Содержантка - Кейт Фернивалл

— Что ж, буду ждать вас завтра.

Она медленно провела пальцем по горлу, едва касаясь кожи (когда-то она заметила, что так делала ее мать в присутствии мужчин). Охранник проследил глазами за движением ее пальцев.

— Я приду, — сказала она.

— Я тоже.

Они оба рассмеялись. Лида решила, что в следующий раз он даже не станет заглядывать в ее документы.

С мужчиной, сидевшим за большим казенным столом, было сложнее.

— Снова вы, — неприветливо бросил он.

Своего недовольства он даже не пытался скрыть.

— Да. Снова я.

— Товарищ Иванова, я вам уже сказал вчера, как и до этого тысячу раз говорил: я не могу связаться с этим человеком.

— Но это же комитет по связям. Вы же именно этим и занимаетесь. Связями. Вы ведь должны быть связаны с коммунистическими партиями других стран.

— Все верно.

— Так почему же…

— Я вам еще раз повторяю, это невозможно. И прекратите отнимать у меня время.

Этот человек был из тех людей, пальцы которых не знают покоя, они постоянно что-то подергивают, вертят или разглаживают. Сегодня очередь дошла до его усов. Он причесывал свою драгоценную растительность длинным ногтем мизинца, и, глядя на это, Лида подумала, уж не специально ли он вырастил усы и ноготь, чтобы удовлетворять эту свою внутреннюю потребность. Почему он всегда такой нервный? Может быть, у него у самого с документами не все в порядке? Она попыталась улыбнуться. Но ее улыбка, так и не долетев до противоположной стороны разделявшей их пропасти, затрепетала и умерла. Не в первый раз она прибегала к этому приему, но бюрократ был непробиваем.

— Вас что-то рассмешило? — резким голосом спросил он.

— Нет.

— В таком случае я вам советую идти домой. — Он схватил ручку и стал стучать ее кончиком по столу.

Щеки Лиды вспыхнули. Нужно было уходить. Продолжать было бессмысленно. Она посмотрела на огромный зал с куполом и бескрайним мраморным полом. Помещение, должно быть, специально спроектировано так, чтобы подавлять вошедшего. Неохватные мраморные колонны были украшены красными флагами и транспарантами с надписями «Мы смело в бой пойдем!», «Единым шагом к общей победе!».

Бой. Победа. Коммунизм, похоже, был вовлечен в постоянную, изнуряющую битву. Даже внутри самого себя. По огромному залу разносились шаги служащих и строго одетых секретарш, которые с кипами безликих коричневых папок в руках сновали из кабинета в кабинет по полированному полу, точно рабочие муравьи. Лида почувствовала себя очень неуютно.

Она взялась за край стола, чтобы не позволить ногам увести себя.

— Ну пожалуйста, — еще раз вежливо попросила она.

Он вздохнул, поправил галстук и поднял на нее усталые глаза.

— Его зовут Чан Аньло, — сказала она. — Он член Коммунистической партии Китая, высокопоставленный…

— Вы уже говорили.

— Я всего лишь хочу, чтобы вы связались со штабом китайских коммунистов в Шанхае и передали ему послание.

— Подобные вопросы не входят в мою компетенцию.

— А в чью компетенцию они входят?

— Не в мою.

— Ну прошу вас. Это действительно важно. Я должна как-то связаться с ним.

Неожиданно в зал ворвался порыв морозного воздуха, который вмиг сжал незащищенные участки кожи ледяными клешнями. С лица человека за столом вдруг разом слетело равнодушное выражение, и он стремительно вскочил со стула, немного испугав Лиду. Она удивленно повернулась и замерла.

У большой двойной двери стоял мужчина лет тридцати пяти. Он передал свое кожаное пальто дежурному, что-то сказал ему, и они вместе рассмеялись. После этого он уверенными шагами двинулся через зал. Стук его каблуков о мраморные плиты пола эхом разносился по огромному помещению комитета по связям. Когда он двигался, на прекрасно скроенном костюме появлялись элегантные складки. Но не на это обратила внимание Лида. Поразили ее волосы мужчины. Они были густыми, упругими, аккуратно подстриженными и еще более огненными, чем у нее самой. Когда он подошел к столу, она отвернулась. Одного взгляда в его проницательные серые глаза с медными ресницами хватило ей, чтобы понять: этот мужчина не поверит вымышленным рассказам… или фальшивым документам.

Она начала медленно отходить от стола.

