Кокаиновые короли - Гай Гульотта

ЭПИЛОГ

20 июля 1988 года Карлос Ледер предстал перед судом для вынесения окончательного приговора. Слушания длились шесть месяцев, и за это время с него слетел весь лоск преуспевающего, гладковыбритого бизнесмена. Обросший, с всклокоченной бородой и усами, Ледер обратился с последним словом к окружному судье Хаузлу Мелтону. Говорил он полчаса, без всяких бумажек, по–английски.

— Я похож на индейца, которому белые устроили судилище, — начал Ледер. Назвал себя политзаключенным, жертвой личных амбиций федерального прокурора. Заявил, что его, бедного латиноамериканца, похитили и увезли с родины насильно, что на него науськали двадцать девять матерых преступников, которых самих надо судить, и куда строже чем его. Злоупотребление наркотиками, конечно, преступно, но куда преступнее похищать людей и высылать их с родины без суда и следствия.

— Вы творите неправый суд! — сказал напоследок Ледер.

Затем заговорил судья Мелтон:

— Главной вашей целью всегда были деньги. Вы стремились к обогащению в (ущерб здоровью и жизни людей. Ваша преступная деятельность все на своем пути превратила в дым. Следы пепелищ тянутся от коковых плантаций Южной Америки до дверей моих соотечественников во всех городах Соединенных Штатов. Я выношу сегодня приговор мистеру Ледеру, но пускай он послужит серьезным предупреждением для всех наркоторговцев. Страна употребит все силы, пустит в ход все законы — и справится с наркоманией, которая угрожает устоям и жизнеспособности нашего общества.

Приговор был самым суровым из всех возможных: пожизненное заключение без права на условное освобождение плюс еще 135 лет.

Для Пабло Эскобара Гавирии 1988 год тоже выдался тяжелым. 13 января перед рассветом возле его восьмиэтажного дома в Побладо — самом элитарном районе Медельина — взорвалась огромная бомба. Погибли два швейцара, в близлежащих домах вылетели стекла, а перед «Монако» — так называлось здание — зияла посреди улицы воронка глубиной в четыре метра. «Крестного отца» дома в ту пору не было. Но враги стращали именно его. Война за кокаиновые рынки, за власть над страной между Эскобаром и группой из Кали шла не на жизнь, а на смерть.

Примерно тогда же колумбийская армия устроила на Эскобара облаву во всех городах Антьокии. Дважды он спасся чудом. Поскольку наркодельцов из Кали ловили с меньшим рвением, Эскобар решил, что его конкуренты вступили с правительством в заговор против Медельинского картеля. И ответил старым, проверенным способом: к сентябрю 1988 года в так называемой «войне картелей», по армейским данным, погибло 80 человек, причем более 60 были из Кали.

Хорхе Луис Очоа Васкес в 1988 году жил куда беззаботнее Эскобара. Выйдя под Новый год из тюрьмы «Ла Пикота», Очоа словно испарился. По сведениям правоохранительных органов, он отошел от будничного руководства своей огромной кокаиновой империей, так как работать в ореоле славы оказалось непросто. Впрочем, по другим данным, он попросту пережидал облаву. Кокаиновые короли себе не изменяли: Эскобар бросался в атаку, сметая все на своем пути, а Очоа пригибался и втягивал голову в плечи.

Хосе Гонсало Родригес Гача тоже, как и Очоа, предпочитал не связываться с Кали. В 1988 году Мексиканцу привалила удача. Эскобар сражался с конкурентами, Очоа скрывался в подполье, а Родригес Гача выбрался на простор и отвоевал для Медельинского картеля рынки Европы и юго–запада США. В 1988 году он догнал своих коллег Эскобара и Очоа: журнал «Форбс» включил и его имя в список миллиардеров мира..

Рафаэля (Рафу) Кардону Салазара изрешетили из автомата 4 декабря 1987 года, через три дня после публикации подробностей о его отношениях с Максом Мермелстайном на страницах майамской «Геральд». Тридцатипятилетнего Кардону убили недалеко от Медельина в его собственном магазине «Машины старых марок». Убийца до сих пор не найден.

Джорджа Джанга отблагодарили за показания по делу Ледера, сократив его пятнадцатилетний срок до отбытого к моменту пересмотра приговора. Печалится Джанг лишь об одном: зря он тогда свел Ледера с калифорнийской парикмахершей. «Проворонил двести миллионов!» Еще он гордится, что его десятилетняя дочка участвует в акции «Нет наркотикам!». Джанг часто вспоминает своего бывшего партнера. «Он до меня доберется, будьте уверены. У него есть деньги, а деньги это сила».

