Первая экспедиция - Антон Первушин

Маршрут через Тёмную Долину, проложенный искином Привалова по оперативным данным «Длани», включал несколько участков обшей протяженностью в тринадцать километров, в основном — по бездорожью и через скопления всевозможных аномалий. Кроме того, на этом направлении хватало радиоактивных пятен, что ещё затрудняло переход — в слякоти легко набрать на костюмы изотопов, а пройти обеззараживающие процедуры вряд ли в ближайшее время получится.

В общем, по самым оптимистичным прикидкам, на дорогу до Свалки спасательная экспедиция должна была потратить не менее шести-семи часов — конечно, при условии, что Зона не подбросит какой-нибудь сюрприз.

В плюсе — команда подобралась более или менее опытная. В особом присмотре нуждались только Привалов и физик Артур. Впрочем, программист уже бывал в Зоне и кое-что для себя уяснил, а стажёр быстро учится — это внушало надежду, что никто не сорвется в критический момент и не наделает проблем.

Как всегда, рядом с Базой крутились несколько собак. «Долговцы» вываливали бытовой мусор прямо в придорожную канаву, что и привлекало падальщиков. При виде унылых грязных тварей Артур заметно напрягся и снял с плеча автомат. Плюмбум, шагавший по традиции замыкающим, нагнал его и посоветовал:

— Не дергайся. Псы за версту сильную группу чуют — не нападут.

— Ага, спасибо, — отозвался физик, но без уверенности в голосе. — А скажите, откуда они берутся? Собак же периодически отстреливают, а их численность вроде и не уменьшается.

— Размножаются! — усмехнувшись, объяснил Плюмбум.

Лёлек подслушал этот обмен репликами, поравнялся с Артуром и занялся своим любимым делом — рассуждениями о парадоксах Зоны. У него имелся в запасе целый ворох сумасбродных теорий, и он выдавал их на гора при первой возможности. Благо на этот раз рядом не было Болека, который не преминул бы разгромить теории в пух и прах. Парочка биологов всегда находила повод зацепиться языками — со стороны это выглядело довольно забавно. Когда они были вдвоем, то напоминали Челленджера и Саммерли из бессмертного романа Артура Конан Дойла «Затерянный мир», но стоило Лёлеку остаться наедине с новыми слушателями, как он тут же начинал изображать из себя другого персонажа приключенческой литературы — эксцентричного профессора Паганеля из «Детей капитана Гранта».

— Видите ли, Артур, — начал Лёлек, — мы имеем дело с одной из самых загадочных загадок Зоны. Собаки и в самом деле не могут размножаться с быстротой, достаточной для того, чтобы покрыть их значительную убыль. Биологи неоднократно пытались вписать собак в существующие модели биоценоза Зоны, но они упорно не вписываются. Их наличие инородно и противоестественно. В зоне отчуждения Чернобыльской АЭС популяция собак неуклонно сокращалась и к середине века должна была полностью сойти на нет. Сейчас же это один из самых распространенных и агрессивных мутантных видов. Canis lupus mutantis. И что самое удивительное — собаки достаточно глупы, постоянно попадают в аномалии, их отстреливают десятками, но многолетние наблюдения показывают: поголовье только растет. По этому поводу существует несколько гипотез. Начну с самых банальных и растиражированных. Гипотеза первая. Мутанты, с которыми мы встречаемся в Зоне, не являются мутантами в традиционном понимании этого термина. Возможно, это даже не биологическая форма жизни, а нечто совершенно иное, удачно мимикрирующее под биологическую форму…

В общем, Лёлека понесло. Плюмбум быстро потерял нить рассуждений и приотстал, а вот Артуру, похоже, было интересно. Ну ясно — это ж яйцеголовые, им только дай о Зоне потрепаться и гипотезы обсудить, обо всем на свете забудут. Впрочем, в Лёлеке бывший сталкер был уверен — в отличие от вымышленного Паганеля, который по рассеянности мог перепутать континенты и заблудиться в трех пальмах, «престарелый специалист по инвестициям», попадая в Зону, становился очень внимателен к мелочам и вполне мог выступать проводником, если бы имел побольше опыта. Он был способен сколько угодно трепаться о происхождении мутантов, о биоценозе и экосистемах, но стоило Зоне выкинуть какой-нибудь очередной фортель, мгновенно, без перехода, начинал действовать. Это умение неоднократно спасало жизнь и самому Лёлеку, и другим биологам, и даже Плюмбуму — и последний только диву давался, откуда что взялось: ведь когда-то Денис Лучинский был чистым балластом. Впрочем, они все изменились, а для учёных, очевидно, важнее всего прочего понимание происходящего. Когда они пережили Первый Выброс и пытались выйти из Чернобыльской зоны отчуждения, то не имели четкого представления о том, что творится вокруг, и это вгоняло учёных в истерику. Теперь всё было по-другому — Лёлек знал, что такое Зона и с чем её едят, побывал во многих переделках, научился отличать реальные опасности от мнимых, стал хорошим помощником сталкеру. Плюмбума беспокоило только похоронное настроение Лёлека — не ходят в Зону с таким настроением, опасно, это как будто самому себе смертный приговор подписать. Наверное, самое правильное было бы оставить Дениса на Базе, но в этой экспедиции каждый ствол на счету, и если Лёлек сам пошёл, значит, так тому и быть. Может, ещё разгуляется — вон уже заметно повеселел, тараторит… Жаль, придётся прервать.

