Первая экспедиция - Антон Первушин

Учёные сгрудились в стороне, ошалело взирая на происходящее. Стало ясно, что с этого момента они больше не спутники и не помощники, а обуза. Виктор прикинул расклад и подозвал Ларису: «Возьмешь пистолет? Обращаться ведь умеешь?». Оружие в руках произвело на лаборантку отрезвляющее впечатление. Она молча кивнула, и по её затвердевшему взгляду Виктор понял, что сделал правильный выбор — в случае чего она справится.

Но всё равно движение замедлилось. Учёные не просто боялись — они сходили с ума от страха. Их приходилось подгонять и при этом следить, чтобы кто-нибудь не чокнулся бесповоротно и не начал чудить, создавая дополнительные проблемы себе и остальным. Впрочем, если бы Привалов сорвался и убежал, Виктор не стал бы за ним гоняться — хоть ситуация и пиковая, неприязнь к системному администратору сохранилась.

Вторую половину дня Свинцов запомнил смутно. Стресс давал о себе знать, и Виктор двигался словно в полусне. Группа медленно шла по шоссе. Землю трясло. Миновали Лелив. Виктор надеялся, что здесь сможет найти людей, но посёлок выглядел вымершим, и заходить в него не рискнули — мало ли какие ещё сюрпризы появились в зоне отчуждения после эксперимента «Дар».

Сразу за посёлком находился контрольно-пропускной пункт, но дойти до него без проблем у биологов не получилось. На них напала вторая стая обезумевших собак, и на этот раз дело могло закончиться совсем скверно — патроны иссякли, учёные впали в ступор, твари добрались до Виктора и Ларисы. В самый последний момент, когда Свинцов уже успел распрощаться с жизнью, пришла подмога.

Спасатели на вездеходе появились словно из-под земли, мигом перебили стаю, оказали первую помощь и вывели биологов к военному вертодрому на северной окраине Чернобыля. А там, на удивление, жизнь кипела вовсю — светили прожекторы, орали мегафоны, взмыленные солдаты-срочники выгружали из вертолетов бесконечные ящики и тюки. В суматохе на группу изможденных учёных поначалу даже не обратили внимания. А спасатели, не попрощавшись, растворились в темноте — Виктор так и не выяснил, кто это был. В конце концов биологов заметили, быстро установили личности и погрузили в вертолет. Позднее стало известно, что после Первого Выброса украинские военные предприняли отчаянную попытку вернуть Чернобыльскую зону отчуждения под свой контроль. Попытка эта провалилась — все, кто отправился на следующий день к Саркофагу, погибли или пропали без вести.

В Москве пути членов научной группы на некоторое время разошлись. Свинцова сразу взяли в оборот спецслужбы и почти месяц держали под домашним арестом, ведя однообразные допросы и составляя подробные протоколы о том, что он видел, что слышал и как умудрился уцелеть.

Едва избавившись от навязчивых офицеров в штатском, Виктор бросился искать Ларису. Нашёл и испытал потрясение, сопоставимое с тем, когда понял, как изменил зону отчуждения эксперимент «Дар». Оказалось, что за истекший месяц девушка его мечты сошлась с человеком, которого он всерьёз никогда не воспринимал, — с Приваловым!

Виктор не помог поверить в это. Ну ладно ещё Болек, даже Лёлек, даже Шурик-С-Цитатой, но… Привалов? Этот жирный чванливый боров?! Конечно, он моложе остальных членов группы, он моложе и самой Ларисы, но при этом в нём нет ни капли мужественности — раздолбай и размазня! Что она в нём нашла, особенно если сравнивать?… Кроме того, именно он, Свинцов, всех из Зоны вытащил, и этого урода, между прочим, тоже. Хотя бы элементарную благодарность она могла к спасителю проявить и дождаться?…

Виктор даже не пытался сохранить внешнюю невозмутимость. Испытывая отвращение к самому себе, он тем не менее писал ей пространные послания по электронной почте, часто и не вовремя звонил, предлагал различные варианты совместного отдыха. Она отвечала, но всегда невпопад, очень сдержанно, на все варианты отвечала отказом, а однажды прямо написала: «Выключи свою любовь наконец!».

Нервы у Свинцова не выдержали — он подстерег Ларису на улице в желании устроить разбирательство, но девушка в два счёта погасила его пыл и внятно объяснила, что он не в праве требовать любви от женщины, которая не отвечает ему взаимностью.

«А Привалова ты любишь?»

«Сашу люблю».

«Но почему?» — выдохнул Виктор вопрос, который терзал его уже много дней.

«Дураки вы, мужики, ничего не понимаете в жизни. Ты хотел спасти себя и всех, а он спасал только меня. Есть разница!»