— Товарищ Малофеев. — Усач за столом почтительно кивнул и одернул рукава своего нескладного пиджака.

Стоял он навытяжку, приподняв подбородок. Явно бывший военный. На его лице не осталось и следа от былого пренебрежения. Его место заняло подобострастное выражение, заметив которое Лида удивилась и решила повременить с уходом. Похоже, сейчас настал тот единственный короткий миг, когда он был уязвим.

— Доброе утро, Борис. — Мужчина в безукоризненном костюме говорил спокойным, дружелюбным тоном, но взгляд его в это мгновение был обращен на Лиду. — Комиссар еще не освободился?

— Нет, товарищ председатель. Он просил извиниться, его вызвали в Кремль.

Товарищ Малофеев поднял одну бровь.

— В самом деле?

— Да. Он попросил меня перенести встречу с вами на завтра, товарищ председатель.

По лицу Малофеева скользнула тень раздражения. Лицо у этого человека было примечательное: слишком вытянутое, чтобы его можно было назвать красивым, но достаточно энергичное, чтобы привлекать внимание, к тому же изгиб губ явно свидетельствовал о живом, веселом характере. Лида смутилась под испытующим взором холодных серых глаз, поэтому, когда мужчина безразлично махнул рукой и произнес: «Какой смысл? Его, скорее всего, и завтра не будет», она даже не сразу сообразила, о ком он говорит. Он имел в виду комиссара, этого безликого аппаратчика, столь неожиданно вызванного в Кремль.

— А я бы тоже хотела подать заявку на завтра, — поспешно вставила Лида, — на встречу с товарищем комиссаром.

Мужчины удивленно посмотрели на нее. Она почувствовала себя так, будто у нее вдруг выросла вторая голова.

Борис прищурился и снова нервно забарабанил ручкой по столу.

— Какое у вас дело к комиссару? — строго произнес он.

— Я же говорила вам, я хочу…

— Комиссар не занимается такими делами, как ваше. — Он покосился на Малофеева, глаза его забегали, и Лида поняла, что он занервничал.

— Но если вы не хотите сделать то, что я прошу, — сказала она, — мне придется обратиться в другую инстанцию.

В ту же секунду на столе появился бланк.

— Имя? — спросил он.

Это делалось для отвода глаз. Лида не сомневалась, что, как только мужчина в костюме уйдет, заявка ее полетит в мусорную корзину, не успеет она и «спасибо» сказать.

— А что вы хотите? — полюбопытствовал товарищ Малофеев. — Что за дело такую молодую и привлекательную девушку, как вы, может столь решительно настроить?

Лида повернулась к нему, и ей не составило труда улыбнуться этому обаятельному мужчине, который, судя по всему, был наделен определенной властью и был первым, кто проявил хоть какой-то интерес к ее делу.

— У нее ничего важного, — поспешил вставить человек за столом.

— Для меня это важно, — сказала она.

— Какой же у вас вопрос?

— Товарищ Малофеев, — вмешался Борис, — эта девушка уже несколько недель тут пороги обивает. Мне приходится тратить время на какие-то ее личные…

— Это не личное, — негромко произнесла Лида, не сводя глаз с Малофеева.

— Не обращайте на нее внимания, товарищ председатель, она не стоит того…

Малофеев резким движением руки заставил усача замолчать.

— Товарищ Малофеев, — сказала Лида, комкая шапку холодными пальцами, — я честная советская гражданка, и у меня есть важное сообщение для члена Китайской коммунистической партии. Я пытаюсь связаться с ним через этот комитет по связям, но…

— С ним? — Да.

— Почему-то меня это не удивляет.

Она почувствовала, что покраснела, когда он многозначительно улыбнулся. Неожиданно он снова повернулся к Борису.

— Телефон, — произнес он и протянул руку.

Тот потянулся к висевшему на стене тяжелому черному аппарату и снял трубку. Видя, с какой неохотой он это делает, Малофеев сам обошел стол, назвал оператору номер, потом быстро с кем-то переговорил и повесил трубку.

— Похоже, мой человек ушел на обед. — Он открыл крышечку золотых часов, которые достал из кармашка элегантного жилета, и поднял бровь. — Что-то рановато он проголодался, еще и двенадцати нет. — Он посмотрел на Лицу. — Но я попросил передать ему, чтобы он позвонил сегодня мне в кабинет. Так что не волнуйтесь, честная советская гражданка, разыщем мы вашего китайского коммуниста, если его вообще возможно разыскать.