Воображенные сонеты (сборник) - Юджин Ли-Гамильтон

Инеса — см. прим. к сонету 17.

180–181. Последний синклит Оберона

Коль на поляне встретишь круг травы,Что много гуще и темней соседней,То знай, прохожий — не сочти за бредни,Прислушайся к словам людской молвы —

Что это, быстроноги и резвы,Лесные эльфы были там намедни,Когда на луг явились для последней,Прощальной встречи на земле, увы!

Они ушли; хотя все так же светРоняет блики, горести не зная,И белки так же по ветвям снуют;

Волшебного народца больше нетВ орешнике, где горлица леснаяВсе ладит немудреный свой приют.

Оберон — в средневековом западноевропейском фольклоре король фей и эльфов, повелитель волшебной страны. Он является персонажем французских героических поэм из цикла «Гуон Бордосский» (конец XIII — начало XIV в.), упоминается в комедии «Сон в летнюю ночь» В. Шекспира, трагедии «Фауст» И. В. Гёте и многих других литературных произведениях.

Коль на поляне встретишь круг травы — там, где ночью эльфы водили свои хороводы, образуются «эльфийские круги» — места, в которых по непонятным причинам трава растет особенно буйно.

Созвал своих вассалов ОберонВ чащобе для последней ассамблеи;И эльфы собралися там, и феи,И даже гномы, кинув тайный схрон.

«Людскою верой был наш род силен, —Сказал он, — долго мы питались ею;Но вера все слабее и слабее,И каждый здесь на гибель обречен.

Так говорят священные декреты:Покинет вера смертные умы,И злая стужа нас сживет со света.

В сердцах деревьев долго жили мы,Отныне будем жить в душе поэта —Лишь там для нас ни глада, ни зимы».

182. In memoriam

Не мертв Россетти, и не нужно слез,Мой Марстон, над закрытой крышкой гроба;Поглотит тело вечности утроба,Душа взлетит под пение стрекоз.

Я помню, резкость в прошлом произнес —Давай теперь ее забудем оба.Сплету венок, какой сумею, чтобыНа камень бросить, как прощальный взнос.

Когда дохнул зимою Азраил,Придуло лист к той пожелтелой груде,Где спят давно Шекспир и Алигьери.

Не плачь. Твой друг лежит среди могил,Над коими грустить приходят люди.Он жив, пока им тяжела потеря.

In memoriam (лат.) — здесь «эпитафия».

Филипп Бёрк Марстон (1850–1887) — английский поэт, практически слепой с детства, близкий друг и единомышленник Данте Габриэля Россетти, один из немногих постоянных корреспондентов Ли-Гамильтона. Россетти умер 9 апреля 1882 г.

183. Римские бани

Мы в римских банях время провели;Был зеленью затянут камень старыйТех двориков, где в поисках нектараГудели над лужайками шмели.

Однажды под поверхностью земли,Всё повидавшей — войны и пожары,Узорные сыскались тротуары,На них — тритоны, рыбы, корабли.

Вот так под дерном нынешнего дняЛежит Вчера — до времени забыто,Но не боится тлена и огня:

Траву Сегодня вытопчут копыта,И быстро сгинет хрупкая стерня,А Прошлое незыблемей гранита.

184. Весна

Печаль таится в воздухе апреляДля тех, кто знает путь вещей земных;Чреваты ложным чаяньем для нихНадежды, что вокруг зазеленели.

Пеан листвы и стрекот свиристеляСодержат примесь пеней потайных;И Смерть летит на крыльях сурьмяных,Рождая ветер, в коем запах прели.

Поет в лесу ликующая птица;Струится сок в глуби древесных вен;Пчелиный звон как нежная цевница;

Но скрытый вздох в тех звуках нам явлен;И каждый лист, что по весне родится, —Свидетельство грядущих перемен.

185. Филипу Марстону

Идти во тьме сквозь освещенный лес,Листвы иной не ведать, кроме палой,Когда в отрадном блеске карнавалаВесна приходит с ворохом чудес;

По звукам узнавать, что день воскрес,А ночь на время притупила жало;Вот вечер, коль вокруг похолодало —Закат не льется пламенем с небес.

Лиц дружеских твои не видят очи —Одни лишь голоса летят вослед,Как души, что-то смутное пророча.

Сказал Господь во Тьме: «Да будет Свет!»,И тут же спрыгнул День с коленей Ночи.Но свет его не про тебя, поэт.

См. прим. к сонету 182.

186. Оксфорд

Вам предстоит увидеть то, что яУж не увижу: каменные стены,И стекла витражей, и гобелены,И башни, и зеленые поля.

Вам у реки, дыханье затая,Смотреть, как машут веслами спортсмены;Приветствует восьмерки в клочьях пеныБолельщиков кричащих толчея.

Но мчится год за годом надо мною…Унесены береты и плащиВ минувшее текущею волною;

На стенах башен темные плющи,Теряя очертание земное,Истаивают призраком в нощи.

Восьмерки — лодки, на которых с 1829 г. проводятся традиционные состязания по гребле между студентами Оксфорда и Кембриджа.

Берет и плащ — форменная одежда английских профессоров и студентов.

187. Луидор Мюссе

Спала на гальке как-то в день погожийДочь рыбака, и ветерок-фланерЛаскал ее растрепанный вихор,Легко касался загорелой кожи.

Поэт шел мимо, и на жалком ложе,На рубище ее замедлил взор;Потом, вложив ей в губы луидор,Он удалился, спящей не тревожа.

Что стало с той монетою потом?Принес доход семейству дар поэта,Которым горд по праву скромный дом?

Иль жадность копит новые монеты —Желанные, пропитанные зломЛюбви продажной? Не узнать ответа.

Сонет основан на эпизоде, который произошел с А. Мюссе в рыбачьем поселке на бретонском побережьи Атлантики, недалеко от Нанта: «В Лё Круазике, на морском берегу, он однажды увидел подле лачуги бедного солевара девочку в лохмотьях, которая спала на солнце, положив голову на клок соломы. Он подошел и осторожно вложил луидор ей в губы, а потом на цыпочках удалился, восторгаясь своей проделкой и предвкушая радость, которую испытает дитя, когда проснется» (Paul de Musset. The biography of Alfred de Musset, translated by H. W. Preston. — Boston: Robert Brothers, 1877. P. 307; перевод мой. — Ю. Л.).