батареи тяжелых крейсеров и линкоров являлись грозной силой в руках боевых расчетов.

...Эфир наполнился гневными выкриками, а потом отчаянными воплями и стонами: вереница раскаленных молний прожгла борт одного из крейсеров, проникла внутрь, сметая все живое и неживое на своем пути. Объятый пламенем корабль начал разваливаться на куски. Вслед за этим эфир переполнился воплями ярости: сразу два корвета атаковали чужой звездолет-убийцу, посылая ему в борт одну атомную торпеду за другой.

– Получили гады! – Радостная волна прокатилась по залу технической поддержки, когда вспыхнула приплюснутая сфера, подвернувшаяся под горячую руку стрелкам, охваченным стремлением отомстить за гибель товарищей.

Звездолет фринов раскололся, стал распадаться на фрагменты, из которых били струи кислорода, почти мгновенно превращавшегося в белую морозную дымку. Динамики, транслировавшие звуковую палитру боя, откликнулись могучим ревом – в честь экипажа, удачно пустившего ракету во вражеский корабль.

Чужие суда сомкнулись, словно превратились в наконечник иглы, которым фрины пытались продавить тонкую линию людских кораблей. Кажется, агрессоры не оставляли надежду прорваться к беззащитным планетам-колониям, но к первому эшелону оборонявшихся уже приближались звездолеты тактического резерва, образуя уплотнение в месте возможного прокола.

Фрины дрогнули. Не сразу, лишь после того, как еще один из их кораблей, разваливаясь, полыхнул во все стороны жаркими струями топлива, а третий столкнулся с корветом земного флота, ни в какую не желавшим пропускать чужаков за линию обороны, даже если для этого требовалось погибнуть... Оба корабля исчезли в чудовищной вспышке.

Возможно, это и стало переломным моментом. Агрессоры, прочувствовав на собственной шкуре, что время безнаказанных атак на планеты людей осталось в прошлом, что теперь на пути к колониям придется оставлять горящие корабли и сотни трупов, снизили давление. «Игла» развалилась, потеряла форму. Через несколько минут боевые звездолеты фринов растеклись по сторонам, затем легли на обратный курс, намереваясь ускользнуть под прикрытие системы РЭБ.

Уцелевшие корабли выстроились в какое-то подобие группы уже на траектории отхода, ближе к границам Южного Креста. Они торопились в зону, где были бессильны локаторы пятого флота, и распаленные боем экипажи тридцать восьмой бригады, забыв о приказе главного штаба, сломали защитные линии, надеясь уничтожить противника до того, как тот скроется в радиотемноте.

– Назад! Держать строй! Не атаковать! – Борисов чуть не сорвал голос, прежде чем его услышали на устремившихся в погоню за фринами крейсерах.

Могучий кулак адмирала несколько раз грохнул по столу, словно это должно было помочь словам...

Боевым расчетам, почувствовавшим вкус победы, не терпелось прикончить агрессоров до того, как те спрячутся. Охотничий инстинкт гнал вперед, вопреки приказам из эфира.

– Назад! Вернуться на позиции! Держать строй!

Лишь чудом штабу пятого флота удалось остановить неподготовленную атаку – лихой кавалерийский наскок, на который отважились боевые суда бригады контр-адмирала Ильина.

Маленькие светящиеся точки на голографической модели замерли, будто в раздумье. Только когда вражеские корабли, подсвеченные кровавыми маркерами, стали один за другим исчезать в «чернильной кляксе», золотистые капли медленно поползли назад – туда, где им предписывалось находиться до начала активных боевых действий.

Борисов и офицеры штаба, глядя на объемную карту, чувствовали, как неохотно ползут «светлячки» на свои места, как экипажи костерят на чем свет стоит трусливо-нерешительных офицеров группы управления, поломавших самую увлекательную часть охоты. Без сомнения, в эти минуты на свет родилось немало нецензурных шедевров, и все они были адресованы адмиралу Борисову.

– Держать строй! Не атаковать! – хриплым голосом вновь потребовал командующий флотом, искренне радуясь, что удалось удержать своих подчиненных от роковой ошибки. Адмирал посмотрел на начальника штаба. – Хитры, гады! Фрины стали другими, не такими дураками, какими были десять лет назад. Тогда перли вперед, почти как в старом анекдоте, голой пяткой на шашку. Теперь узнали про тактику и стратегию, научились быть коварными и расчетливыми...

