Меч с камнем. Том 1 (СИ) - Гадышев Дмитрий

— Так, давайте вставайте и в корпус, быстренько!

Мама не пошевелилась, может, напугалась, я подхватил её под руки и вытащил наружу. Евгений Васильевич упёр ствол плазмомёта мне в спину и прошептал: «Пошевеливайся». Мы вошли в кирпичный корпус, прошагали по ковровой дорожке, устилавшей пол в коридоре, затем начальник открыл дверь своего кабинета и жестом пригласил туда войти. Я усадил мать, диким взглядом таращившуюся на эффектно выглядящее оружие в руке начальника, в кресло возле стены и повернулся к нему:

— Евгений Васильевич, я заверяю вас, что никто из людей с Поверхности не знает, что я здесь. Я прилетел, чтобы забрать мать в Империальный Союз, других родственников у меня нет.

— На чём ты скрылся?

— Купил флаер. Он сейчас возле альтамирского леса, противоугонка и поле невидимости включены.

— Ты что, с ума сошёл? Мальчишка! Сопляк! Тебя ищет вся Внешняя Разведка, я в том числе. Из-за тебя очень влиятельные люди в обеих палатах Сената могут полететь со своих постов. Идиот, скажи спасибо, что у нас здесь находятся только четыре милиционера, и они пока ничего не заподозрили, хотя и рыскают по окрестностям.

Мне оставалось только подавленно молчать. Он, конечно, абсолютно прав, но только вся Внешняя разведка не могла бы помочь мне не сойти с ума от одиночества…

— Хотя, — он осклабился и опустил руку с оружием, — ты очень неплохо провернул дело. Помяни моё слово, если ничего не случится, государственная служба тебе обеспечена. Союз не разбрасывается людьми, которые могут мыслить нестандартно. Дело за малым — отправить вас обратно. Для наших интересов это очень неплохо, за четыре часа ты обнаружен нами, не обнаружен ими и находишься в надёжных руках.

Начальник подошёл к столу, открыл ключом потайной ящик и вытащил из него какую-то маленькую чёрную штуковину. Он направил её в окно, на манер телевизионного пульта, в сторону леса и нажал кнопку.

— Сейчас придёт Магон, преторианец, он проводит вас до леса. Марина Ивановна, вы успокойтесь, мы вам ничего плохого не сделаем. Вот вам живой пример, — за полтора месяца ваш сын неплохо провёл время, поправился и даже «вертолёт» прикупил. А в том, что ему тоскливо и одиноко жить одному в двухкомнатной квартире, нет ничего предосудительного. Я бы и сам так поступил, только действовал бы в более подходящее время, поопытнее буду в таких делах, да и возраст даёт свои преимущества.

Мать улыбнулась ему в ответ, немного расслабилась и откинулась на спинку кресла. Я подсел к ней:

— Всё, что он говорит, правда. Это, конечно, не та страна, о которой ты могла хоть что-то слышать, но поверь, я там прожил полтора месяца, и хорошо прожил.

— Да ничего, Андрюша, я тебе верю. Буду считать, что это «переезд на постоянное место жительства в Израиль».

От этих слов и совершенно неожиданного юмора, признаться, я немного опешил.

— Нет, не Израиль… Но сейчас разницы нет. Прошу, ничему не удивляйся, я обязательно потом всё расскажу.

Минут через пять на чёрной штуковине, которую держал в руке Евгений Васильевич, загорелся крохотный огонек, загорелся и тотчас погас. Начальник снова нажал на кнопку и повернулся к стене. Часть стены бесшумно отъехала в сторону, и в проёме возникла фигура рослого преторианца, широкого в плечах, как и большинство из них и вооружённого до зубов. Он увидел меня и моментально выхватил бластер. Впрочем, оружие небольшое и скорее парализующее, чем лучевое. Ножи, торчавшие за его спиной из маленьких ножен, в умелых руках, — а уж руки-то у него умелые, будь спокоен! — были куда опаснее. Чёрный маскировочный костюм вместе с чёрным же платком, закрывающим лицо и оставляющим открытыми только глаза, действительно делал его похожим на «нинзя», впечатление усиливала рукоять «самурайского» меча и портили парализатор в руке да трубка меча-аннигилятора на поясе.

— Это ещё кто? — произнёс «нинзя», справившись с рефлексами и сообразив, что я не милиционер и не собирался арестовывать начальника и заставлять его подавать сигналы.

