Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

каждому встречному, боясь его обидеть.

– Он друг, – не понятно для чего урезонила Соболева.

Малышева долго смотрела ей прямо в глаза, прежде чем заметить:

– Ну, друг. И что? – она изобразила на хмельном лице подобие серьезной маски, и

назидательно сказала, – всем давать – сама знаешь – кровать сломается! Да и не чета он

тебе… или ты ему… Ему школьницу надо или вон, – ее глаза указали в сторону хищниц. –

А мы с тобой иного полета… Давай выпьем!

Света протянула бокал, собираясь плеснуть в него «Мартини».

– Может, водки?

Соболева искренне надеялась, что от рюмки ее отпустит, и тяжесть от случившегося

упадет с души. Сменив тему разговора, они переключились на Светкину личную жизнь.

Говорила она охотно, не таясь, словно открыв ворота шлюза длительного молчания.

Перемыли косточки бывшим и нынешним поклонникам, погоревали о несостоявшемся

браке – жених сбежал, едва узнав, что невеста беременна. Обсудили главреда, с которым,

оказывается, у нее был роман всего на одну ночь, но с которым она не может расстаться по

сей день, продолжая трудиться в «Колоколе». Короче, обычные бабские сплетни, под

которые очень хорошо пьется.

В определенный момент поняв, что спиртное в организме достигло максимально

допустимого уровня, Алена предложила пройти проветрится и перекурить.

Широкая застекленная терраса удивительным образом пустовала. Сквозь открытое

окно врывались порывы холодного колючего декабрьского ветра, который сейчас не

столько пугал, сколько бодрил и приводил в чувство. Справа вдали, в ночной мгле

фосфорицировала безграничная морская гладь, слева возвышалась черная стена горного

хребта, а между ними горел фонарями и неоновыми вывесками ночной проспект, от

которого, словно ветви кипариса, в разные стороны разбегались широкие и узкие

городские улицы.

Южноморск, как и положено мегаполису, не спал ни днем, ни ночью.

– Вы позволите?

Отвернувшись от окна, Алена увидела высокого, атлетически сложенного молодого

человека в темно-сером с металлическим отливом костюме, кипельно белой сорочке с

голубым шелковым галстуком. Волосы, некогда прилежно уложенные на косой пробор,

немного растрепаны, так что челка спадала на лоб, бровь рассечена старым шрамом, глаза

загадочно мерцали в приглушенном свете террасы, а на лице блуждала едва уловимая

улыбка.

Обаятельный и привлекательный, богатый и успешный. Намек на увлекательное

приключение, но…

Это «но» окатило Соболеву ушатом ледяной воды. Она уже видела мужественное с

правильными чертами лицо и пронзительный взгляд поражающих глубиной глаз. В папке,

полученной от главреда в Питере, лежала фотография с именем «Роберт Моисеев». Тот,

кого она долго и безуспешно искала!

В туфлях от Silvano Lattanzi, золотых часах Patek Philippe и с большим сапфиром на

мизинце левой руки. Весьма дорого и слишком броско. Ногти ухожены, а щеки выбриты

до синевы. Он очень дорожит своей внешностью и наверняка уделяет ей много времени.

Разговор завязался сам собой. Две сногсшибательные молодые женщины немного

подшофе не могли не заинтересовать известного ловеласа, и господин Моисеев ошибочно

посчитал их легкой добычей. Но Алена слишком хорошо знала, с кем имеет дело, чтобы

быть падкой на хруст купюр и золотые побрякушки. Потому заинтересованность

проявила, но без излишеств, взяв определенную дистанцию. В женщине должна

оставаться загадка, которую ему предстоит разгадать – такова легенда на сегодня.

Света же щебетала без умолку.

На удивление, новый знакомый оказался неплохим собеседником. Ироничным и

эрудированным. Тактичным. Поначалу не позволял себе никаких вольностей ни на словах,

ни во взгляде. Для себя Соболева сразу определила, что, несмотря на известную

биографию, никакой Финансовой академией в его жизни и не пахнет, в лучшем случае –

среднее специальное, а то и просто среднее, но это не мешало ему быть от природы

завидным рассказчиком и приковывать внимание к себе. Он искрометно шутил и делал

ненавязчивые комплименты. Он умел очаровывать женщин. Такому не учатся, с этим

рождаются.

