Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде - Валерий Вьюгин

Интересно проследить по внутренним рецензиям, как происходила адаптация Шульговским своего вкуса к потребностям массового читателя: в начале работы во «Времени» Шульговский исходит при оценке книги исключительно из собственного литературного вкуса; потом не без самодовольства замечает, что достоинства многих романов, которые нравятся ему самому, «может понять только очень интеллигентный читатель, т. е. тот, который сейчас переводных романов не читает. Средний читатель, т. е. тот, на котором все сейчас держится, закроет книгу на 50й странице» (внутр. рец. от 3 октября 1927 г. на: Рёльвааг О. Э. «Гиганты Земли» — Rölvaag О.Е. «Giants in the Earth», 1927). Он решает, что для выбора романа, подходящего для среднего читателя, рецензенту самому нужно уметь иногда встать «на точку зрения публики „Знака Зорро“» (внутр. рец. от 6 мая 1927 г. на: Сабатини Р. «Морской ястреб» — Sabatini Rafael «The Sea Hawk», 1915), и даже пытается говорить не своим голосом, а от лица массового читателя: читатель «обеспечен, даже широкий, для которого в романе много очень занимательных положений и „все про любовь“» (внутр. рец. от 11 марта 1929 г. на французский перевод романа Томаса Харди «Джуд Незаметный» — Hardy Thomas «Jude l’Obscure», 1895, франц. пер. — 1901) или от лица цензуры: «особый читатель: ничего шокирующего нет, но роман никчемный, а потому и бесполезный. Никакой общественности. Среда буржуазная. От нечего делать сытые буржуи сходят с ума и занимаются всякими ревностями и любовными делишками. Сантиментальная влюбленная как кошка баба подражает всем любовницам мужа, только чтоб его удержать около своей юбки. Глупо и неинтересно» (внутр. рец. от 26 ноября 1928 г. на роман Андре Моруа «Климаты» — Maurois André «Climats», 1928; перевод вышел во «Времени» в 1930 г. под заглавием «Превращения любви»).

На протяжении всех пяти лет своего сотрудничества со «Временем» в качестве внутреннего рецензента Шульговский обдумывает мысль о том, что собственно бульварные романы не следует оценивать с художественной точки зрения: «С художественной стороны к нему подходить нельзя, да он и не задается такими ценностями. Как роман приключений он написан занятно, имеет весьма сложную интригу и целый ряд авантюр на каждом шагу. Есть сцены и недурные в художественном смысле <…>. Но это все — в пределах достоинств авантюрного романа, как такового» (внутр. рец. от 1 октября 1925 г. на: Норд Ф. Р. «Битва за медный рудник» — Nord ER. «Der Kampf um die Kupfergrube», 1924); другой роман, «чистейшая авантюра в чисто американском духе», может быть интересен именно «как роман авантюрный <…> Для любителя таких вещей, читателя бульварного. <…> Если принять эту вещь сознательно, как авантюрный и даже бульварный роман, и согласиться на это, то тираж, конечно, обеспечен» (внутр. рец. от 17 августа 1927 г. на: Кауфман Реджинальд Райт «Слепой» — Kauffman R. W. «Blind Man», 1927); книга может быть написана «хорошо как экзотическая Вампука» (внутр. рец. от 23 марта 1927 г. на роман Пьера Шалена «Злоба албанки» — Chanlaine Pierre «I’Albanaise et sa haine», 1927), «немного вампукистое, но вполне приемлемое произведение <…> роман испанистый, но не макулатурный» (внутр. рец. от 28 августа 1927 г. на французский перевод испанского романа Мануэля Акосты и Лера «Любовники из Гренады» — Acosta у Lera Manuel «Les Amants de Greñade», 1927). Все перечисленные романы во «Времени» не вышли.

Рецензент пытается выработать особый способ оценки бульварных произведений: рецензируя роман из эпохи американского сухого закона и признавая, что он «принадлежит к типу несомненно бульварных произведений <…> в нем имеется достаточно приключений и эротических сцен, и ревности, и выстрелов, и убийств для того, чтобы найти себе читателя. В этом отношении перевод можно спокойно издавать», — Шульговский задается вопросом, непосредственно связанным с его собственной самоидентификацией: «удобно ли для нашего издательства выступать с этой вещью?» — и приходит к выводу, что удобно, «приняв во внимание, что здесь не может быть и речи о художественном значении романа, что здесь идет разговор о несомненном бульваре в американском духе, но имеющем все же известное значение и способном найти себе читателя» (внутр. отзыв от 7 марта 1926 г. на роман Виктора Льона «Пираты виски» — Llona Victor «Les pirates du whisky», 1926). Иными словами, оценивая бульварную книгу, следует исключить собственно художественные соображения и оценивать ее только по критериям социальным (развлекательности, успеха, фактографического интереса и проч.). К такому же разделению художественной и социальной (понимая под последней как социальную злободневность, так и развлекательность приключенческого романа) функций бульварной книги приходит в эти годы и другой, более литературно просвещенный рецензент «Времени» Р. Ф. Куллэ, оценивая этот же роман Виктора Льона: «Если рассматривать роман под углом зрения „агитпропа“, он, пожалуй, имеет общественное значение, но как художественное произведение — ничтожен <…> если в нем что и заслуживает внимания, то это <…> приключенческая сторона плохенького романа из разряда „приключения пиратов на суше и на море“» (внутр. рец. от 18 марта 1926 г.)[617].

