Приди в мои сны - Татьяна Корсакова

– Ну, раз не терпится, тогда поехали. Кстати, познакомьтесь, это Игнат Вишняков, мой помощник, можно сказать, правая рука. В инженерном деле разбирается получше некоторых инженеров.

Вот не хотел он обижать парня, как-то само собой получилось. А парень если и обиделся, то виду не подал, хмурому Игнату кивнул приветливо.

До озера добирались на бричке. Игнат правил, а Август решил провести для новичка краткий экскурс в историю, загладить свою недавнюю бестактность. Виктор слушал очень внимательно, но по сторонам смотрел зорко, головой вертел как мальчишка, а когда дорога свернула к озеру, так и вовсе шею вытянул, вглядываясь в открывающиеся перспективы. И Август замолчал. Стало вдруг интересно, что скажет этот сопливый мальчишка, когда увидит остров своими глазами, что почувствует. И почувствует ли вообще что-нибудь.

В лодку пересаживались в полной тишине. Виктор Серов не проронил ни слова. Может, маяк плохо видно из-за тумана? Но ведь что-то же все равно видно, а он молчит…

Волны плескались. Не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы Августа замутило. Или причиной тому была не качка, а волнение? Глупость какая – волноваться из-за мнения безусого мальчишки!

Когда сошли на сушу, дождь усилился, в мгновение вымочил их до нитки. А Бергу переохлаждаться нельзя, он и так простуженный. К маяку Август пошагал первым, не оборачиваясь и не дожидаясь всяких там столичных выскочек. Отпер дверь, шагнул внутрь, привычно затаив дыхание от монументальности собственного творения. А вот Серов, несмотря на дождь, внутрь заходить не спешил. Мало того, он имел наглость обойти маяк по кругу и что-то там внимательно разглядывать. Игнат тоже молчал, понаблюдал немного за мечущимся Августом и принялся растапливать железную печку.

Серов явился, кажется, спустя целую вечность. Вид у него был сосредоточенный и задумчивый, и Август не выдержал:

– Ну, что скажете, милейший? – От излишнего волнения или, может, от простуды голос его дал петуха. – Каков ваш вердикт?

– Я не могу так сразу ничего сказать, Август Адамович. – Внутреннее устройство башни он изучал с тем же пристальным интересом. – Если бы ваш маяк был лишь произведением архитектурного искусства, как часовая башня, я бы сказал, что он прекрасен. – От сердца отлегло. Все-таки прекрасен! – Но, поскольку это не произведение искусства, а в первую очередь инженерно-техническое сооружение, я бы хотел детально осмотреть и сам маяк, и чертежи к нему. Если вас не затруднит.

Чертежи ему подавай! Каков наглец!

– Меня не затруднит, – буркнул Август и направился к шкафу, в котором держал все документы.

А Серов уже взбирался по винтовой лестнице, и по башне разносилось гулкое эхо его шагов.

– Каков, а? – сказал Август шепотом и глянул на Игната.

Тот уже пристраивал над печкой чайник с водой.

– Парень делает свое дело.

– Да я уже сделал за него все дела! – зашептал Август злой скороговоркой. – Ему осталось только восхититься и признать мой гений.

– Вы когда-нибудь раньше строили маяки, мастер Берг? – Вместо того чтобы поддержать, Игнат вдруг взялся задавать каверзные вопросы.

– Я строил башни!

– А это маяк. Сдается мне, для сведущего человека тут есть определенные тонкости.

– Да какие тут могут быть тонкости! – Август забылся, перешел на крик.

– Вот сейчас господин Серов спустится, и мы у него спросим.

Серов спускаться не спешил, подозрительно долго осматривал фонарное помещение. У Августа аж сердце зашлось от переживаний. Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, он принялся раскладывать на столе чертежи. Пусть приезжий посмотрит, пусть убедится, что они тут тоже не лыком шиты. А Игнат к тому времени уже разлил чай по кружкам.

– Эй, Виктор Андреевич, где вы там запропастились? Спускайтесь уже с небес на землю! – Все-таки терпения Августу недоставало. Никогда раньше не доводилось ему сталкиваться с таким явным пренебрежением.

Серов спустился и сразу же направился к столу с чертежами. Август коршуном ринулся следом. Игнат тоже подошел, встал за их спинами.

– Вы знаете, Август Адамович, – наконец заговорил Серов, – когда мне сделали это необычное предложение, я сначала обрадовался, а потом испугался.

– И что же вас так напугало, позвольте поинтересоваться? – Берг уперся ладонями в стол, на столичного выскочку смотрел недобро и слега снисходительно.

