Песнь моряка - Кен Кизи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Айк отклонил предложение немцев довезти их до города на повозке с мулом – до больницы было всего несколько кварталов. Они пройдут пешком.
– Зато мы точняк возьмем вашу телегу на обратном пути, – добавил Грир. – Ошень дажо может приспичить тащить раненого.
Однако в клинике им сказали, что больного Беллизариуса Уильяма А. уже утащили.
– Еще утром, – сказал им санитар в регистратуре, – его хорошенькая подружка… ну, так она сказала, когда платила за мистера Беллизариуса по счету. Они вместе с другой такой же подружкой выкатили его на коляске и погрузили на грязный матрас в зад разбитого пикапа, а помогал им такой большой черный мужчина… не кто иной, клянусь, как преподобный Мазеус Гринер. Ну и вот.
– А вы, случайно, не заметили, куда они его повезли? – спросил Айк.
– Конечно заметил. Они забрали его туда, куда преподобный забирает всех своих заблудших овечек, – на ферму «Бьюлаленд» на берегу дивного озера Беннет. Я слыхал, у него там немалая паства, возделывают поля Господни.
– Чего-то я не понимаю! – Грир был возмущен и потрясен. – Вы позволили им везти раненого через Белое ущелье в багажнике разбитого пикапа? Хороший же вы санитар.
– Ой, они не поехали на машине. Слава Господу, нет. Хайвей через Белое ущелье не подходит к «Бьюлаленду» преподобного Гринера. Они сели на историко-туристический поезд «Золотая лихорадка». Он, вообще-то, идет в Доусон, но у преподобного с машинистом договор: машинист соглашается остановиться у Беннета, чтобы выпустить преподобного и членов его паствы, а преподобный обещает не размозжить машинисту голову. Это единственный способ добраться до его маленькой Шангри-лы.
– Когда идет следующий поезд? – спросил Айк.
– Ну, я бы сказал… – Санитар достал часы из нагрудного кармана белой рубахи и всмотрелся в них, наморщив губы. – Через шесть дней и четыре часа.
– Через неделю?! – воскликнул Грир. – Господи, летучий боже, мы не можем столько ждать!
– Даже Господу пришлось бы ждать, так я полагаю. Или лететь. Но он же умеет летать, правда?
Айк оттолкнул Грира от стола.
– Там близко озеро, говорите?
– Да, но не главное, одна из маленьких верхних запруд. Миленькая маленькая лужица, как я слыхал. Спиритуальная терапия. Вы, джентльмены, могли бы воспользоваться, воистину могли бы…
Айку пришлось тащить Грира прочь по больничному коридору.
– Я устрою этому ломаке-мудаке терапию, – протестовал Грир. – Пусти, мне надо отпустить ему грехи.
– Оставь его, пошли. К самолету.
– Бросить несчастного преза? – Грир раскрыл рот, не веря своим ушам. – Мон, я никогда не поверю, что ты на такое…
– Мон, – сказал Айк. – Я сяду на любую лужу – и мне плевать, маленькая она или миленькая.
Немецкий турист отвязал им веревку. Перед тем как запустить двигатель, Айк развернулся, загребая хвостом самолета. Они медленно проползли между двумя лайнерами и двинулись на север, держась у самой воды. Айк знал в Дайе незарегистрированную плавучую станцию, где можно заправиться. Он шел на бреющем у самой воды по десятимильному фьорду, пока не разглядел в устье Чилкута пришвартованный плавучий дом. То была часть сети подпольных заправочных станций, охватывавшей все побережье от Анкориджа до Кресент-сити. Айк пользовался ею раньше, когда время от времени брался возить грузы.
На станции распоряжался знакомый беззубый старатель. Он вышел на ноздреватую палубу, застегивая штаны и щурясь на самолет, ползущий к нему по мелководью. Он узнал Айка, но сказал, что не может сейчас его заправить, вот прямо сейчас точно никак. Он подслушал разговор на частоте диспетчеров про то, что в эту сторону летит незарегистрированная «выдра», и считал, что в любую минуту сюда заявятся ищейки.
– Ползи вон туда и становись вон под теми ивами, они тебя накроют, как зонтиком. Медведям в небе надо полчаса на прилет и улет. Я дам сигнал, когда будет чисто. Вот вам два больших пива. И кстати, я больше не беру наличные… тока кредитки.
Ветки закрыли самолет, с легкостью согнувшись в привычных местах. Там были даже веревки, чтобы привязаться. Убедившись, что «выдра» надежно спрятана, Айк с Гриром взяли поллитровые банки австралийского пива и выползли на берег. Там, на другой стороне заросшей травой дороги, они обнаружили старые деревянные ворота.
– Я ж знаю, шо это, мон! – воскликнул Грир. – Это дайское Лавинное кладбище! Когда мы в первый раз были в Скагуэе, Ванда обожала трахаться на могилах. Говорила, шо чувствует всех тутошних духов. Еще говорила, шо чувствует, как они орут из-под земли «и я хочу любви, и я хочу любви». Ее так заводило, вууу!
Кладбище представляло собой небольшое скопление выцветших белых надгробий, почти утонувших в рощице среди тополей и ясеней. Папоротник, тигровые лилии и высокие поникшие ромашки захватили все могилы. Множество деревьев росло прямо из могил, некоторые стволы были толщиной с нефтяную бочку. Грир с изумлением таращился на эти заросли.
– С тех пор как мы были здесь с Вандой, эти чертовы деревья стали в два раза больше. Вот тебе и сила духов.
– Скорее, корни наконец-то добрались до пищи, – урезонил его Айк.
– Черт, Айк, в тебе никакой романтики, эт уж точно. Слушай! – Грир поднял руку. – Ооновский самолет, шоб я так жил.
Одномоторный турбовинтовик на низкой высоте облетал фьорд, как старик и предсказывал. Он пролетел у них над головами к Чилкуту. Усевшись на траву среди стволов и надгробий, друзья открыли банки с пивом.
– Ничё так, да? А если поближе, можно даже разобрать даты, знаешь…
Глаза Айка привыкли к лиственным сумеркам, и он рассмотрел, что потрескавшиеся доски когда-то были покрашены белой краской и на некоторых еще проступают следы имен и цифр.
– Кажется, у них у всех одна и та же дата смерти, – заметил он.
– Третье марта тысяча восемьсот девяносто восьмого, – кивнул Грир. – Эти несчастные души шли в Чилкут с первой волной старателей. И шо-то – может, те же духи золотой лихорадки? – обрушило чертову лавину прямо на них. Полегли дюжинами. Третьего марта девяносто-блин-восьмого. Мон!
Айк постепенно разобрал некоторые имена, даты и названия городов. Отовсюду. Совсем еще дети… двадцать один… двадцать шесть… девятнадцать… из Акрона… Манси… Хобокена… лупоглазые пацаны со всей Америки по пути к золотому полю Клондайка с мечтой о большой жиле или хотя бы о большом броске. Не добрались даже до первой базы.
Ооновский самолет-ищейка с воем пролетел назад, на этот раз выше. Когда он затих, прозвучал раскатистый взрыв, стряхнувший с надгробий тополиный пух и листья ясеня, а Грир вскочил на ноги:
– Господи грохот всемогущий чертов кровавый боже, это твой старый приятель так сигналит? Или он зениткой обзавелся?
Перед тем как уйти из рощицы, Грир заставил Айка посмотреть на одну
