Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев

– Как, получается?

– А то ж, – самодовольно отозвался кулинар-любитель. – Скоро поедим, пока горячее.

Насчет горячего – это он правильно. С утра на улице было так холодно, что у Семена зуб на зуб не нападал, да и сейчас курортом не пахло. Не по-летнему холодное солнце с трудом пробивалось сквозь тучи. Но не поворчать и не покритиковать – это против русского менталитета, поэтому Семен присмотрелся к томящимся над углями кускам и поинтересовался:

– Не великоваты?

– Как говаривала старая шлюха, беря за щеку, все полезно, что в рот полезло, – хохотнул лейтенант.

– Тоже правильно. А то начнется очередная заваруха, а мы не евши.

– Х-ха! А пироги с капустой утром?

– Это не еда, а так, закуска.

– Веганы с тобой поспорят.

– Не хочу жить в мире, где установится диктатура веганов. Все же Сельдерейх звучит убого.

– Метко сказано, – прокомментировал лейтенант, отсмеявшись. – Кстати, пусть тебя согревает мысль, что не мы одни голодные. Сегодня весь местный генералитет постится – заперлись и совещаются.

– Это да. Небось, план кампании обсуждают.

– Пускай, это их работа, и результат генералов напрямую затрагивает.

– Думаешь?

– Вот чем мне нравится это время, – лейтенант потыкал кончиком узкого, будто шило, ножа мясо и, оставшись доволен результатом, принялся снимать его с импровизированного шампура, – так это поведением генералов.

– То есть?

– Ну, здесь генералы, сиречь полководцы, ну да это уже непринципиально, как называть, сами ведут своих людей в атаку и, случись неудача, за собственные ошибки рассчитываются собственной же жизнью. Так что им приходится весьма серьезно обдумывать каждый шаг, чтобы самим не попасть под раздачу. У нас же генералы сидят в паре десятков километров от фронта и, случись нужда, всегда успеют смыться. А шкурой рискует простой пехотный Ваня, за которым, случись нужда, специально звено вертолетов хрен вышлют. Нет, может, оно и правильно, генерал – это голова, а она стоит всяко дороже пальца, но, черт возьми, обидно! И для генералов это иногда очень плохо кончается.

– Да? – логика мыслей собеседника в этом месте от Семена ускользнула, и лейтенант это, по-видимому, понял.

– Именно. Помнишь революцию в России?

– Это когда большевики?

– И даже раньше, но, в принципе, так и было. Между Февральской революцией и Октябрьской царил жуткий бардак, в том числе и на фронте. Армия прекратила существовать как единый организм за считанные недели. И генералы с полковниками массово попали под раздачу. Тем, кто отделался арестом, можно сказать, дико повезло. Многих просто перебили на месте, едва ли не за столами в собственных штабах. И наступило время прапорщиков с поручиками, которые – и выходцы из унтеров, и дворяне – вместе со своими солдатами кормили вшей в окопах и ходили в атаку на пулеметы. Они воспринимались как свои, и редко кто из них пострадал. Больше того, многие потом сами в генералы выбились, и не в худшие, а кое-кто и в маршалы. Вот так-то.

– А ты философ…

– Какой уж есть. Главное, эта философия мне нравится. Да и вообще это время. Здесь все как-то… просто.

А он и впрямь наклюкался, подумал Семен. За языком, похоже, уже практически не следит. И, пускай с морально-этической точки зрения это было неправильно, вопрос с губ сорвался будто сам собой:

– А скажи, кто ты?

Лейтенант не удивился. Наверное, подспудно давно ждал этого вопроса. Только вздохнул и начал… издалека. И в совершенно неожиданном ключе.

– Ты когда-нибудь смотрел фильм про звездные войны?

– Это Лукаса, что ли? Конечно, смотрел. А ты попробуй, найди хоть одного, кто не смотрел.

– Поверь, это не так и сложно. Какой у тебя там любимый персонаж?

– Джаджа.

– Это кто? – лейтенант выглядел донельзя удивленным.

– Это?.. Земноводный придурок из первой части. Который с годами вырос до политика галактического масштаба. Но придурком быть не перестал.

– А-а, понял, – усмехнулся лейтенант. – Хорошо сказано.

– Не мое, – усмехнулся Семен. – Слышал где-то.

– Ничего, главное, в точку. А главного злодея помнишь?

– В которых частях? Их там двое было.

– Вообще-то, три. Там в новой части…

– Угу. Комплекс ходячий, – вновь усмехнулся, помешивая угли, Семен. – Это не злодей, а просто обычный придурок.

– Ладно, пускай будет по-твоему. В канонических.

– Дарт Вейдер? Помню, конечно. Более удачно реализованного образа спокойной силы и представить сложно.

– Отлично, – непонятно чему обрадовался лейтенант. – В таком случае ты наверняка помнишь и историю его предательства.

– В общих чертах. Насколько я помню, ему пообещали то, в чем он остро нуждался, но при этом то, что не могли дать те, кому Вейдер служил до того. Так?

– Это если в самых общих чертах. А если чуть детальнее…

– Детальнее не помню. Новые серии не произвели на меня особого впечатления, смотрел только из-за красивых съемок.

– О-о, зря вы так, батенька, зря, – с ленинским прононсом сказал лейтенант и тут же сам рассмеялся немудреной бородатой шутке. – Они, если вдуматься, очень поучительны. В частности, по поводу того, как можно вести себя с подчиненными, а как нельзя ни в коем случае.

– А вот теперь давай детальнее, – разговор неожиданно заинтересовал Семена.

Лейтенант печально улыбнулся:

– Да куда уж детальнее. Ты – профессиональный герой. Тебя посылают в самые опасные места, дают задания для смертников… К примеру, вдвоем захватить вражеский крейсер, да не абы какой, а флагман, битком набитый элитными подразделениями. Или вести слежку за первыми лицами государства, что едва ли не опаснее. И ты идешь – и делаешь! А что взамен?

– Что?

– Да ничего. Тебе открытым текстом говорят, что ничего в плане карьеры не светит, зажимают при каждом удобном случае… Ты слишком талантлив, и старперы всерьез опасаются, что ты быстро потеснишь их на пьедестале. Но ты терпишь – и потому, что идеологически накачан по самые брови, и просто из чувства благодарности. Не задумываясь даже о том, что все, данное тебе, уже давно отработано с процентами, а многое даже авансом. Помнишь, там по сюжету в первой части пацан взорвал орбитальную крепость и решил исход сражения?

– Помню.

– Ну, вот, – лейтенант изрядно распалился, уже не замечая, что говорит куда громче, чем нужно, почти кричит. – А потом приходит край. У тебя беда. Даже не у тебя самого, а у твоей жены и детей, единственных близких тебе людей в этом мире. Ты приходишь к отцам-командирам, смиряешь гордость и просишь: помогите! А тебе что? Не до тебя, молись, авось рассосется. И в этот момент твой враг говорит, что может попытаться помочь. Не ставя при этом, заметь, никаких дополнительных условий. И – все, человек просто ломается, у него происходит взрыв мозга, он перестает различать, что