Сумерки Эрафии - Александр Бауров

По астралу катилась волна жуткого сотрясения. Все, кто имел магические силы, вмиг были парализованы и смяты. Гримли отвернулся от падавшего вперед, стонущего в бессилии нойона и увидел, как в разные стороны от огненного шара по небу катится волна, сметающая облака будто гигантской метлой. Юноша спрыгнул с крыши и со всех ног побежал к оплавленному пролому в заборе, к парадным воротам, разрушенным при вторжении Нагаша. Со стороны улицы, ощетинившись копьями, к зданию уже приближались стражники из нескольких поднятых по тревоге военных патрулей. Люди вокруг кричали, указывали на запад, поднимали головы, глядя на невиданное светопреставление. С полными недоумения лицами горожане смотрели на схлынувшее вдаль море и исчезающие в какой-то неведомой серой хмари корабли.

Ударная волна застала Гримли на бегу. Он видел, как от самого берега несло поднимаемых ветром людей, доски, животных, крутящиеся ворохи мусора и праха. Его с силой прижало к земле. Он смог встать и вновь побежал, оказавшись единственным человеком на заваленной мусором ведущей в порт дороге. Сзади нарастал смутный гул. Он замер и оглянулся.

Происходило невиданное. Гладь моря, сперва будто схлынувшая к западу, к этому висящему вдали огненному шару, вдруг вернулась. Вода прибывала с жуткой силой и вмиг взметнулась на высоту крепостной стены. Гримли казалось, воды касаются гребнями облаков, хотя на деле волна не превышала десяти ярдов. Раздался чудовищный рев, и эта гигантская масса воды обрушилась на город, круша и унося все на своем пути. Гримли увидел, как Нагаша, словно черную букашку, смело с крыши консульства, как само здание почти полностью скрылось под толщей воды. Юноша побежал, но силе, что гналась за ним, не могло противостоять ничто. Поток настиг его и понес. Куски кровли и деревянные балки, корабельный лом — все пролетело вперед, и наконец вода полностью погребла его.

Гримли несколько раз пытался всплыть сквозь пузырящуюся, полную водоворотов водную толщу. Круша все на своем пути, бешеный поток уносил его в глубь города. Волны отступали от холмов и запруживали низкие улочки, за несколько минут вся припортовая часть Александрета оказалась под водой. Пробившись было наверх, Гримли вдохнул еще воздуха, но в этот момент ноги совсем перестали его слушаться, задеревенели и тащили вглубь. Больше сил у него не было, глаза залило водой, и, потеряв сознание, он оказался вверен воле волн.

Глава 6

Земли бессмертных,

окрестности селения Шедоукип,

6 путь Лун, 987 год н. э.

— Послушайте, сколько раз можно повторять вам? — Седовласый мужчина даже хлопнул себя по коленям от раздражения. Слегка отдышавшись, он присел на покрытую красивыми изразцами деревянную лавку у веранды небольшого двухэтажного дома. Гость был одет дорого и со вкусом. Прямо перед ним стоял здоровенный мужик с окладистой бородой и, заложив руки за спину, смотрел на собеседника. — Я вам еще раз говорю, я представляю интересы серьезных людей. Вы должны быть предупреждены! — Чуть успокоившись, знатный гость оперся на спинку скамьи и, коснувшись кончика носа указательным пальцем, продолжил: — Послушайте, вот вы еще раз скажите, как вас зовут?

В ответ раздалось едва слышное бормотание.

— Отлично. Вы просто не понимаете. У меня здесь назначена встреча с важным человеком, помощником одного из истинных нойонов. Вы не хотите пускать меня в дом. Но ведь он не ваш, а принадлежит Темному Кругу!

— Как и все здесь, но вас я пускать к себе не буду. Я не хочу. Я живу один здесь. Это место только для меня и моей бессмертной души. Уходите, мистер Локхед!

— У меня там, снаружи, — гость махнул рукой за ограду небольшого садика с зеленой лужайкой и редкими серо-зелеными кипарисами, — шесть минотавров охраны. Я могу их позвать и пересчитать тебе все ребра за невежливость и упрямство!

— Давай-давай, проваливай, а я лучше попью вина. А потом пойду на праздник. У нас почти каждый день праздники! Только сунься сюда со своей рогатой скотиной, я вызову стражу, и с них живыми кожу снимут. А потом отправят к военным!

Дворянин встал и, пройдясь по веранде, остановился на ступеньках, что вели на улицу. Бородач усмехался, глядя на него бесстыжими глазами, цокнул языком и пошел в дом, закрыв за собой дверь на щелкнувший встроенный замок.

