Конкистадор поневоле - Михаил Александрович Михеев

– Обычная. Не королева красоты. Ну, так и я тоже обычный.

– Ты очень красивый.

Да уж, непосредственность этого дитя природы… внушала. Семен вздохнул:

– Не обижайся, но я не думаю, что нам стоит это обсуждать.

Возможно, простонародное «заткнись» сработало бы лучше. Витиеватый же слог будущего на Матрену не подействовал совершенно. Она, скорее, всего, даже не поняла намек.

– Все равно красивый.

– И с чего вас, девушка, это заинтересовало?

Возможно, разговор он продолжил зря, но плыть по течению было проще всего. Матрена пожала плечами:

– А я тебя выбрала.

– То есть?

– Мне мама говорила, что выбирает всегда женщина. Мужчина может предложить, может взять силой, но, в конце концов, выбор все равно за нами. Хотя бы жить или умереть.

Вот и приехали. Совершенно бредовая ситуация. Положила на него взгляд местная красотка с опасным папашей. Он, конечно, по здешним меркам достаточно видный мужчина, однако же романы пока заводить однозначно лишнее. Больно уж много проблем они могут в перспективе доставить. Да и вообще, прежде чем влюбиться в пару сияющих глазок, стоит проверить, что это не солнечные лучи, проникающие через её голову сзади. Причем с ходу убедиться в этом, как правило, не получается.

И потом, Семен не собирался оставаться в этом времени. Хотя бы потому, что там актуальна была поговорка: Если у планеты Земля есть задница, то она находится на Чукотке. Здесь же то самое место было абсолютно везде, куда ни ткни пальцем. Так что домой – и точка! А возвращаться и тащить с собой дикарку – нет уж, нет уж! Равно как и бросать здесь свою женщину – тоже как-то не комильфо. И что теперь прикажете со всем этим делать? Разве что попытаться аккуратно свернуть разговор.

– Твоя мама была мудрой женщиной, – подумав, согласился Семен. – Только не молодая ли ты для такого выбора?

– Я? В моем возрасте мама уже первенца родила. Правда, он умер…

Вот именно, умер. Ранние браки со всеми им сопутствующими последствиями. Как между делом успел узнать Семен, здесь выскочить замуж в двенадцать-тринадцать лет не было правилом. Но и ничем удивительным не выглядело. С точки зрения того, что жили в этот период недолго, логика в таком подходе имелась. Быстрее пожениться, быстрее потомков нарожать. Половина из которых банально не выживет потому, что медицины как таковой нет, а женский организм в двенадцать лет к деторождению еще толком не готов. Хорошая такая логика, да. Равно как и тот факт, что гормональный удар по неокрепшему еще организму, сам по себе жизнь частенько сокращал.

– А сама мама?

– Она тоже умерла, – девушка резко погрустнела, и Семен понял, что эту тему лучше не затрагивать. Секунду подумав, он решил вообще аккуратно свернуть разговор. Нормальный ход для большинства мужчин, исходящий из простейшей мысли: «авось само рассосется».

– Ладно, иди. На сегодня урок окончен.

– А…

– Потом поговорим. Сейчас не то время и не то место.

Что же, ушла. Хотя, судя по бросаемым ею взглядам, явно намеревалась продолжить разговор. Ну да ничего, авось забудет. Хотя, конечно, девчонка настойчивая, будут с ней еще проблемы.

Главное, обсудить ситуацию не с кем. Не с лейтенантом же! Тот лишь отпустит соленую шуточку…

К слову, со своей точки зрения он будет прав. Да и вообще, на жизнь героический офицер смотрит просто и цинично. И ведет себя соответственно.

Не далее как позавчера Семен лично, своими глазами видел, как лейтенант активно любезничал с какой-то разбитной молодкой. А куда деваться? Организм свое требует. Тем более что местная одежда хоть и выглядит немного мешковато, зато оставляет некоторый простор для фантазии. Учитывая же, что лейтенант еще не дошел до возраста, когда по виду коленной чашечки можно с точностью представить себе весь сервиз, сочетание легкой интриги и длительного воздержания действовало на организм убойно.

Но все это лирика. Главное, живет он здесь и сейчас, туманные перспективы во главу угла не ставит. И на отношения с местными красотками смотрит через ту же призму. Сочтет нужным – заведет хоть гарем. Только вот будет ли, если что, вытаскивать их – вопрос открытый.

С другой стороны, кто такой Семен, чтоб судить о его поступках? Тоже ведь смотрел на местных, как на туземцев, пока по голове проблемами не прилетело. Так что думай сам. Думай, голова. Думай, шапку куплю…

А ночью поляки снова пошли на приступ. Видимо, решили, что скрытно приблизиться и внезапно атаковать перспективнее, чем терять бойцов, пытаясь днем изображать приверженцев классической тактики под плотным огнем со стен. Разумеется, ночные маневры сложней, и подтянуть бесшумно достаточно крупный отряд в темноте никак не получится. Но, если верить лейтенанту, здесь хватает народу, подготовленного не хуже родного спецназа. Да и опыт у кое-кого из них, бывает, куда серьезнее. Так что план выглядел более чем выполнимым. Ночью, малыми группами, форсировать стену и открыть ворота. Ну а там уж подойдут основные силы и тупо задавят массой.

Стоит признать, сработали они неплохо. Скрытно приблизились. Вычислили момент, когда часовых на стенах не проверяют. Хотя почему вычислили? Просто наблюдали, долго и упорно – вести разведку здесь тоже умели. И если время старое, то это не значит, что все тут примитивное. Прав был лейтенант, этих умников любая армия будущего с руками бы оторвала.

Приблизились, выбрали момент, скрытно взобрались, сняли часовых. Никто из бедолаг даже пикнуть не успел, а диверсанты уже рванули к воротам. И вот на этом этапе у них случился жестокий облом.

Инициативный дурак хуже диверсанта. Истина старая, но от того не ставшая менее актуальной. Когда же дурак оказывается еще и диверсантом – все, туши свет и воду сливай. Любое дело, которое можно запороть, будет провалено с треском. А которое теоретически запороть нельзя – с громким треском. Что сейчас, в принципе, и случилось.

В принципе, шанс без лишнего шума взять в ножи охрану ворот был неплохой. Шанс сделать то же самое, но нашумев – больший. Но нашуметь и не справиться… В общем, если кратко, один умник, оставленный охранять стену, решил, пока его товарищи работают по основной цели, снять еще одного часового. И нарвался на какого-то из немногих профессионалов, имеющихся в городе.

Тот, может, подготовлен был и похуже незваного гостя, но убить себя просто так не дал. Вовремя среагировал, отразил первый натиск, заорал… А в осажденном городе, пускай и настала уже рутина вместе с сопутствующими бардаком и разгильдяйством, на сигнал тревоги народ подрывается быстро. Учитывая же, что масштабы города невелики,