Приди в мои сны - Татьяна Корсакова

– А хотите, Виктор Андреевич, я вам остров покажу! – предложил Август.

Показать он хотел не остров, а замок, похвалиться еще одним своим детищем.

Конечно, приезжий захотел, потому что, несмотря на образование, цепкий ум и пробивающуюся на щеках щетину, все еще оставался мальчишкой. А какой же мальчишка откажется посмотреть на замок?

Замок Серова впечатлил, это стало ясно, стоило только взглянуть на его восхищенное лицо, но Август не удержался, все равно спросил:

– Ну, а теперь что вы скажете, милейший Виктор Андреевич?

– Скажу, что поражен. Признаться, не ожидал встретить в такой глуши подобное. Вы в самом деле гений, Август Адамович.

Вот теперь он полюбил мальчишку всем сердцем и даже простил ему недавние придирки. В конце концов даже гениям не дано объять необъятное и учесть всякие малозначительные мелочи. На то и существуют обычные инженеры. И Игнат, кажется, не злится на тот его прокол на маяке. По крайней мере, когда Август попробовал извиниться, он лишь отмахнулся:

– Пустое, мастер Берг. Я знаю, что вы не со зла.

Он-то не со зла, но давно уже следовало бы научиться держать язык за зубами. Чай, не маленький. Но как бы то ни было, а денек выдался неплохим. Даже погода наладилась, выглянувшее из-за туч солнце позволило в деталях рассмотреть все красоты Стражевого Камня. И природные, и рукотворные. Виктор Серов смотрел во все глаза, и то, что он видел, ему очень нравилось. А Августу нравилась эта его увлеченность, преданность своему делу. Вполне возможно, что они сработаются.

Город встретил Виктора неприветливо: проливным дождем и промозглой слякотью. Из-за дождя он, считай, ничего толком не рассмотрел, пока добирался до заводской конторы. Там, в конторе, ему надлежало найти приказчика. Искать пришлось долго, расспрашивать людей. На его невинные вопросы люди реагировали странно: дичились, поглядывали искоса. Виктор понял причину такого поведения, когда увидел наконец приказчика. Он не мог похвастаться особым чутьем на людей, но черное от белого отличить умел. Приказчик Сиротин был чернее сажи, несмотря на широкую улыбку и кажущееся добросердечие. В тот момент, когда Виктор пожал твердую ладонь Сиротина и заглянул в холодные глаза, пришло ясное осознание того, что с этим человеком нужно держать ухо востро, потому что он опасен. Уверенность эта не была ничем подкреплена, но молодой человек привык доверять своей интуиции. Наверное, поэтому он вздохнул с облегчением, когда Сиротин, сославшись на занятость, приставил к нему паренька-провожатого и пообещал, что завтра за гостем заедет здешний архитектор мастер Берг, чтобы собственнолично показать остров и ввести в курс дела.

Про Берга Виктор слыхал еще в Петербурге, там опальный архитектор считался фигурой скандальной, но гениальной. Очень скоро ему самому предстояло убедиться и в гениальности, и в остальном, но кое-какие выводы Виктор мог сделать прямо сейчас. Он видел водонапорную башню и часовую. Каждая из них была по-своему красива и уж точно очень необычна для серого провинциального городка. Признаться, предстоящего знакомства с гением Виктор немного побаивался. Может, из-за этого, а может, из-за мыслей о Насте спал он плохо и проснулся очень рано, как раз, чтобы подготовиться к грядущей встрече.

Август Берг приехал не один, а с помощником. И помощник этот заинтересовал Виктора куда сильнее архитектора. Он был среднего роста, но крепкого телосложения, из-за шрамов, обезображенного лица и отсутствующего глаза выглядел гораздо старше своих лет, хотя, если присмотреться, становилось ясно, что он немногим старше самого Виктора. Но было в помощнике мастера Берга что-то еще, едва уловимое, совершенно не мужицкое, никак не вяжущееся с общим простецким обликом. А еще Виктора не покидало совершенно иррациональное чувство, что это лицо он уже где-то видел раньше, хотя быть такого не могло. Увидев однажды такого необычного человека, он бы никогда его не забыл.

А вот Август Берг Виктора не впечатлил. Не таким суетливым и мелочным, на его взгляд, должен быть настоящий гений, не должен он обижаться на каждое сказанное слово и так яростно и бескомпромиссно отметать дельную критику. Но мастер Берг и в самом деле оказался гением.