Отыскал он и Привалова. Имел ожесточенное намерение набить негодяю морду — ведь знал Сашка, сука, что есть связь, что не просто так двое сошлись, что всякое бывает, что третий лишний, но воспользовался первой возможностью, не отверг сиюминутные притязания этой дуры, а ведь мог бы, хоть из уважения мог бы. И снова ничего не получилось — Привалов вроде бы выглядел всё так же противно, но и в нём Виктор увидел спокойную уверенность в собственной правоте. Похоже, и впрямь эти двое любили друг друга — ненадолго, Свинцов готов был дать голову на отсечение, что ненадолго, но не мог пресечь эту любовь. Потому что он тоже любил и понимал теперь, что самое главное в жизни — не отвергать любовь, принимать любовь, отвечать на любовь любовью. Поэтому вместо мордобоя Виктор сказал Привалову одну-единственную фразу: «Не обижай её, пожалуйста».

После Свинцов сбежал — из Москвы, из России. Он вернулся в Чернобыльскую зону отчуждения, чтобы стать одним из первых «новых» сталкеров. Просто потому, что у него не было привязанностей и долгов в большом мире, а терпеть душевную боль от осознания собственной никчемности он не смог.

Виктор ходил в Зону с отрядом молодых учёных-энтузиастов «Бастион», картографировал её, изучал аномалии, собирал артефакты, научился на этом зарабатывать, дрался с уголовниками. Попал в бандитский концлагерь на Свалке, из которого его вытащили члены группировки «Чистое небо». Примкнул к ним и чудом уцелел, когда вся группировка полегла после Выброса 2011 года. Пережил и большую войну группировок за Припять, хотя там шансы уцелеть были совсем мизерные.

Иногда, но всё реже и реже, Свинцов задумывался о том, как быстро он отдаляется от мечты своего детства — полететь к звездам, на другие планеты, увидеть в реальности то, что он видел на картинках в старых журналах. Мысль об этом его тревожила, но время шло, возможное будущее становилось всё более невозможным, и в какой-то момент он успокоился окончательно, признал право этой реальности на существование, совсем перестал думать о космических делах, а когда встречал в каком-нибудь журнале или сетевой колонке очередную статью очередного энтузиаста космических полетов под кричащим заголовком: «Космос будет наш!» или «Небо должно быть нашим!», то быстро перелистывал страницу. Зачем? Ведь Зона кормит, Зона поит…

Тем более что к 2013 году жизнь в Зоне так или иначе стала налаживаться — эпоха «отморозков» и концлагерей канула в прошлое, снова появились туристы, любители экстрима, корпорации брали на зарплату опытных сталкеров. Научная работа тоже вернулась в размеренное русло, и вот однажды, совершенно случайно, Свинцов столкнулся со старыми знакомыми — группой биологов почти в полном составе: Болек, Лёлек, Лариса и Шурик-С-Цитатой. Они как раз подыскивали проводника, и Виктор не смог им отказать. С этого момента и, похоже, навсегда его биография была связана с ними. Тогда же он узнал, что у него в Москве есть семилетняя дочь Алина. На отцовство претендовал Болек, и это вносило некоторую неопределенность в ситуацию. Впрочем, для Свинцова уже не имели значения пресловутые семейные ценности — он твердо знал, что не вернется к нормальной жизни. Да и не нужен он был ни Ларисе, ни дочке — меченный Зоной смертник без роду без племени.

Единственное, чем он мог помочь Алине, — присмотреть за её матерью, чтобы не погибла где-нибудь по незнанию, не попала в плен к «озабоченным», не сгинула, оставив дочь сиротой. Именно в этом сталкер Виктор Свинцов по прозвищу Плюмбум видел отныне свое предназначение.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРАКТИКИ

Глава 6

Не будите спящую Зону

За пределы Базы вышли ровно в шесть утра.

Было сумрачно и зябко. Накрапывал мелкий дождик. У южного блокпоста суетились «долговцы» — там стояла БМП-3, своим грозным видом напоминая, что где-то поблизости идет война. Среди «долговцев» Плюмбум заметил Ханкилдеева и даже помахал ему. Но сотник сделал вид, будто бы не узнал сталкера и его группу.

По прямой от Базы до Свалки было всего ничего — четыре километра, но даже в спокойные дни преодолеть это расстояние непросто. Плюмбум сразу сверился с данными, поступающими на ПДА, и лишний раз убедился, что прямая дорога закрыта. На подходе к Свалке наблюдалось настоящее столпотворение: «долговцы», «свободовцы», наёмники.

Маршрут через Тёмную Долину, проложенный искином Привалова по оперативным данным «Длани», включал несколько участков обшей протяженностью в тринадцать километров, в основном — по бездорожью и через скопления всевозможных аномалий. Кроме того, на этом направлении хватало радиоактивных пятен, что ещё затрудняло переход — в слякоти легко набрать на костюмы изотопов, а пройти обеззараживающие процедуры вряд ли в ближайшее время получится.