В клубе Роберта Генриховича Моисеева не только знали, но и уважали, от того

оказаться в его обществе было вдвойне приятнее. По взмаху руки прямо на террасе

появился импровизированный столик под белой скатертью, на которой, словно из

ниоткуда, появился крепкий алкоголь, коктейли и фрукты.

Моисеев неспешно и увлекательно говорил о забавных случаях из жизни, смешных

привычках друзей и знакомых, собственных глупостях, непременно вызывавших добрую

улыбку. Философствовал об одиночестве и тяге индивидуума к общественной жизни. О

моногамности и полигамии. Несомненно, большая часть являлась домашними

заготовками, но с его губ звучало вполне достоверно. Ему хотелось верить.

Алкоголь снимал последние барьеры, раскрепощал и пробуждал инстинкты.

Отчетливо видя, что интересует Роберта гораздо больше, нежели Света, Алена прекрасно

понимала, что если поддастся сейчас безудержному магнетизму таинственных глаз, то

больше его не увидит. Ему требовалась женщина для разового секса, а ей нужна

информация, нужны детали, необходим диалог. Потому он должен жаждать встреч, искать

и не находить, а не просто захотеть зажать в углу и насытиться.

Пьяно улыбаясь, Света оперлась на столик, стараясь сохранить равновесие. Ее блузка,

расстегнутая по самое некуда, аппетитно обнажала пышную грудь, затянутую в кружевной

лиф. Продолжая рассказывать историю Алене – Малышева уже плохо воспринимала

слова, – Роберт, тем не менее, жадно косился на аппетитные формы.

Его возбуждение росло. Света была доступнее, но Алена – желаннее. И он, тоже

прилично выпивший, старался не ошибиться в выборе.

– Еще по одной? – Моисеев поднял зажатый в руке стакан виски. – Давайте,

девчонки, ночь только начинается!

Перспектива развития событий Соболеву прельщала все меньше.

Малышева, не дожидаясь остальных, парой глотков осушила бокал очередного

коктейля, встретив два укоризненных взгляда.

– За любимых и желанных женщин. Чтобы всегда рядом с вами было плечо, на

которое можно опереться.

Роберт лукаво улыбнулся и проследил, чтобы Алена выпила все до дна, пожирая

глазами обеих женщин.

Света пьяно икнула, прикрыв рот ладошкой, вздрогнула, лицо ее побледнело, она

обвела все вокруг невидящим взором и, ничего не говоря, плотно сжав губы, кинулась в

сторону туалета, придерживаясь за стену. Ей стало плохо.

– Сломалась, – сочувственно констатировал Роберт.

Он чиркнул передо Аленой зажигалкой, позволив прикурить.

– Ко мне? Продолжим в домашней обстановке…

Соболева закрутила головой из стороны в сторону: на кого я подругу-то оставлю?

Сам же видишь, что ей совсем худо! Про себя же думала, как деликатно вырваться из

аркана, чтоб не обрубить концы.

Роберт пожал плечами.

– Куда она денется? Вы ж компанией отдыхаете – не потеряется.

Жадный взгляд красноречиво показывал, что отказывать ему бессмысленно: уж если

решил, то своего добьется обязательно. А решительности ему не занимать.

Роберт подошел вплотную так, что Алена в полной мере ощутила его возбуждение,

увидела серую бездну выразительных глаз, ощутила сбивчивое дыхание, почувствовала

его мужской запах. Передо ней стоял уже не просто мужчина. Самец. Энергия которого

бьет фонтаном.

Его руки мягко и властно легли на ее бедра, предвещая дальнейший исход.

– Если не хочешь домой – здесь есть номера.

Он шептал, но не спрашивал и не предлагал. Он утверждал.

Попав в умело расставленные сети, Алена осознала, что пала жертвой собственной

глупости. Дрожь от страха перед неминуемым финалом он воспринял как неуемное

желание. Оставался шанс, один из тысячи, что удастся вырваться из цепких объятий.

– Мне надо проверить подругу, – она наивно захлопала ресницами, аккуратно

высвобождаясь от назойливых рук, – и носик припудрить…

Не дожидаясь ответа, кинулась к двери туалета, за которой недавно скрылась

Малышева, как к спасательному кругу, надеясь выиграть хоть немного времени. Может,