— «Капуанский беглец», — ответил разведчик. Видимо, мне уже присвоили кодовое наименование.

— Как, уже попался? — снова подал голос преторианец, потеряв интерес и убирая бластер обратно в кобуру.

— Я выслушал его и не осуждаю. Парень действовал толково, хочет забрать свою мать в Союз. Вот, её. Думаю, препятствий к этому не будет, ну, заплатит штраф за издержки Внешней разведки и всё.

— А меня зачем вызвал? Хочешь подать почётный эскорт?

— Проследи, чтобы милиция доблестно проспала этот важный момент и пошли кого-нибудь из ребят, чтобы проводить до Союза. У него хорошие знакомые во дворце, да и дело необычное, думаю, всё уладится, ты же знаешь императора. Кстати, Магон, что там творится в лагере? Ничего странного не заметил? А то мне послышался какой-то подозрительный шорох, когда выходил из кабинета, но такого чутья-то у меня нет.

— Да вроде бы всё спокойно. До входа пробирался с предосторожностями, как обычно, но ничего не почувствовал. Дальше не знаю.

— Всё-таки нельзя их недооценивать. У них есть такой лейтенант Домин, он суёт свой нос везде и всюду, того и гляди, спровоцирует драку. Он обнаружил ваш «эн-пэ» в перелеске и постоянно бродит возле горы, как бы вас самих не засёк.

— Приборы из «эн-пэ» мы убрали, а без них он ничем не отличается от большого сорочьего гнезда. А насчёт нас не беспокойся, мы своё дело знаем, и не в таких переделках бывали.

За окном послышалось движение, словно кто-то задел росшее под ним деревце. Преторианец по-кошачьи грациозно и совершенно бесшумно отпрыгнул к столу и ухватился за рукоять бластера, опять рефлексы сработали. На его лице появилось выражение сильнейшей тревоги.

— Наши все на местах, здесь есть кто-то чужой, — прошептал он, — нужно уходить.

Разведчик и сам встревожился, полез в сейф, вытащил из него несколько листов бумаги и, сложив их вчетверо, спрятал за пазуху, затем снял плазмомёт с предохранителя, тот ответил тихим свистом и зажегшимися один за другим огоньками индикаторов — полный заряд.

— Марина Ивановна, — сказал он, повернувшись к моей маме, — идите с Магоном через подземный ход, а мы с вашим сыном следом, лифт выдерживает только двоих. Магон, — и произнёс несколько слов на македонианском.

Тот кивнул, они с матерью вошли в кабинку мини-лифта, и стена встала на своё место.

— Так, приборов в здании нет, я всё ношу с собой, документы забрал, свидетелей тоже, — пробормотал начальник лагеря, ухмыльнувшись при последних словах, — если нас засекли, придётся эвакуировать форпост, а если уйти по-тихому не дадут, придётся прорываться с боем, сдаваться нельзя, — оружие, документы… Вот уж не думал, что провалю его. И никаких предпосылок ведь не было, только приехала следственная группа по делу полуторамесячной давности…

— Бросайте оружие! Вы окружены, сопротивление бесполезно! — раздался за окном голос, усиленный мегафоном.

— Вот дьявол, — ругнулся начальник, поднял руку с оружием и выстрелил в свой стол.

Сгусток плазмы ослепительной звездой мгновенно пробил ДСП-панели насквозь и вонзился в пол, раскалив бетонную плиту под ним докрасна. Стол заполыхал костром сразу весь, пламя мгновенно перекинулось на занавески и стулья. Следующий выстрел спустя секунду — в окно, треск и звон разлетевшегося мелкими каплями стекла, ярчайшая бесшумная вспышка и чей-то сдавленный крик на улице. В ответ раздался нестройный треск пистолетных выстрелов и даже короткая автоматная очередь. Разведчик прыгнул в окно, упал на землю, покатился, как ёж, свернувшись клубком и выстрелив несколько раз вправо и влево, прямо, как персонаж боевика. Я, чуть поколебавшись, прыгнул за ним, а что ещё оставалось делать? Пламя пожара и вспышки на несколько секунд ослепили нападающих, да и сам факт начавшегося боя их ошеломил, мы вскочили и бросились бежать, но почти сразу путь преградили несколько человек с автоматами в руках и в шлемах с прозрачными забралами. Их было шестеро, а не четыре человека, приехавших в следственной группе, а значит, не я в этом был виноват, они появились только что, судя по тому, что и разведчик ничего не знал.