Сумерки Эрафии - Александр Бауров

Александр Бауров

СУМЕРКИ ЭРАФИИ

Основные действующие лица

Гримли Фолкин — главное действующее лицо. Скрытый чародей.

Моандор — главное действующее лицо. Нойон, мастер разведки.

Эрафия

Королевская семья Грифонхатов

— Король Эдрик III

— Королева Анна Нордвуд

— Принцесса Эльза

— Принц Кристиан

— Катберт, герцог Энрофский, брат короля.

Инхам Хорхе Ростерд — канцлер Эрафии.

Лолли Эдгар Рууд — герцог, вице-канцлер Эрафии, гражданский глава ордена Святого Фавела.

Лорд Ашди Бэдивер — советник по внешним вопросам.

Оллин Эй-той — глава разведки Эрафии.

Август Рейнхард — Лорд, генерал, герой Авлийской войны.

Генри Нагиль — комендант замка Хархорст. Друг и вассал Августа Рейнхарда.

Гхондр — вице-казначей Эрафии.

Карл Мария Йодль — выходец из Таталии, крупнейший торговец из Клекстона.

Маркиз Лакамрэ — глава личной гвардии Эдрика III.

Фон Ридле — лорд, землевладелец.

Лоинс — архиепископ, один из руководителей церкви Велеса.

Рочделли — духовник Короля Эдрика III, сильный чародей.

Мак-Кинли — лорд-распорядитель двора.

Лорд Эдуард Томассин — лорд-мэр.

Томас Портер — генерал, глава Александретского гарнизона.

Карлос Мартинсон — глава сыска ордена Святого Фавела.

Фош — телохранитель вице-канцлера Рууда.

Том Фолкин — кузнец, бывший страдник в Энрофе, приемный отец Гримли.

Еган Фолкин — брат Тома.

Гурт — мелкий торговец из селения Бренн, бывший моряк.

Авлия

Лей Корониус — член совета Правды, посол в Эрафии, могущественный друид.

Эллезар — глава Совета Правды.

Алагар — глава Авлийской разведки, член Совета Правды.

Ивор Итон — разведчик, помощник и близкий друг Алагара.

Толин Атой — молодой гном, сын Кланси Атоя, князя подгорного народа.

Фарсал Одри — разведчик, приемный сын главы Совета Правды.

Таталия

Артур Локхед — Первый консул Таталии.

Стиллрой — Второй консул Таталии.

Мадивьяр Локхед — брат Артура, советник консулов по внешним вопросам.

Нойоны

Сандро — нойон, чародей, глава Темного Круга. Видомша — нойон, помощница Сандро.

Нагаш — великий нойон-воин.

Тант — нойон-воин. Мастер драконов.

Тамикзалла — нойон, мастер некромантии.

Вокиал — нойон, создатель концентраторов Магии, хозяин Агону, столицы нойонов.

Дракис — моргул, ученик Моандора.

Стракер — нойон, мастер шахт и горной добычи. Нимбус — нойон, мастер концентраторов.

Чарна — нойон-строитель.

Каликург — нойон, мастер обучения.

Исра — нойон, мастер флота и кораблей.

Галтран, Пти и Кси — нойоны-воины.

Михаэль Торнтон — воин, созданный Тамикзаллой.

Сумеречные маги

Гуннар Гарди — Глава Круга Сумрака, могущественный чародей.

Дас — миноец, посол среди нойонов.

Синкат Гарди — ученик Моандора, сын Гуннара.

Шакти — миноец, служит в разведке на Моандора в системе связи Колдсоула.

Путь в тысячи ли начинается с первого шага.

Лао-цзы

Глава 1

Западная Эрафия, 6 путь Лун, 987 год н. э.[1]

— Гримли! Ну все, тебе конец, бездельник, если я найду тебя за чтением трижды проклятых книг! — кричал старый Том Фолкин, потрясая прожженным во многих местах фартуком.

Это был невысокий, крепко сбитый пожилой человек. По его усталому лицу, серым теням под глазами и сиплому голосу можно было понять, что он давно нуждается в отдыхе, но, видимо, не в силах позволить себе такой роскоши. Мутные глаза с полуопущенными веками придавали ему такой вид, как будто он спал на ходу. Вспышки чувств у старика Фолкина мог вызвать только запах хорошего клекстонского пива. Он стоял посреди небольшой комнатки, куда свет проникал лишь через неровную дыру в стене, которую за неимением лучшего называли окном. По ночам ее закрывали ставнями — так дом казался хоть чуточку богаче и приличнее. Однако Том Фолкин мысленно называл это окно, да и селение, на которое открывался вид, просто дырой. Ему было с чем сравнить…

Жилище и кузница Тома находились на дальнем конце единственной улицы Бренна, вдоль которой выстроились три десятка домов.

