Тень машины войны (ЛП) - Бейли Кристин

— Это кажется невозможной задачей. Нельзя изменить человеческую натуру, — расставив все фигуры, я сложила ладони на коленях.

— Мужчины реагируют на многие вещи, — сказала она, откидываясь назад и дожидаясь, когда я сделаю первый ход. — Жадность, власть, похоть, — я протянула руку и передвинула свою первую пешку. Она едва заметно улыбнулась. — Страх.

— Что есть больший страх, чем сама война? — спросила я, когда она сделала ход своим тёмным конём.

— В том-то и вопрос, не так ли? Насколько я припоминаю, твой дед отлично играл в шахматы. Он учил тебя в детстве? — спросила она.

Я переставила ещё одну пешку.

— Конечно.

Она улыбнулась мне.

— Будь осторожна. Он не выиграл у меня ни одной партии, — она сделала ответный ход.

— Должно быть, вы хорошо знали моего деда, — мне нужно было обдумать множество известных мне шахматных стратегий, чтобы определить следующий ход. — Вы можете рассказать мне о нём?

— Твой дед был мужчиной, который повелевал людским вниманием, и поэтому половина Общества его обожала. В молодости он не знал сдержанности, но всегда был сообразительным и умным мужчиной. Если и имелся у него недостаток, то это его амбиции. Он никогда не был доволен тем, что у него есть. И это печально, правда. Он бывал весьма беспечным, — призналась она. — И он часто не думал о том, к чему эта беспечность может привести.

— Не уверена, что понимаю, что вы имеете в виду, — я наблюдала за руками мадам Буше, пока они проворно переставляли вперёд её королеву. Я не понимала, что она делает. Разве она не видит мою ладью?

— Вот тебе ещё один совет, — сказала она, скрестив руки на груди и дожидаясь моего хода. — Всегда думай о последствиях своих действий. Что привело тебя к запретной могиле? — спросила она.

— Любопытство, — ответила я, не зная, сколько можно ей открыть. Члены Общества славились сплетнями, и мне нужно сохранять осторожность со своими откровениями. Мне также надо остерегаться притаившейся ловушки. Я не доверяла этой тёмной королеве. Мадам Буше наверняка сменила тему, чтобы отвлечь меня от игры, и в то же время я отчаянно желала, чтобы она продолжала и рассказала мне больше.

— Мне кажется интересным, что ты отыскала именно эту могилу при всех прочих обстоятельствах, — она глянула в окно, когда мимо пролетела чёрная птица. — Твой дед был очень тесно связан с мужчиной, похороненным в этой могиле. Он был практически частью семьи, — сказала пожилая женщина, передвигая пешку. — Это было неизбежно.

Я подалась вперёд, чувствуя, что я уже стою на пороге чего-то, что мне необходимо знать. Я передвинула своего коня, чтобы срубить пешку.

— Что именно?

— Что дочь мужчины, которого ты ищешь, влюбится в него, — пожилая женщина встретилась со мной взглядом. — Они старались сохранить это втайне. Они были очень осторожны, но некоторые вещи нельзя скрывать вечно.

Я позволила руке упасть от фигуры, которую я собиралась передвинуть. Мое сердце заколотилось быстрее. Я так близка к ответам, которые искала. Я это чувствовала.

— Я слышала, что её отослали, чтобы защитить от скандала с её отцом.

Мадам Буше срубила моего коня своей пешкой.

— Это лишь частично правда. Существовали и другие обстоятельства, которые требовали сокрытия.

Другие обстоятельства? Какие другие обстоятельства потребовали бы отослать девушку так далеко от дома? В дверь под нами постучали, и пожилая женщина поднялась.

— Прошу прощения. Мне нужно позаботиться об одном вопросе.

Она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Я не понимала, на что она намекала, если только... Боже милостивый. Не могла же она иметь в виду, что девушка носила в себе ребёнка. Несомненно, кто-то услышал бы о рождении дитя. Я не верила, что скандал таких масштабов укрылся бы от чуткого уха бабушки Оливера.

Я внимательно посмотрела на шахматную доску.

— Чёрт, — прошептала я. Мой король оказался под шахом.

