Ад - Алексей Кацай

Тот прокашлялся и глубокомысленно начал излагать выводы из своих наблюдений. Руководители разрушенной зоны смущенно переглядывались между собой, и меня это утешило. Поскольку позволило немного расслабиться и заняться самим собой. Ведь мысль про Лианну пришла ко мне экспромтом. Впрочем, она, эта мысль, должна была вырасти на чем-то. Наверное, сработало подсознание, так как сознание у меня было занято совершенно иным. А именно: ну почему Григорий Артемович так хочет меня в какой-нибудь клоповник спровадить? Да и Мирошник как-то странно себя ведет. Не мог же он, например, пистолета Мельниченкового испугаться.

«Хотя, — мелькнуло у меня, — такие люди уважают силу. А сила там, где оружие. У Иванушки его, очевидно, нет. Да и силы… Один Мирошник».

Я начал было размышлять над тем, что представлял бы из себя Пригожа, если бы рядом с ним не было Мирошника, но в это время вдали загрохотало, и на месте небольшого, перекошенного стихией домика вздыбился фонтан раскаленной лавы, на верхушке которого на мгновение замерла жестяная крыша. Замерла для того, чтобы, в тот же миг почернев, стучащими обломками рассыпаться в стороны. Издали все это казалось нарисованным действом какого-то безумного мультипликатора. Впрочем, человеческие крики, немного приглушенные расстоянием, мультипликационными не казались.

— Еще один, — с ужастинкой в голосе выдохнула Тамара, и сквозь привычный портрет «железной леди» Гременца на мгновение проступила обычная испуганная женщина.

Мельниченко выругался. Пригожа почему-то стал тереть ладони, словно на них напал невыносимый зуд.

— Вот я и говорю… — загнусавил было снова Дмитрий, но Мирошник злобно оборвал его:

— Хватит, Стр-ругацкий! — и обратился к пространству между фигурами Пригожи и Мельниченка: — Что делать будем, господа хорошие?

Не дождавшись быстрого ответа, обернулся к Ляльке:

— Лариса, ты эту девушку знаешь?

Лялька бросила на меня мимолетный взгляд и пожала плечами:

— Откуда?.. Здесь столько рож было, не считая ваших…

Она еще не остыла. А Дмитрий Анатольевич уже было сунулся вперед:

— Я…

Но хороший толчок в спину, полученный от жены и замеченный лишь мной, остановил его.

— Я же тебе говорю: фантазировать — на печку, — бросил на него хмурый взгляд Мирошник и снова обернулся к руководящей двойке. — Кажется, что девушку эту только он знает, писака этот столичный. Я ее тоже видел, но не запомнил. Что делать-то будем?..

Пригожа уже растирал ладонью лоб. Наверное, зуд охватил и мозговые извилины. Мельниченко крякнул, но как-то неуверенно:

— Виталий Владимирович, да это же бред какой-то!.. Один сказки рассказывает про ожившие булыжники, другой — про психованных экстрасенсов…

— Посмотрите в видеокамеру, господин Мирошник, может, вспомните эту девицу, — проскрежетала Тамара. — Она у Дмитрия наверняка отснята.

Вот стерва!.. Но развить мысль Гречанихе не дал пропыленный насквозь мотоциклист в камуфляже, который, не заглушая двигателя, остановился возле нас.

— Григорий Артемович, — закричал он, будто глухой, — Григорий Артемович — беда! На Юнаках еще два гейзера. Один по-дурному возле самой девятиэтажки выплеснулся, а та и так еле стояла. Так что, сами понимаете…

Мельниченко выругался. Длинно и замысловато. Не обращая внимания на женщин. И, не соглашаясь по форме, по смыслу я с ним мысленно согласился: это действительно становилось опасным. Потом майор подошел ко мне.

— Поможешь девчонку узнать?

Я кивнул головой:

— А чего ж… Все в одной лодке…

— Вот только прыгать из лодки не надо, — и депутат с серьезным видом похлопал себя по карману, отвисшему под тяжестью пистолета.

И чего он меня так невзлюбил? Ну, гадина, что Паламаренка грохнула, я ж тебя найду!.. Дай только выбраться из этой, как кое-кто говорит, пертурбации!..

— Итак, — понемногу входил в раж Мельниченко, — мы с Тамарой — на Юнаки. Мирошник с Пригожей берут Волка и — искать девчонку. Телевизионщики…

— Я сегодня — выходная, — жестко сказала Лялька, — и гуляю, куда хочу.

Они уставились друг на друга. Но я знал, что если Лялька отпускает тормоза, ее не переглядеть. Через две-три секунды это понял и Мельниченко. Психолог…

А я, когда мы снова тряслись в пропыленном автобусе, не удержался и таки ужалил бывшую жену:

— Что, побоялась меня наедине с Лианной оставить?