С 1926 года, когда получение отобранных Д. А. Лутохиным книг прервалось, издательство, вероятно, стало требовать от внутренних рецензентов более дифференцированной и определенной оценки потенциального спроса и цензурности книг из потока, бессистемно шедшего от переводчиков. Шульговский старательно повторяет в своих рецензиях поставленные перед ним издательством вопросы: «Прежде всего необходимо выяснить, насколько сейчас в публике имеются требования на такого рода романы, <…> а во-вторых, — есть ли надежда на пропуск таких произведений в цензуре» (внутр. рец. от 3 мая 1926 г. на роман Октавуса Роя Коэна «Кроваво-красное алиби» — Cohen Octavus Roy «The Crimson Alibi», 1919), однако оказывается не в состоянии свести все разнородные вкусовые требования и в 1927–1929 годах вырабатывает для своих рецензий, уже немногочисленных, схему, по отдельности оценивая «тип романа» (например: «бытовой, но с психологией», «английский семейно-бытовой серьезный»), «тему», «литературность» (например: «очень изящная, но не выходящая из типичности французского адюльтерного романа»), «идеологию» (варианты: «нет», «обыкновенная», «невинная», «подходящая»), а также «цензурность». Наиболее гротескным выглядит в его рецензиях раздел «читатель», свидетельствующий о степени его отчуждения от этого читателя: «контингент публики <…>: школьный возраст, богаделенка, очень средние домашние хозяйки», «читатель комсомолец; среднего уровня и мелодраматически настроенная домашняя хозяйка; охотники», «читательский круг для не особенно ловких, еще неопытных лиговских хулиганов до 15 лет и для прислуги старого режима».

Необходимость учитывать одновременно вкус разных категорий малопонятных ему читателей, цензуры и критики постепенно приводит Шульговского к утрате способности дать издательству определенный ответственный совет, его рецензии превращаются в место разыгрывания бесплодных диалогов между разными инстанциями вкуса. Даже рецензируя легкий юмористический роман, «веселенький пустячок», он погружается в гущу неразрешимых вопросов и вместо личного решения изобретает разные вкусовые мнения: «Могут ли „критики“ упрекнуть Издательство за перевод? Могут, конечно, но для добродетельных умов здесь есть отвод: герой романа вначале бездельник, делается после постигших его приключений деловым и работающим человеком <…>. Т. о. в книге есть „мораль“. Может ли книга иметь успех в публике? Безусловно. Для чтения в вагоне и вообще для самого легкого чтения. „Зазорно“ ли издавать такую книжку? Скорее — нет. <…> Направление упреков „критики“ будет такое: роман — пуст, грубо подогнаны комические положения, среда — светская, следовательно неинтересная и позорная, ничего поучительного нет и т. п. Это все будет преподнесено с упоением, но в таком случае вообще нельзя издавать книг для „легкого чтения“» (внутр. рец. от 8 ноября 1926 г. на роман Фредерика Стюарта Ишема «Ничего кроме правды» — Isham Frederic S. «Nothing but the Truth», 1914; роман не был переведен), а рекомендовав сборник рассказов популярнейшего Клода Фаррера (типично французские любовные рассказы, «но сорта изящного и тонкого <…>. Вообще книга принадлежит к типу подлинных belle letters»), в конце концов отказывается принимать решение: «P. S. Обдумав еще раз цензурную сторону книги, прихожу к необходимости снять с себя ответственность за уверенность в благополучном исходе. Кто знает?!» (внутр. рец. от 21 февраля 1926 г. на книгу Клода Фаррера «Звери и люди, которые любили» — Farrère Claude «Bêtes et gens qui s’aimèrent», 1920).

Последняя внутренняя рецензия Шульговского датирована июлем 929 года[618], но уже с 1927-го его оттесняют на второй план начавшие ктивно сотрудничать со «Временем» с 1926 года в качестве авторов внутренних рецензий Р. Ф. Куллэ и В. А. Розеншильд-Паулин. Если Куллэ, профессиональный филолог, был гораздо лучше Шульговского осведомлен в современной иностранной литературе и более дифференцированно оценивал потенциального отечественного читателя, то отзывы Розеншильд-Паулина представляют многие недостатки Шульговского усугубленными до гротеска.