Маяк был прекрасен. В том, как он возвышался над островом, ощущалось что-то величественное и хищное. Издалека кладка из черных камней напоминала чешую гигантской змеи. В каплях дождя башня влажно поблескивала чешуйчатым боком и казалась живым существом. Одной только этой удивительной иллюзии хватило бы на то, чтобы признать ее создателя гением, но Виктор твердо решил не доверяться чувствам. В маяке главное не красота, а надежность. И за надежность отвечает именно он. Поэтому Виктор, видя очевидное нетерпение мастера Берга, не спешил с выводами, с максимальной тщательностью изучал то, что только можно было изучить и проверить. Грубых конструктивных нарушений Виктор не углядел, лишь несколько достаточно легко устранимых мелочей. Но даже из-за мелочей архитектор бросался в бой, спорил до хрипоты не только с Виктором, но и со своим помощником. И вот в этом боевом запале он сказал кое-что необычное, заставившее Игната нахмуриться и сжать кулаки. Не простой работяга, а инженер, интеллигент в мужицком обличье. Кто станет по доброй воле скрывать такое, терпеть пинки и унижения? Впрочем, с пинками Виктор явно погорячился, не думал он, что найдется желающий пнуть Игната Вишнякова. Было в нем то, что Викторова мама называла железным стержнем. В Игнате было, а вот в Августе Берге нет, и поэтому он тут же начал юлить и врать. Получалось у него плохо, слишком уж по-театральному. Не может гениальный архитектор быть еще и гениальным актером.

Виктор сделал вид, будто ничего не понял, что слова про инженерную академию расценил как не слишком удачную шутку. Нет ему дела до чужих тайн, а вот послушать истории про остров очень даже любопытно. Особенно его заинтриговали слова о том, что в полнолуние на острове приключается что-то вроде землетрясения. Быть такого не могло, а если бы и было, то никакой связи с луной точно не имело бы. Но опровергнуть эту небылицу достаточно просто, требовалось лишь дождаться полнолуния. И ждать уже совсем недолго осталось, всего каких-то пару недель.

В Чернокаменске Виктор освоился на удивление быстро. Наверное, оттого, что таких, как он, чужаков, в городе было много. Расширялся и модернизировался железоделательный завод, открывались новые шахты, разрабатывались золотые прииски, со всех уголков страны съезжались желающие заработать люди, или те, кто просто любил приключения. Город гудел, как растревоженный улей, и только стройка на острове шла ни шатко ни валко. Август постоянно жаловался на нехватку рабочих рук. Сначала Виктор думал, что это из-за плохой оплаты, но оказалось, что рабочим платили хорошо.

Местные про озеро и остров говорили неохотно, с оглядкой, а если и говорили, то несли несусветную чушь про огромного змея, живущего на дне. Просвещенный век на дворе, паровые двигатели, электричество, а тут мракобесие какое-то! И самое удивительное – Август Берг эти слухи не опровергал, и когда однажды Виктор не выдержал и резко отозвался о местном фольклоре, посмотрел как-то слишком уж пристально, а потом сказал:

– Фольклор это или не фольклор, а пока луна полная, все работы на острове мы сворачиваем, расходимся по домам.

– Почему? – Ну никак Виктор не мог взять в толк, что даже такой образованный человек, как Август Берг, поддерживает эти бредовые россказни.

– Вы можете не верить в фольклор, но, я думаю, поверите фактам. А факты таковы, что каждое полнолуние на озере и на острове бесследно пропадают люди. Тела находят очень редко, а если и находят, то в жутком состоянии.

– И вы, Август Адамович, на самом деле считаете, что все это происки мифического чудовища? Не смешите меня!

– Я вас не смешу, я вас предупреждаю. Если хотите, запрещаю появляться на острове в такие дни и уж тем более ночи. Видите вон того блаженного?

Виктор обернулся. Совершенно седой мужчина сидел на камне и увлеченно разглядывал плывущие по небу облака. Вид у него был отрешенный, нижняя губа отвисла.

– Еще месяц назад он был совершенно нормальным, пока на его глазах то самое мифическое чудовище не утащило под воду его товарища. Надо ли говорить, что товарища так и не нашли? Виктор Андреевич, дорогой мой, – голос мастера Берга смягчился, сделался вкрадчивым, – вы не первый, кто смеялся над особенностями Стражевого озера, и, думаю, не последний. Да что греха таить, я и сам таким был, ни черта, ни дьявола не боялся. А вот прожил здесь больше десяти лет, насмотрелся на всякое и честно вам заявляю – теперь я боюсь, а тех, кто не боится, считаю дураками. И поверьте, многих таких дураков я уже пережил. Вы мне нравитесь, и мне бы очень не хотелось, чтобы вы пополнили ряды тех, кто исчез бесследно.

Эта длинная и очень проникновенная речь лишь сильнее укрепила Виктора в желании разобраться в происходящем на озере. И предпосылки к тому были отнюдь не мифические, а вполне материальные.