В ответ она повертела пальцем возле виска и о чем-то начала перешептываться с Дмитрием, принципиально игнорируя меня. Оставалось только думать, думать, думать…

Для начала я попробовал представить фигуру в пожарном комбинезоне, стоящую возле Паламаренка. Попытался выхватить некоторые ее выразительные черты, чтобы при случае сразу же узнать напавшего. Но человек в мешковатой одежде теряет все личностные характеристики. Это я знал еще со своих военных времен.

Поэтому мысли мои перескочили на Дмитриеву теорию возникновения лавовых гейзеров. Внимательно рассмотрев все детали последних событий, я вынужден был признать, что гипотеза довольно правдоподобна. Невероятна, конечно, но правдоподобна. И, в конце концов, разве правдоподобно все, происходящее вокруг нас? Землетрясение в Центральной Украине, бесконечный день, странный туман вокруг Юнаков, отсутствие всякой связи… Этот ряд можно было продолжать и продолжать. Но самыми странными мне показались стремительные изменения в поведении людей за очень непродолжительный промежуток времени.

Впрочем, я неправильно выразился. Это было не странно. Это было страшно. Или, может, время катастроф срывает с нас все нарощенные нами оболочки, и мы остаемся болтаться голенькими в плаценте представлений, присущих нам от рождения? Однако из этой плаценты иногда выныривают довольно ужасные чудовища…

Я поймал себя на том, что снова вернулся к теории бабешек и даже местами уверовал в нее. Ерунда какая-то. Однако если б действительно имело место наличие таких существ? Из самых недр Земли. Раскаленных до невозможности. Чего бы они тогда боялись?..

Мне почему-то вспомнился вид первого увиденного мной лавового гейзера, испуганное лицо Лианны, безумно-животный вопль Мороза… Мороз?.. Стужа… Холод-Холод!..

— Лариса Леонидовна, — резко обернулся я к насупленной супружеской паре, — скажите, пожалуйста, нет ли где-нибудь на «химии» чего-нибудь подобного хладагентам?

Лялька, чьи мысли, очевидно, были заняты совсем другим, неуверенно пожала плечами:

— А я откуда знаю?

И действительно, откуда ей знать. Она другой химией занимается. Информационной. Может, Мирошник или Пригожа что-нибудь такое слышали? Я уже хотел было обратиться к ним, но остановил себя.

Стоп! Стоп, друг! Ты что, в бред Дмитрия окончательно уверовал?..

А Бабий уже задумчиво жевал своими толстыми губами:

— Есть ли что-то подобное на нефтеперерабатывающем заводе, я не знаю. Но на полигоне, у Беловода, я когда-то видел жидкий азот… А для чего вам это нужно?..

Ему никто не ответил. Само упоминание фамилии Вячеслава Архиповича наполнило меня какой-то печальной тревогой. Где он?.. Что с ним?.. На дне тревоги чуть плескался илистый осадок стыда, за всеми последними событиями я совсем забыл об исчезнувшем профессоре. Будем надеяться, что хоть у него-то все в порядке.

Лялька, очевидно, тоже почувствовала нечто подобное, потому что насупилась еще больше и незрячими глазами уставилась на грязное автобусное стекло. За ним, между разрушенных домов, блуждали одинокие фигуры, слепляющиеся иногда в небольшие группы. Одна из них неподалеку от разрушенной церкви имела явную склонность к веселью, что было неестественно не только с моей, крайне разболтанной, точки зрения, но и с точки зрения любого нормального человека. Если таковые, конечно, здесь еще оставались.

Мирошник, сидевший рядом с Пригожей, обернулся ко мне:

— А ну, сокол ясный, выгляни-ка в окно. Знакомых не видно?

Я и без его напоминаний следил за взглядом Ляльки, направленным на развеселую компанию. И мне показалось, что одного из ребят в тесноватом для него джинсовом комбинезоне я уже видел рядом с Михаем. Но утверждать этого не мог.

— Вы бы еще искали человека не из автобуса, а из самолета. Может, лучше бы вышло.

Мирошник потер нос. Аргумент если не убедил его, то показался довольно весомым. Он коротко, но, как я понял, именно по этому поводу обменялся мнениями с Пригожей. Вследствие этого обмена автобус резко остановился. Дверца, скрипнув, открылась.

Я вопросительно посмотрел на откормленный затылок Пригожи:

— Можно выходить?

— Нужно, — хмуро и не оборачиваясь ответил тот.

— Но только вместе со мной, — прострекотал Мирошник, выпрыгивая из автобуса впереди меня. И это, наверное, стало его первой ошибкой.

Вторую ошибку он допустил тогда, когда решил окончательно взять на себя командование нашим небольшим отрядом. И не только им. Небрежно оглянувшись по сторонам, он подошел к парням, весело галдящим о чем-то.