Кокаиновые короли - Гай Гульотта

В 1988 году в Медельине совершалось в среднем восемь убийств в день.

© 1989 by Guy Gugliotta and Jeff Leen

© 1991 Ольга Варшавер

ПОСЛЕСЛОВИЕ

ЛЕВ ЕЛИН

НУЖЕН ЛИ «ЦАРЬ», ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ «КОРОЛЕЙ»?

…Страшный рекорд Медельина продержался недолго. В 1989 году в Колумбии было совершено более 18 тысяч убийств, то есть около 50 в день. В начале 1990 года убивали уже по 70 человек в день, в Медельине жертвами наркомафии пали около 200 полицейских. И только в середине года, с июля по сентябрь, царило относительное, весьма относительное спокойствие.

Самый кровопролитный этап кокаиновой войны начался после 19 августа 1989 года, когда был убит кандидат в президенты Луис Карлос Галан. Видеопленка запечатлела одного из убийц: человек в белом костюме и белой шляпе медленно поворачивается у помоста, на котором только что упал Галан, и так же медленно уходит среди обезумевших от ужаса, мечущихся участников митинга… Следствие быстро установило, что убийство Галана было совершено по приказу руководителей «Медельина». Семь человек были арестованы.

В тот же день, 19 августа, президент Колумбии Вирхилио Барко начал наступление на наркомафию. Полицейские операции привели к тому, что уже в сентябре производство кокаина упало до четверти обычного уровня. Началась выдача наркодельцов американскому правосудию. К концу 1990 года были доставлены в США 16 человек, в том числе казначей Медельинского картеля Эдуардо Мартинес Ромеро и личный пилот Эскобара Хорхе де ла Куэста Маркес.

Пабло Эскобар, обвиняемый теперь уже в убийстве трех колумбийских кандидатов в президенты, трижды уходил из облав, в которых участвовали сотни агентов элитарных полицейских корпусов и целые армейские бригады, и лишь один раз был легко ранен. В его поместье обнаружили планы по дестабилизации страны, по захвату центров нефтяной промышленности и пособие «Способы самоубийства». Эскобар и Мексиканец — Хосе Гонсало Родригес Гача — предлагали властям заключить перемирие, обещая многомиллионные вклады в экономику в обмен на полное прощение. Они клялись также перенести свою деятельность в другие страны. Получив отказ, наркомафия нанесла один из самых мощных за всю историю «войны» ударов. Прозвучало 200 взрывов, были убиты более десяти должностных лиц. Полиции едва удалось сорвать заговор с целью убийства дочери президента… В июле 1990 года «короли» объявили перемирие, признав на словах свое поражение, но уже в сентябре похищением семи журналистов началась новая волна насилия. Медельинский картель, видимо, раскололся: часть его членов открестилась от Эскобара, приписав именно его людям все убийства и похищения последнего времени.

В начале декабря 1989 года Мексиканец — Гача — организовал обстрел штаба криминальной полиции (погибли 63 человека), но на этой военной операции его везение кончилось. В середине декабря он был убит в стычке с полицией, что вызвало эйфорию в стане президента Барко. Незадолго до смерти Гача дал интервью по телефону, в котором сказал:

— Все, что у нас отняли, — ерунда. Главное — это кока, а коку у нас не отняли… Правительство дает армии и полиции награды, а мы даем деньги…

В ноябре Мексиканец предлагал 1,2 миллиона долларов армейскому офицеру за уничтожение конфискованных документов картеля…

Панамский лидер генерал Мануэль Антонио Норьега после вторжения американских войск в Панаму некоторое время скрывался в представительстве Ватикана, но в январе 1990 года сдался на милость победителя. Суд над ним должен состояться в Майами. Обвинению предстоит доказать, что Норьега получал взятки от Медельинского картеля, позволяя использовать Панаму в качестве перевалочного пункта при переправке кокаина в США, «отмывал» деньги картеля в панамских банках и разрешал главарям наркомафии скрываться на территории своей страны… Расстался с властью, потерпев поражение на выборах, и никарагуанский президент Даниэль Ортега. Осенью 1989 года американские газеты писали о том, что Эскобар и Гача летали в Панаму, где на военно–воздушной базе Токумен обсуждали вопрос о предоставлении им убежища с доверенными людьми Норьеги подполковником Луисом дель Сидом и подполковником Виарельдом Мадримианом. В Токумен прилетал тогдашний глава никарагуанской разведки Рикардо Уилок — речь шла о том, чтобы Хорхе Луис Очоа Васкес на время переселился в Никарагуа.