– Заманивают?! – понял опасения командующего вице-адмирал Коровин. – Николаич, думаешь, это была разведка боем? В смысле не атака на колонии, а спланированная акция против сторожевых кораблей? Хотели сдернуть нас с места?!

– Конечно! – рассмеялся Борисов и в возбуждении потер руки. – Они боятся открытой схватки, это становится очевидным! Понимаешь?! Мы не видим их флота – всего того, что скрыто в Угольном Мешке, но фрины-то в состоянии оценить и свою мощь, и мощь кораблей, которые мы сосредотачиваем на границах Южного Креста! Какой вывод сделал противник?! В открытой схватке он потерпит поражение! Именно потому агрессоры предприняли попытку расшевелить восточное крыло нашей группировки, увлечь его за собой, в зону радиотемноты! Увлечь! Расчленить и уничтожить там, где слепнут наши компьютерные системы!

– Они хотят перемолоть наш флот по частям, один блок за другим, – понял начальник штаба.

– Конечно! Для этого и подставили приманку!

– Слава богу, мы не купились! – Коровин посмотрел на ровные «меридианы» и «параллели» светящихся точек: все корабли флота, в том числе и звездолеты тридцать восьмой бригады, занимали места согласно переданным из штаба инструкциям.

– Мы не купились и даже кое-что уяснили для себя в результате боеконтакта, – развил мысль Борисов. – Во-первых, наше оружие по-прежнему эффективно против фринов. Это радует. Во-вторых, пришельцы боятся открытой схватки, значит, их силы далеко не так беспредельны, чтобы трепетать перед ними. Скоро мы ворвемся в Угольный Мешок и тогда...

Адмирал осекся, нахмурился, словно коря себя за мальчишескую горячность. Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Борисов по-другому посмотрел на своего заместителя.

– Разведка по-прежнему молчит? – пробурчал он.

– От «Москита» никаких известий. Но из туманности он не вышел, как первый корабль. Это вселяет надежду. Думаю, Соболевский жив, ведет поиск.

– Жив, но не сделал то, что приказано! А на Саванге? Как ликвидаторы?

Вице-адмирал Коровин виновато вздохнул.

– Связываемся с Кравцом каждые пятнадцать минут, но его спецназ не откликается, будто сгинул в болоте.

Борисов поморщился, подошел ближе к объемной карте, разглядывая темную «кляксу». Заложил руки за спину.

– Через два часа, – после паузы вымолвил он, – через два часа мы заканчиваем формирование трала захвата на границах Южного Креста. Как только корабли займут позиции, сбросим на Саванг «Ниагару»! Группа свяжет боем фринов, захвативших батареи «Вулканов», а мы выдвинемся вперед и приступим к зачистке этого чертового Мешка!

...В бесконечной темноте вдруг появилась крохотная искорка. Она находилась за миллионы световых лет от капитана Вебера, но Руди чувствовал ее. Капелька огня тревожила уколами-иглами, раздражала и не давала покоя, тем самым лишая блаженного небытия, о котором мечтал боец «Каракурта».

А искорке этого показалось мало. Она вдруг стала разгораться, пульсируя, как человеческое сердце. Она двинулась вперед – стремительно полетела к Веберу, словно готовилась прикоснуться к нему световыми щупальцами, заставить позабыть о покое.

Капитан хотел прикрикнуть на искру... нет, теперь уже не искру – огненный шар, который все разрастался в размерах, несся к нему. Вебер даже испугался – уж слишком сгусток пламени напоминал что-то страшное, чего он, Руди, должен бояться и избегать. Так его учили: световые шары – это зло. Они несут смерть.

Смерть... Какая прекрасная штуковина! Вебер хотел рассмеяться, но не получилось: легкие и носоглотка были забиты густой вязкой чернотой, которая, однако, не мешала дышать. От удивления Руди открыл глаза и только тогда понял, что до этого момента веки были опущены. Все, что мелькало перед внутренним взором, оказалось лишь игрой воображения.

Свет действительно существовал – неяркий, приглушенный. Он лился ручейками с отвесных стен, стекал вниз по каменным поверхностям... Вебер слабо мотнул головой, не соглашаясь с тем, что свет может течь. Пригляделся. Что это? Фосфоресцирующий мох на скалах? Какие-то местные грибы, ухитряющиеся расти прямо на голом граните? Интересно, чем они питаются? Кремнием стен? Пылью древних эпох?