В глубине дома послышался шум. По приставленной к сеновалу лестнице спускался парень лет двадцати. Он был неширок в плечах, рус и одет в лохмотья. Добравшись до середины лестницы, он замер и вернулся назад, накрыл обрывком рогожи, на которой только что лежал, небольшую книжку, спрятанную среди сена.

Тем временем Том вышел на улицу и снова крикнул:

— Ну все, признавайся, маленький мерзавец! Ты опять читал свою проклятую книжку? Ты что, плохо запомнил мои слова о том, как будет болеть твой зад, если я еще раз застану тебя за чтением? — вскричал старый Том, хватая парня за руку. — Ну, признавайся, куда ты ее дел?

— Извините, дядя Том! — Парень показался из-за угла.

Теперь он шел, опустив голову, и волочил за собой на веревке длинное бревно.

— Доски под наковальней опять гнутся, скрипят, и я решил подпереть их…

— Ради этого ты тащишь этот Дрын? — Том слегка отступил и отпустил руку юноши.

— Да-да, это бревнышко можно распилить вдоль, и тогда я смогу закрепить прогнившие доски под наковальней! — ответил парень с воодушевлением и, выпрямившись, перехватил сучковатый ствол двумя руками.

— Ладно, Гримли. Давай, иди в кузницу и делай все, как решил. Я сейчас полежу, и пойдем вместе работать, бери свой фартук.

Гримли принял воняющую старой кожей и смолой холщовую тряпицу и ловко закинул увесистое бревно себе на плечи.

— Спасибо, дядя Том! А что вы так рано пришли из управы? — Гримли рассчитывал еще не менее получаса читать книгу, ныне спрятанную на сеновале под крышей.

— Все очень быстро решили, сынок. Наш обоз отправляется через три дня. Только как мы сможем поспеть в Александрет до праздника?! Грифонья пасть… Ехать-то дней шесть, еще в Мельде остановка. По правде сказать, мы с тобой готовы меньше всех. Самое главное — наши мечи и тот меч, который надо сегодня посеребрить… а времени совсем в обрез. Давай беги в кузню, я сейчас, — он закашлялся, — прилягу ненадолго и тоже иду.

Том пошел в дом, что-то сбивчиво бормоча. Уже подходя к кузнице, Гримли подумал: «Только что называл „мерзавцем“, а потом уже „сынок“, а теперь шепчет „сукин сын“. Будто я проклятие ему или жизнь порчу?»

Когда Том через час вошел в кузницу, Гримли успел разметить бревнышко и распилить его до половины.

— Ладно, завтра сделаешь, сегодня ковать, ковать будем! Закончим посеребренный меч, — распорядился старый Фолкин. — Сегодня я научу тебя высшему мастерству кузнеца. Этот небольшой слиточек я прикупил в Мельде неделю назад…

Том держал на ладони розовеющий в лучах вечернего солнца кусочек серебра. Блестящий металл так странно смотрелся в его черных, стертых от работы руках, что Гримли замер, затем вгляделся внимательно в лицо своего приемного отца и решил выкинуть все те дурные мысли, что так и лезли в его голову.

Том положил слиточек в грубое металлическое корытце и, пододвинув его в печь, скомандовал:

— Давай раздувай огонь, разгоняй меха!

Вскоре он уже вытащил из раскаленной печи корытце с расплавом серебра, то и дело перехватывая обожженными рукавицами горячий ухват.

— Теперь переливаем его вот сюда, да-да, подвинь-ка этот чугунок ко мне, да, вот в него, смотри, Гримли, теперь давай сюда меч. Отлично он у нас получится!

Стальная гладь меча перед этим была раскалена докрасна. По алым узорам на лезвии пробегали искры белых вспышек. Казалось, еще миг, и он потеряет уже приданную ранее форму. Но мастерство старого Тома заключалось именно в этом: он чувствовал тот момент, когда металлы готовы соединиться.

— Видел бы ты, как работают энрофские ювелиры! Но мы справимся и так. Смотри, Гримли, когда я убираю этот затвор — серебро потечет на металл тонким слоем, даже каплями. А сама сталь так мягка, что принимает его. Останется только как следует отбить!