Не влюблены - Эли Хейзелвуд

– Мою собственность?

– Ты кое-что забыла в том гостиничном номере.

Рута задумалась, потом широко распахнула глаза, когда все поняла.

– Ты мог бы их выбросить.

– Эта мысль никогда не приходила мне в голову.

– Они же не твоего размера.

– Это смотря, как их использовать, – он намеренно говорил с такой грубой откровенностью, возможно, чтобы напомнить себе о том, что скрывалось за этой дистанцией между ними. Может быть, чтобы напомнить ей.

– Ты не можешь заполучить «Клайн», потому что украл мое нижнее белье.

– О, я могу забрать «Клайн». – Ее глаза сузились, и он продолжил: – Я просто хотел оставить что-нибудь на память. Если ты не желаешь их возвращать, пусть остаются у меня дома: это подходящее место для них. Но все равно приходи. Ради удовольствия.

Последнее слово повисло между ними.

Эли видел по прекрасному лицу Руты, что она тщательно просчитывает и рассматривает его предложение со всех сторон. Затаив дыхание, он ждал результат. Его сердце пропустило удар, когда она ответила:

– Хорошо. Я приеду.

Черт!

Ему нужно было успокоиться. Он не мог так волноваться из-за нескольких слов.

– Круто. Но у меня есть одно условие, – сказал он.

– Условие? – Она явно никогда не рассматривала такую возможность, и, пожалуй, ему захотелось трахнуть ее больше, чем когда-либо, когда она была смущена. Это говорил мудак в нем, тот, кто получал удовольствие от того, что был на шаг впереди и командовал, тот, кто хотел запереть ее в своей комнате и держать там месяцами.

– Если я отвезу тебя к себе, ты не сбежишь от меня.

Она скрестила руки на груди.

– Ты планируешь держать меня в заложниках?

– Это кажется излишним, к тому же это уголовное преступление. – Эли отпустил ее плечо, казалось неразумным продолжать прикасаться к ней.

– Я уйду, когда захочу, – спокойно сказала она.

– Я не прошу тебя выходить за меня замуж и рожать мне тройню, – он говорил небрежно. Что-либо, напоминающее серьезность или эмоциональную близость, испугало бы Руту. – Ты не обязана оставаться. Если поймешь, что это уже слишком для тебя, или заскучаешь, или секс не оправдает ожиданий, то уходи в любое время. Но не сбегай, как в прошлый раз. Это напугало меня до чертиков. Я просто прошу поговорить со мной.

– Я просто... – она не стала продолжать, но он и не нуждался в этом.

– Я знаю. – Эли смягчился при виде ее потерянного лица. – Для меня это тоже было очень интенсивно.

У него уже не было иллюзий, что он сможет трахнуть Руту, а потом взять и выкинуть ее из головы. Честно говоря, он с самой первой ночи знал, что это будет что-то другое.

Потому что она была другой. Уникальной. Непредсказуемой. Восхитительно сложной.

Рута указала на воду.

– Мне все еще нужно пойти помочь.

– А я должен сделать все возможное, чтобы опрокинуть Алека в «Бак для макания».

– Стоящее дело, – она ухмыльнулась. – Я найду тебя, когда закончу.

– Уверена?

«Или снова струсишь?»

– Да.

Выражение ее лица было непроницаемым, но в тоне было что-то такое, что Эли узнал в себе.

«Я забрался тебе под кожу, так же, как ты забралась под мою? Скажи мне, Рута. Только между нами».

На этот раз Эли был уверен, что она придет.

ГЛАВА 18. НАШ ОБМЕН

РУТА

Я следовала за «гибридом» Эли по обсаженным деревьями улицам Алландейла, сквозь мягкий свет огней бистро. Он жил в очаровательном двухэтажном доме на одну семью, построенном в середине прошлого века из красного кирпича, с широкой лужайкой, которая невольно наталкивала на мысли о его бывшей невесте.

Мы займемся сексом на кровати, которую они вместе выбирали в IKEA? Между прочим, такие поездки обостряют напряженность в отношениях. После нее они расстались? Или их разлучили разногласия из-за дозатора мыла Ekoln?

Это не имело значения, и вообще меня не касалось. Но я никогда не была в гостях у мужчины. Если только случайно, когда училась в колледже, у парня, которого не узнала бы на следующий день, даже если бы он сидел рядом со мной на занятиях по химии.

Но это был не какой-то там парень, а Эли Киллгор. Ломающий стереотипы. Разрушающий планы. Заставляющий хотеть совершать ужасные, предательские поступки.

– Не передумала? – спросил он, ожидая меня у двери, когда я вышла из машины.

Голос Эли, похоже, отпечатался у меня в мозгах, и теперь занимал видное место во снах. Не только в эротических – это было объяснимо, но в странно-тревожных. В одном он просил посмотреть на мои рентгеновские снимки, в другом просил объяснить, что такое выкуп с привлечением заемных средств, а Ниота, рядом с ним, кивала. Были и такие, в которых я протягивала руку, чтобы прикоснуться к нему, он говорил: «Давай вернемся к этому завтра».

И сейчас наступило это «завтра».

– Нет.

Вместо того чтобы отпереть дверь, он одной рукой обхватил меня за талию, другой прижал к стене и крепко поцеловал. Это было неожиданно, и совершенно не похоже на ту сдержанность, которую он проявлял тогда в отеле, в гулких коридорах «Клайн», и часом ранее на катке. Он хотел, чтобы я почувствовала себя в ловушке. Чтобы точно знала, насколько он тверд. Чтобы нутром ощущала его силу.

– Как же хорошо с тобой, – он проложил дорожку поцелуев вниз по моему горлу.

Он переместил руку с талии на мою грудь, и устремил взгляд туда же. Я никогда не чувствовала себя более красивой, чем когда он смотрел на меня. Как будто я была финальным воплощением чьей-то мечты.

– Нам нужно войти, – слова с трудом срывались с моих губ.

– Через минуту, – он скользнул пальцами под пояс моих шорт, и я судорожно вдохнула ночной воздух. Мы все еще стояли практически на улице. – Это были несколько гребаных недель, Ру.

– Знаю.

С хищной ухмылкой он прикусил мое горло. Вслед за этим лизнул. Сжал мою задницу абсолютно неприличным образом.

Казалось, прошли столетия, прежде чем Эли, позвякивая ключами, отпер дверь и подтолкнул меня в дом. Уличные огни исчезли, когда он закрыл дверь, и… тут на меня напали. Трехсотфунтовый медведь гризли. Он взревел, когда его лапы врезались в меня с силой метеорита, уничтожившего динозавров, и отбросили назад, на твердую грудь Эли.

– Тини, лежать, – ласково велел