В июле 1989 года 32–летняя Моника де Грейф стала шестым за три года министром юстиции в правительстве В. Барко. Ее предшественники подавали в отставку после того, как начинали получать угрозы со стороны наркомафии. Вскоре после убийства Галана Моника де Грейф совершила поездку в США и добилась 19–миллионной помощи для обеспечения безопасности колумбийских судей. С 1980 года в стране было убито более 350 судей и работников правоохранительных органов. За лето–осень 1989 года только в столичном округе подали в отставку 400 судей… Как бы то ни было, уже в конце сентября де Грейф сама подала в отставку, что также связывают с участившимися угрозами в ее адрес.

В августе 1990 года вступил в должность новый президент Колумбии Сесар Гавириа Трухильо, ставший кандидатом в президенты от Либеральной партии вместо убитого Галана. Во время церемонии инаугурации президент, его жена и двое детей находились за пуленепробиваемой стеклянной оградой. Гавириа заявил, что считает наркотерроризм главной угрозой демократии в стране. В сентябре он издал декрет, обещая наркодельцам сократить сроки наказания, если они явятся с повинной, а также не выдавать их в США. Поначалу казалось, что попытки Сесара Гавириа расколоть наркомир на «дельцов» и «террористов», изолировать последних дают плоды. В газетах сообщалось о готовности 200–300 членов Медельинского картеля сдаться властям. Однако на деле так поступили лишь 6 человек. Правда, среди них — братья Хорхе и Фабио Очоа, «номера 3 и 4» Медельина.

В конце января 1991 года Сесар Гавириа показал, что, предлагая пряник, он не забывает и про кнут: в результате полицейских операций были убиты братья Давид и Армандо Приско, возглавлявшие наемных убийц Медельинского картеля. 120 коммандос захватили виллу, где, как сообщил информатор, скрывался Пабло Эскобар, — но глава картеля вновь успел скрыться. Война «королей» и правительства вступила в новый этап…

Журналист из Луизианы Джон Кэмп после смерти Сила выпустил еще один документальный фильм — «Убийство свидетеля», в котором обвинил правоохранительные органы в смерти летчика–контрабандиста. Фильм прибавил Кэмпу популярности, но и навлек на него критические атаки. Местные представители закона утверждали, что Кэмп попался на удочку Берри Сила и к тому же нарушил правила журналистской этики, незаслуженно облив грязью прокуратуру и суд штата.

Летом 1989 года я заехал в Батон—Руж специально, чтобы встретиться с Джоном Кэмпом, звезда которого к этому времени сияла уже слишком сильно для тихой болотистой Луизианы. Поговаривали — и сам Кэмп подтвердил это при встрече, — что он переселяется в Атланту, получив заманчивое предложение от телекомпании Си–эн–эн. Бывший алкоголик, от которого ушла жена и которому ничего, кроме белой горячки, казалось, не светило, — теперь был олицетворением успеха. Каждый его фильм удостаивался высших профессиональных наград. Мы заговорили о Силе.

— Мне постоянно твердили, что я поднимаю на щит отвратного типа, перевозившего в Америку наркотики, — рассказывал Джон. — Но я повторяю то, что сказал с экрана: я снял фильм о том, как наши правоохранительные органы нарушают закон, трактуют его так или иначе в зависимости от своих нужд. Я хотел показать, что это недопустимо делать даже ради такой благой цели, как борьба с наркотиками.

Джок Кэмп первым вышел на тему, которая в конце 1989 года, после объявления президентом Дж. Бушем «войны наркотикам», стала одной из самых острых. Что допустимо и что нет — ради того, чтобы очистить страну от скверны? Можно ли «на время» дать государству чрезвычайные права, развязать руки полиции, урезать права граждан, ужесточить наказания преступникам, а потом, добившись успеха, вернуть все на прежнее место?

Война с наркотиками, как и вообще война с преступностью, неминуемо становится испытанием того, насколько прочно защищены в данном обществе права личности, насколько зрелы демократические институты. Естественно, никто не хочет повторения ситуации, в которой оказалась Колумбия. И «большая» экономика этой страны, и «маленькие» экономики сотен тысяч семей настолько зависят от наркобизнеса, что успех в борьбе с ним может стать крахом победителя. Ослабление влияния Медельинского картеля в той или иной зоне приводит к непредсказуемым последствиям. Например, вооруженные отряды, которые использовались для охраны плантаций, поместий и т. п., оказавшись без хозяев, развязывают террор, которого не было и при Мексиканце. Пока картель не начал совершать покушения на видных государственных и политических деятелей, торговцы наркотиками, по словам Габриэля Гарсиа Маркеса, «пользовались полной безнаказанностью и даже некоторым народным уважением из–за своих благотворительных дел в районах бедноты, где они провели свое детство»…