Царица царей - Мария Хэдли

Николай отправился в центр города разузнать, где держат ее детей. А она осталась в безопасности, как и подобало царице. Пусть слуга раздобудет необходимые сведения. Конечно, Рим кишел предателями, на каждом шагу может возникнуть наемный убийца. Она должна быть благоразумна. Клеопатра не подчинится тому, что нашептывал голос Сохмет. Не станет мстить, пока не разузнает, где близнецы и Птолемей Филадельф. Ни в коем случае нельзя наносить им вред. Она уже перестаралась в Египте.

Клеопатра принялась разворачивать свитки и раскладывать их на мраморном полу. В юности она, так же сидя на полу во дворце, учила языки. Поэмы и исторические книги, тома мифов, сочинения и труды по медицине. Слова сделали ее подлинной царицей Египта. В них заключалась сила и власть. Но теперь пергаменты превратились в никчемные мертвые вещи. Она вообще не могла сосредоточиться, чтобы вникнуть в уникальные тексты.

Даже в этом лишенном окон зале Клеопатра чувствовала, как по небосклону ползет луна. В Египте поклонялись Ра, древнему богу солнца с волосами цвета чистой лазури, костями из серебра и золотой плотью. Днем он плавал по небесной воде, создавая звезды, а с наступлением ночи они озаряли дорогу в царство мертвых.

Внезапно ей захотелось, чтобы настала нескончаемая ночь. Мрак идеален для нее. Главный враг, как и другие смертные, наверняка спит по ночам. Она ощутила, как Сохмет вздымается над землей. Богиню подхлестнул кровавый пир, который устроила на корабле Клеопатра.

В попытке отвлечься царица склонилась над одной из книг. По чистой случайности это оказалась неопубликованная поэма о ней самой.[29] Вергилий подпустил в историю тумана и сочинил совершенно ужасную концовку. Теперь о Клеопатре не сплетничал только ленивый. Вергилий вывел ее в образе Дидоны, царицы Карфагена, влюбленной в Энея. Тот расстался с ней и вернулся к своему народу. В поэме самоубийство царицы увенчалось успехом. Эней стоял на палубе корабля, плывущего к родным берегам, и смотрел на дым погребального костра бывшей возлюбленной.

Клеопатра вздрогнула. Как будто Марк Антоний бросил ее при Акциуме, а сам возвратился в Рим, оставив ее страдать.

Клеопатра в ярости расшвыряла свитки. Не станет она терять времени даром. Прочь из библиотеки! Хватит с нее успокоительных речей Николая!

Древний город, полный храмов. И людей. Ее ждут дети и враг.

9

За дверьми послышались чьи-то шаги. Август замешкался и пролил вино. Он поднял бокал, как оружие, собираясь швырнуть его в лицо незваного гостя. Однако на пороге появился Марк Агриппа — хмурый, как обычно. Император вскочил и обнял друга.

— С тех пор, как ты уехал из Фив, прошло уже шесть месяцев, — воскликнул он с радостью. — Я думал, ты погиб или случилось что-нибудь еще.

— Что может быть хуже смерти? — раздраженно отозвался Агриппа. — Легионеры по твоему приказу объездили весь свет, а я так и не знаю, чего ради. Я привез тебе трех волшебников. За такой же срок я бы навербовал центурию.

— Волшебников и в Риме многовато, — поморщился Август.

— Колдунов, — поправился Агриппа. — Кудесников. Как их ни называй, они от этого не изменятся. Не доверяю я магам.

— Жаль, не доставил их пораньше, — сказал Август.

Агриппа сел напротив него и облокотился о стол.

— А я полагаю, что тебе следовало просветить меня насчет твоих грандиозных планов. С кем ты собрался сражаться при помощи колдунов? Такое противоречит римским традициям. Кто нам угрожает? Парфяне? Скифы? Не бойся ты варваров. У нас — целая армия. Солдаты готовы выступить в поход из столицы и из союзных территорий.

— Парфяне ни при чем, — произнес Август.

Агриппа с облегчением вздохнул. Парфяне прославились благодаря жестоким набегам и меткой стрельбе из луков. Схватки с ними унесли немало жизней.

— Значит, скифы?

— Нет.

— Тогда кто? Длинноволосые галлы? Британия? Или порождение Океана, с которым мы не сталкивались? Мы дадим отпор неприятелю, будь он чудищем или человеком. Мы — римляне!

Он утер со лба пот и налил себе вина.

— Да, — устало отозвался Август. — Это — нечто особенное.

Агриппа осушил кубок и передернулся от отвращения.

— Ну и пойло, — бросил он. Потом взял кувшин и наполнил кубок, но сморщился и выплеснул его содержимое после первого же глотка. — Выходит, тебя пугает мир? Я понимаю, положение непривычно, но Египет покорен. Империя способна отразить нападение любого врага.

Август взглянул на соратника с болью и покачал головой.

— Ты ведь меня знаешь, Октавиан, — смягчился тот. — Мы с тобой подружились еще мальчишками. Неужели ты перестал мне доверять? С тех пор, как мы взяли Александрию, ты сам не свой. Может, мучаешься из-за Антония? Я лично все забыл. Ты, конечно, тогда был не прав, но дело-то прошлое…

На мгновение Августа потянуло рассказать Агриппе правду, но порыв быстро миновал. Он император. Он действительно не может верить никому, даже самым близким товарищам. Он не забыл уроки Цезаря.

— Меня зовут Август, а не Октавиан. Заруби себе на носу, что я уже не твой приятель и не мальчик, — отрезал он. — Веди сюда трех колдунов.

Агриппа остолбенело уставился на него и молча вышел из комнаты. Август вновь принялся за вино, добавив в напиток териака. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль об ингредиентах снадобья. Кончики пальцев сразу закололо.

Первая колдунья оказалась высокой худой женщиной. Белоснежные волосы, широко расставленные раскосые светло-серые глаза, узловатые пальцы, тонкий и какой-то рыбий рот. Определить ее возраст было нереально. Ведьме с одинаковым успехом могло исполниться как семьдесят, так и сто лет. Привели ее в цепях. Выглядела она взволнованной.

— Ее зовут Ауд, я нашел ее в Германии, — сообщил Агриппа. — В деревне она слыла повитухой. Местные утверждали, что она родом из далеких северных краев за морями и обладает многими другими талантами.

— Повитуха?! — рявкнул Август.

Это уж чересчур.

— Не только, — возразил Агриппа, делая знак солдату. Тот передал военачальнику продолговатый предмет, завернутый в плащ. — Она общается с богинями судеб. А заковали ее из соображений безопасности.

Глаза женщины широко распахнулись, озарившись странным светом, и она довольно замурлыкала. Агриппа надел перчатки, развернул сверток и продемонстрировал деревянный жезл с узким закругленным наконечником. Ауд тут же, как дикий зверь, едва не кинулась на Агриппу. Август тоже натянул перчатки, и соратник передал ему прялку. Но ничего примечательного император не заметил.