После Исхода - Гарри Веда

Эфир затрещал хлопками форсажей и болью. Кто-то стонал от перегрузки, пытаясь не выпустить кости через сфинктер, кто-то, врубил двигательную установку на полную и просто подбадривал себя душераздирающим воем. Кто-то орал в предсмертном биении, плавясь вместе с металлом от прямого попадания ракеты. Сторр крутанул звук в ушах на минимум.

Пульт зажегся зеленым и Рикк двинул ползунок мощности на максимум, дал импульс, мгновенно скинул затем газ до нуля. Железное тело скакуна прошло дрожью, уперлось в толщу грунта, наваленного поверху и рвануло ввысь, словно пробка от шампанского. Носом пошла кровь, затылок бухнуло тяжелым и побежало по горлу теплой тошнотой. Глаза отказались работать в непаспортных условиях и заволокли картинку красным.

Когда Сторр очнулся, боед находился в высшей точке траектории, метрах в тридцати над поверхностью, прецессируя, будто бадминтонный воланчик вокруг низкого центра тяжести. На площадке, внизу, сгрудилась орава и, как в тире, расстреливала кувыркавшиеся с неба боеды. Суки…

Ведущий вдавил кнопку пуска ракет до отказа, высадил веером несколько сигар, полагаясь на автонаводку, поймал гравитационным модулем направление на землю и рванул в сторону, завалившись на бок.

Краем глаза Рикк заметил два вспыхнувших факела. Кому-то не повезло.

Через мгновение противник покрылся мутными хлопками разрывающихся ракетных боеголовок и пальба прекратилась.

— Второй, ты где? — Боед пятнадцатого приземлился на внутренний склон довольно мягко.

— Сразу за тобой. Давай, я в режиме скольжения. Наших трех завалили…

— Им уж лучше… гляди в оба…

Форсаж, руки на гашетки. Ну, падлы, где же вы… Верхушку затянуло пылью, противника не видать, но тактический экран с фиолетовыми метками двоетолков не допускал.

До вершины совсем чуть-чуть. Прямо по ходу плавно нарисовался силуэт. Танк…

Пульт окрасило фиолетовым. Сейчас по лучу бластоида дадут очередь и здравствуйте святые. Машинально Рикк бросил взгляд на показатель боезапаса — оставалось еще три кумулятивные ракеты, отработанным движением поймал в перекрестие тушу мастодонта и надавил клавишу пуска. Капец ежику, выполнить противоракетный маневр на таком удалении туша не успеет.

— Саха, проследи, чтоб не ожил!

— Понял, командир…

Саха упер бластоидную проекцию в силуэт горящего танка. Добегался… Ракета ведущего угодила в основание гравитационного блока и вражеская железяка плавилась, как ледяная, в яркой домне кумулятивного взрыва. Сторр огибал заваленного врага слева, прикрываясь от остальных. Саха следовал на невидимой привязи, сосредоточился на прицелах, готовый тут же стрелять, как только будет понятно куда.

— Второй, на два часа! Не отставай! Гаси!

Ага, вот они. Лейтенант резко развернулся, навел нос на скопление десятка вражеских юнитов, поддал газу и понесся с полным форсажем, выполняя дискретные рывки влево-вправо.

Саха сэкономил ракет и теперь бухнул сразу три штуки в гущу вражеского кубла…

Попадание было удачным. Но ситуацию не спасло.

Броня затрещала, расплавленная лучом, Саха судорожно дернулся в сторону и пулеметная очередь пришлась позади уязвленного места. Система тут же промычала о поврежденном блоке стабилизации. Твою мать…

Ведомый пробовал раскачать корпус, менял тягу… Машина слушалась, но с запаздыванием, все время норовила потерять курсовую устойчивость. Датчик энергоблока выщелкивал падение мощности. Боед начал заваливаться на борт.

Саху задели. Рикк краем глаза засек красный значок потери стабилизации ведомым. Пареньку труба…

Сторр, как-то сам собой — ни единой сознательной мысли — заложил вираж, отключил функцию выбора защитной траектории, зажал четырьмя пальцами гашетки пулеметов и понесся вперед.

Все произошло в пару секунд, республиканцы ошалели от нестандартного маневра… и когда, очнувшись, дали залп — боед ведущего был столь близко, что бластоид не успел перевести броню в аморфное состояние.

— Саха, я тебе ноги включил! Быстро из боя!

Удар. Всепожирающей силы…

Рикк успел бросить гашетки и впился в грудные ремни. Но… закон сохранения импульса работает даже в условиях войны. Резкая боль, ударила по телу. Заныли пальцы, глаза закатились и истошный крик сам собой прорвал гортань.

Многотонная масса боевой единицы врезалась во вражескую фалангу. Два боеда перевернулись, и, судя по всему, у них что-то случилось со стабилизацией. Броневики завращались на месте, как большие жуки.

Машина ведущего срикошетила на пугающее расстояние и заскользила вниз по склону, замедляясь.

Рикк был в сознании. Боль не стихала, но была уже не столь острой, можно терпеть, да и толку орать. Левая рука ощущалась плохо, при движениях норовила заставить хозяина полюбоваться искрами. Ладно, могло быть хуже…

Рикк вскрыл здоровой рукой и зубами аптечку первой помощи, зафиксировал пластырем предплечье, затем прихватил локоть к подлокотнику, чтобы оставить подвижной лишь кисть. Вышло вполне сносно.

Боед скатился к подножию холма и остановился.

Почему они не стреляют?

Рикк поддал газ. Железяка заскрипела на все лады, но в движение пришла.

В месте столкновения картина была живописной. Два жука по-прежнему копошились на месте, брюхом к небу. Два других — стояли, уткнувшись в землю и не подавали признаков жизни. И никого.

Рикк хладнокровно расстрелял насекомых в упор, со злой усмешкой наблюдая, как пули прошивают броню. Там, внутри, хреново… Все, баста…

Тактический экран показывал ровный шум. Связь?..

Где я… где Саха… где враг… Вообще, плять, где мы все и куда нас гонит…

— Лонни… — позвал Сторр, — солнце… У меня тактический экран не работает. Подтяни ко мне второго. Что с противником?

— Живой… — Лоан не видела экран, по щекам текли слезы и она их больше не стеснялась, — …живой…

— Слышь, заканчивай нюни.

— Да, да… На внешнем склоне, для тебя — на час, относительно нынешней ориентации, наши не дают прорвавшейся группе окопаться. По старой позиции бьет наша артиллерия, противник не может подтянуть подкрепление на верхушку холма. До подхода основных сил две минуты. Рикки, паркуйся, скоро вас заберут.

— Саха где?..

— Здесь я… Движку гаплык, стою, остываю… Метров триста от тебя к северу… Слышь, Рикк… это… пасиба… я твой должник… до гроба…

— Ладно, братишка, жизнь длинная, сочтемся… Да и не знаю, кто кому больше должен… Миксовку новую закончил. До боя не успел показать. Слушай.

Ритм заполнил эфир. Мелодия, исполняемая смертоносными инструментами, несла в себе что-то неуловимое, давно забытое, мирное.