— Внимание! — громко сказал Плюмбум. — Всем стоп! Первый поворот на маршруте. Видите эту тропинку слева? Нам — туда. Выстраиваемся в колонну по одному. Рекомендую идти след в след. Первым пойдет… — бывший сталкер чуть замешкался, — Саша Пыхало. Саша, пойдешь налегке. Передай сумку Шурику. Иди аккуратно, следи за детектором. Я буду за тобой наблюдать, поэтому слушай мои команды… Всё, пошли!

Плюмбум догадывался, что подумает Привалов о решении пустить его первым, — но на самом деле не собирался его «подставлять». Да, когда-то ты был мне очень неприятен, Саша. Когда-то я на тебя злился и готов был убить, но с тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы и та злость, и та готовность обесцветились и стали казаться потешными, даже умильными — как ярость детсадовского малыша, у которого отобрали игрушку. Нам нечего больше делить, математик. А вперёд ты пойдешь из чисто прагматических соображений — потому что ты опытнее Артура, но знаешь и умеешь по меркам Зоны гораздо меньше любого из нас. Идеальная «отмычка», уж не обессудь.

Тропинка, протоптанная сталкерами, вела прямиком на гребень холма. Дождик размывал глину, и подниматься вверх по бурой жиже было не слишком удобно. Но Привалов двинулся уверенно вперёд, словно всю жизнь только тем и занимался, что взбирался на крутые вершины, утопая по колено в грязи. Всё-таки изменение образа жизни явно ему на пользу — системный администратор стал человеком, а это, знаете, будет посильнее цирковой говорящей лошади.

— Как пел классик, лучше гор могут быть только горы, — изрек Шурик-С-Цитатой и побрел вслед за ним.

В кильватер к нему пристроились Лёлек с Артуром. «Престарелый специалист по инвестициям» притих и больше не лез к стажёру с популяризацией открытий биологов — значит верно оценил ситуацию и понял, что теперь будет не до разговоров. За ними с небольшой задержкой пошла и Лара.

Со стороны члены спасательной экспедиции выглядели довольно непривычно даже для Зоны. Автоматы на плече, разгрузки с заряженными магазинами и аптечками, к поясным ремням пристегнуты ножи, фляги и контейнеры с артефактами — вроде бы стандартный набор бывалого сталкера, однако на научных костюмах высшей защиты смотрелись они чужеродно — не совмещалось одно с другим, хоть убей. Потому что человек, который в принципе может позволить себе подобный костюм, располагает и достаточными средствами для того, чтобы окружить себя отрядом головорезов и ходить налегке, с пистолетиком. Автоматы и армейская амуниция делали учёных неуклюжими, что снижало мобильность всей группы, и это тоже следовало отнести к минусам предприятия.

Плюмбум ещё раз посмотрел на ПДА. Обстановка казалась мирной — людей на маршруте нет, стадо кабанов пасется на безопасном удалении. Почему-то это вызывало тревогу. Радоваться надо, а он тревожится — парадокс! Но на такие диссонансы стоит обращать внимание, если ты в Зоне, — будь сейчас в команде опытный проводник или хотя бы удачливый крадущийся типа Алекса Грозы, бывший сталкер остановил бы всех и устроил короткое совещание. Соображения человека, который годами находится внутри Периметра, по поводу тревог и предчувствий могли оказаться бесценными. Но проводника в группе не было — тут спасибо старому другу Давиду Роте.

Дождик прекратился, видимость несколько улучшилась, и Плюмбум понадеялся, что это хороший знак. Климат в Зоне порой менялся очень затейливо. Возникала мысль, что для каждого она подбирает индивидуальные условия окружающей среды, словно издеваясь или намекая на какие-то внешние обстоятельства. Учёные говорили об «одушевлении табуированной территории» и опять же считали чисто психологическим феноменом, однако Плюмбум придерживался иного мнения — он мог бы показать им вольного крадущегося по кличке Мокрец, который притягивал ливень одним своим унылым видом — казалось, он ходит в коконе из дождя. Но, к сожалению, сгинул давно Мокрец где-то на севере Зоны — отправился искать Эдем и не вернулся. Его пример, опровергающий все доводы яйцеголовых, Плюмбуму запомнился, и бывший сталкер всегда придавал значение погоде и тому, как она меняется при движении в глубь Зоны.