Стэнфорд Бардвелл ушел с поста прокурора Центрального округа штата Луизиана через несколько месяцев после убийства Берри Сила, став помощником гласного адвоката в министерстве энергетики в Вашингтоне. Он заявил, что с убийством Сила его уход никак не связан.

Фрэнк Полоцола остался окружным судьей в Батон—Руже. Он воздерживается от публичных заявлений по делу Сила, отказывается отвечать на вопросы прессы.

Дав показания против убийц Берри Сила, Макс Мермелстайн также свидетельствовал по делу двух колумбийцев, отмывших для картеля 21 миллион в майамских банках. Мермелстайн помогал суду разобраться в цифрах и именах — в отчетности картеля, захваченной УБН. Колумбийцев признали виновными. А еще через полгода таможенники и агенты ФБР захватили владельцев катеров — всю транспортную группу Мермелстайна.

Мермелстайн и шестнадцать его родственников охранялись согласно «Программе защиты свидетелей государственного обвинения». Теперь он, под другим именем, проживает в одном из отдаленных районов США.

Льюис Тамз в июле 1985 года приехал послом США в Коста—Рику. И тут же распространились слухи, что никарагуанские контрас пообещали Медельинскому картелю за немалое вознаграждение убить Тамза. Его все же не тронули. Однако в январе 1987 года Тамза обвинили в пособничестве. Совету национальной безопасности — он якобы помогал Оливеру Норту организовать нелегальное снабжение контрас через Коста—Рику. И Тамз был вынужден подать в отставку. Сейчас он снова преподает историю в университете штата Аризона.

Джонни Фелпс около года возглавлял кокаиновый отдел УБН в Вашингтоне. В конце 1985 года стал руководителем Центра международных программ. Еще через два года, в начале 1988–го, отправился в Майами в качестве специального уполномоченного УБН. Фелпс и по сей день — один из самых уважаемых руководителей в УБН.

Энрике Парехо Гонсалеса избрали председателем тридцать второй комиссии ООН по наркотическим веществам — не прошло и трех недель после покушения в Будапеште. Министерство иностранных дел перебросило его из Венгрии в Чехословакию. И за границей, и в родной Колумбии посол Парехо действовал по–прежнему твердо и непреклонно. В конце 1987 года он, с усиленной охраной, прибыл в Медельин и даже произнес там речь. Новых покушений не было.

Поймав Ледера, Уильям Лемюс, майор колумбийской Национальной полиции, через десять дней покинул Колумбию. Ему дали дипломатический статус полицейского атташе и отправили неизвестно куда неизвестно зачем. Зарплата майора полиции едва позволяла сводить концы с концами, Лемюс увяз в долгах и был, говорят, очень несчастен. Ни славы, ни головокружительной карьеры не принесла ему поимка Ледера. Он стал узником по доброй воле и горько об этом сожалел.

Генерал Мигель Антонио Норьега, панамский покровитель картеля, был признан виновным в связях с наркомафией в феврале 1988 года. Суд присяжных в Майами рассматривал события давние, относящиеся к 1982 году, когда Норьега предоставил убежище членам картеля, позволил им построить в Панаме лаборатории по производству кокаина, помогал переправлять наркотик в США и добывал нужные для производства химикалии. Если суммировать сроки, которые соответствуют всем пунктам обвинения, Норьеге пришлось бы провести в тюрьме 145 лет и заплатить 1145 миллионов штрафа.

В марте 1988 года трон Норьеги пошатнулся: по улицам Панамы прокатилась волна демонстраций и была совершена попытка государственного переворота. Норьега, однако, вскоре упрочил свою власть и отклонял бесчисленные попытки дипломатов США провести с ним переговоры о замене лидера в стране. В конце 1988 года Норьега правил безраздельно, хотя экономика была подорвана долгими месяцами застоя и Панама разваливалась на глазах.

Линден Пиндлинг, премьер–министр Багамского содружества с 1967 года, снова, в шестой раз подряд, был избран на этот пост в июле 1987 года. Тем временем в Орландо, штат Флорида, заседал Большой федеральный суд присяжных. Когда газеты опубликовали материалы судебного расследования по делу Пиндлинга, Белый дом объявил, что отныне любые обвинения в адрес глав иностранных держав должны быть представлены на одобрение Президенту. И к осени 1988 года грехи багамского лидера позабыли, дело заглохло.

Спустя четыре месяца после неудачной попытки картельщиков похитить Хуана Гомеса Мартинеса, редактора медельинской газеты «Коломбиано», его избрали мэром города — самого преступного города в западном полушарии. Он пообещал «найти общий язык» с наркодельцами, но к августу 1988 года признал, что война картелей сделала город практически непригодным для обитания.