Ощущая нервное волнение, я встала и обошла комнату по кругу, занимая себя разнообразными портретами и картинами, висевшими на стенах. Особенно очаровательное изображение вазы цветов и чаши с апельсинами привлекло моё внимание. Рядом с ним висел портрет молодой женщины.

С восторгом и удивлением я осознала, что это, должно быть, портрет мадам Буше. Женщина на портрете обладала таким же округлым лицом, хотя её черты были более мягкими, с розовыми щеками, полными губами и волосами, которым наверняка завидовали все вокруг.

Она была поистине прекрасной женщиной, и на шее у неё висел тёмный кулон. На портрете подвеска была изображена маленькой и не совсем отчётливой, но...

Я подошла к своей сумочке и покопалась на самом дне. Наконец я поймала цепочку кулона. Я вытащила его из сумки, чтобы сравнить с портретом, и тут дверь отворилась.

Вошла молодая горничная с подносом еды для нашей трапезы. Она была одета в подобающую униформу, волосы были аккуратно убраны под белый чепец с оборкой, но она смотрела прямо на меня, ставя поднос и приближаясь ко мне.

Я сделала шаг назад. Это очень странное поведение для горничной. Я бы никогда так не приблизилась к гостю, когда работала горничной... если бы у нас бывали гости. А их у нас не было. Но смысл не в этом.

— Тебя здесь быть не должно, — сказала она весьма прямо, выпрямившись передо мной.

Если не считать её оливкового цвета кожи, мы обладали на удивление схожей внешностью — примерно одинаковый рост, телосложение, даже одинаковая форма подбородка и изгиб бровей. Из-за её униформы горничной мне казалось, что я смотрю на отражение себя самой всего год назад.

— Что всё это значит?

— Ты должна немедленно уйти, — она схватила меня за руку и потащила к двери. Возмутившись её хамством, я выдернула руку и затем стянула чепец с её головы. Короткие чёрные кудри тут же рассыпались в разные стороны.

— Ты тот мальчишка, который правил экипажем! — я уронила чепец на пол. — Что здесь происходит?

Выражение её лица сделалось отчаянным.

— Нет времени объяснять. Ты в опасности.

Я почувствовала, как моя кровь быстрее понеслась по жилам. Уши защипало. Голос в глубине моего сознания подсказывал мне бежать, и я его послушалась. Что-то здесь не так.

Мне надо выбираться.

Я побежала к двери.

Та отворилась, и я едва не врезалась в мадам Буше.

Попятившись, я изо всех сил постаралась изобразить спокойную и приятную улыбку. Горничная быстро отступила в угол и потупила взгляд. Её чепец всё ещё валялся на полу, ничем не сдерживаемые короткие волосы дико вились за ушами.

— О боже. Я так сожалею. Я собиралась сообщить вам, что нашу трапезу принесли, — сказала я, пытаясь повернуться боком, чтобы мадам Буше сошла с порога. Как только там появится свободное пространство, я намеревалась бежать. Пожилая женщина меня не поймает.

Я чувствовала, как на лбу выступает пот. В горле внезапно пересохло.

— Разве вы не присядете? — спросила я.

Вместо этого она посмотрела на мою руку, всё ещё сжимавшую подвеску.

Она склонила голову набок так, как это делает кошка, завидевшая мышку. Затем она улыбнулась точно так же, как когда передвинула последнюю шахматную фигуру.

— Я смотрю, ты нашла мою подвеску, — сказала она, делая шаг вперёд. Я не знала, как такое возможно, но она выпрямилась, превратившись из сгорбленной старухи во внушительную стену.

Она забрала подвеску из моей руки, и от шока я выпустила украшение. Затем она уверенными руками триумфально повесила её себе на шею.

— Я и не ожидала вновь её увидеть. Понимаешь ли, я послала её Генри, чтобы заманить его сюда. Как мило с твоей стороны вернуть её.

Она накрыла кулон ладонью, прижимая украшение к своему обнажённому горлу. Буше закрыла глаза и сделала глубокий вдох, точно только что отыскала давно утерянное сокровище. Когда она убрала ладонь, тёмный камень ожил. Мерцая от жара её кожи, скрученный спиралью рог светился ярко-красным и оранжевым цветом.

Это была метка Хэддока.

— Вы дочь Хэддока, — я вцепилась в спинку дивана для опоры.