«Поразительное хамство», — сплюнув, подумал гость.

Его действительно звали Мадивьяр Локхед. Он был братом Артура — одного из консулов, соправителей Таталии, могучей республики, почти пятьсот лет назад, после второй войны между Арагоном и нойонами, отделившейся от Северного Королевства людей, взявшего имя Эрафии. Тогда-то и прервалась история Империи Солнца — единого государства людей от моря до моря.

У Мади должна была состояться встреча с весьма важным лицом в нойонской иерархии — моргулом Дракисом. Сперва таталийское правительство тайно искало связей с истинными, но после ряда отказов согласилось понизить планку. Беспрепятственно миновав посты и магические ловушки на перевалах пепельного хребта, отделявших мрачную страну некромантов от всего остального мира, он приехал в город еще несколько дней назад. Был многим удивлен и поражен. Мадивьяр ожидал увидеть мрачную империю, покрытую пеплом и смрадом. С небом вечно черного цвета, где равнины представляют собой выжженную пустыню.

На деле все оказалось много приятнее и, если так можно выразиться, «живее». Обессмерченных людей вокруг было на порядок больше, чем скелетов, зомби, вампиров и личей и прочей нежити. Все одевались опрятно и даже ярко. Бросалось в глаза отсутствие бедных. Идеальные формы построек — никакой грязи, мусора и отбросов. А какие дороги! По сравнению с ними родные таталийские казались узкими уездными трактами. Однако за внешней презентабельностью вскоре проглянули древние черты этого государства. Обессмерченные, которых у него язык не поворачивался называть людьми, были недружелюбны к чужакам и предельно эгоистичны. Семей здесь не было, больше всего пугало отсутствие детского смеха и суеты. Самому молодому жителю, которого встретил Локхед, было на вид двадцать пять — тридцать лет.

Пересекая хребет пепла, он видел на западе огромные черные башни военной твердыни нойонов — Атоморгула. Даже на расстоянии десятков лиг они сковывали страхом любого гостя.

При въезде в Шедоукип он предъявил страже грамоту, полученную предыдущими переговорщиками. Там было право на проезд и встречу с Дракисом, помощником и учеником могущественного главы разведки нойонов. Старший лич, с черной повязкой на локте и серебристым символом «N» на ней, подошел к возку дипломата. На закорках и сзади верхом ехали почетные стражи, могучие минотавры с серебряными двуручными секирами за спиной. Они должны были встречаться в частном доме и прибыли туда через полчаса в сопровождении офицера-лича. Лич провел их к красивому двухэтажному особняку с небольшим садом. Сообщил, что вернется через несколько минут, и пропал на полчаса.

Внезапно вернувшийся нетрезвый житель дома не хотел иметь ничего общего с неизвестным ему господином и минотаврами у себя на дворе. Проспорив с ним достаточно долго, Локхед вышел в сад. Он не решился устраивать потасовку с местными по такому пустяковому поводу, ведь все могло повернуться совершенно неизвестным образом. Один дурак не должен повредить всему делу. Он подошел к забору, что-то шепнул без толку слонявшимся у калитки минойцам, затем присел на изогнутый причудливой формой ствол, украшение сада. Оставалось лишь ждать.

Локхед взглянул на небо. Высоко пронесся белесый болид. Дракон-дух, наверно, в Атоморгул спешит. Как странно, кто бы мог подумать, что я буду вот так вот сидеть в самом центре их города и мечтать о грядущем? Кто знает, может, правы были те, кто говорил, что, если бы нойоны не проиграли три войны стихий, повсюду установился бы мир и покой?

В этот момент сладкие грезы Мади были прерваны. К дому подъехали пятеро конных личей. Среди них выделялся один всадник. Его одежды не блестели металлом, а были черны, как пепел. Казалось, коснись их рукой — и будешь весь перемазан угольной крошкой.

Процессия остановилась перед садом, где находился таталиец. Локхед успел вытащить красный мешочек токи, карнской жевательной смеси. Он заметил всадников, скомкал кисет и прикрикнул на минотавров. Силачи выстроились для встречи почетного гостя. Серебряные лезвия топоров ярко заиграли на солнце.

Старший из нежити скинул с головы капюшон. Приятное моложавое лицо. На вид ему было не больше тридцати, но волосы даже на кистях и пальцах были белы как снег. Лицо его — широкое, с выделяющимися скулами, прямым носом и очень острым подбородком — выглядело целеустремленным и уверенным. В глазах поразительной голубизны иногда блестели желтоватые искорки.