– В строительстве маяков есть определенные особенности, даже не столько архитектурные, сколько сугубо технические. И если мелкие огрехи можно исправить, то что-то по-настоящему существенное может свести на нет все наши усилия.

Наши! Да он к строительству маяка вообще не имеет никакого отношения, приехал, понимаешь, на все готовое!

– Но вы, Август Адамович, на самом деле гений. – В голосе Серова послышалось неподдельное восхищение, и восхищение это вмиг примирило Августа с незваным гостем. – Все самое критичное, самое важное вы учли. Думается мне, такое сооружение запросто выдержало бы морской шторм. Что уж говорить про обыкновенное озеро!

– Вы еще не знаете, какое это озеро, – хмыкнул Берг и многозначительно добавил: – При строительстве своего маяка я учитывал многое, даже тот факт, что этот остров иногда потряхивает.

Теперь уже хмыкнул Игнат, наверное, хотел дать понять, что в своем желании поразить залетного инженера Август явно переборщил. Легкую дрожь никак нельзя было сравнивать с землетрясением.

– Но, Август Адамович, позвольте! – Серов смотрел на него с недоверием. – Этот регион безопасен в сейсмическом плане.

– Регион, может, и безопасен, а вот остров – нет. И ты, Игнат, не лыбься. То, что на земле ощущается как легкая вибрация, в фонарном помещении чувствуется уже совсем по-другому. Если не веришь, дождись полнолуния и сам проверь.

– А при чем здесь полнолуние? – Серов казался окончательно озадаченным.

– При том, – буркнул архитектор. – Придет время – сами все поймете. А мне, знаете ли, недосуг вас обманывать, я человек занятой.

Серов перевел взгляд на Игната, но тот лишь равнодушно пожал плечами.

– Ну, сам так сам! Тогда давайте поговорим о том, что я понимаю уже сейчас.

Ах, какой это получился разговор! Не разговор, а спор – отчаянный и злой, до осипшего от крика голоса. Осип Август. Инженер говорил спокойно и уважительно, но при том был чертовски дотошен.

– Винтовую лестницу нужно переделать.

– Почему? Такая чудесная лестница! Чем она вам не угодила, милейший?

– Всем угодила, кроме одного. На ней нет площадок для отдыха. А на такую высоту их нужно как минимум пять, а лучше шесть.

– И зачем же нужны эти ваши площадки? Я, знаете ли, давно уже не мальчик, но вполне еще могу взобраться на верхний ярус.

– Это если с пустыми руками. А представьте, что на верхний этаж потребуется доставить тяжелый груз. Такая необходимость возникнет не единожды, уверяю вас. На узкой винтовой лестнице вдвоем маневрировать будет очень тяжело, руки поудобнее перехватить, передохнуть можно только на площадке.

Он говорил, а Игнат кивал, соглашаясь. Эта молчаливая солидарность с чужаком была Бергу едва ли не обиднее всего остального. И когда речь зашла о необходимости переделки фонарного помещения, а Игнат в очередной раз поддержал Серова, Август не выдержал, заорал:

– Ты, Игнат, конечно, человек образованный, инженерную академию окончил, да только все время забываешь, что к строительству твои знания не имеют никакого отношения! Многого ты просто не понимаешь!

Выкрикнул, выпустил пар и под тяжелым Игнатовым взглядом прикусил язык. Если бы хватило духу, то и откусил бы, но слово не воробей…

Серов тоже смотрел очень внимательно, только не на Берга, а на Игната.

– Я пошутил, – сказал Август и вытер выступивший на лбу пот. – Шучу я так, ясно вам? Не люблю, знаете ли, чтобы всякие недоучки меня жизни учили. Понимаешь ты меня, Игнат?

– Понимаю. – Тот отвел взгляд.

– Ну почему же? Игнат дело говорит. Вы, Август Адамович, можете на меня обижаться, но фонарное помещение переоборудовать все равно придется. Для приличной линзы Френеля там и места почти нет. Надеюсь, тут вы со мной согласитесь?

Август согласился. Он бы согласился, даже если бы Серов предложил разрушить башню до основания, а на ее месте построить новую, только бы увести разговор подальше от опасной темы. Но Серов, слава богу, ненужных вопросов не задавал, то ли был полным дураком, то ли, наоборот, слишком умным. Август не знал, какой вариант в их случае предпочтительнее. А вообще, если положить руку на сердце, парень ему нравился. И Игнату, кажется, тоже. Хотя про Игната ничего нельзя было сказать наверняка.

Пока спорили, не заметили, как выпили весь чай и съели все припасенные Августом баранки. И одежда, развешанная перед печкой, просохла, а дождь наконец закончился.

– А хотите, Виктор Андреевич, я вам остров покажу! – предложил Август.