Пленница пророчества - Анна Катнер

* * *

Пробираться через чащу с новым знакомым оказалось одновременно и проще, и сложнее. Илай шел быстро, хорошо ориентировался, уверенно находил дорогу через, казалось, непроходимые заросли и безжалостно пресекал мои робкие попытки передохнуть. По моим ощущениям, за четыре часа такой дороги мы прошли больше, чем я за предыдущие полтора дня.

А еще больше я устала от самого Илая. Он болтал без умолку, требуя не просто слушать, а говорить. На вопросы о событиях, приведших меня в лес, я старалась отвечать односложно, не вдаваясь в подробности и всячески показывая, что не его это дело. Я не притворялась крестьянской девушкой, не врала, что была местной и не скрывала, что не могу так просто вернуться домой. Парня это будто бы устраивало.

О своих приключениях он говорил охотно, не стесняясь приукрашивать. По рассказам, он хитростью побеждал разбойников и лесную нечисть, много раз спасал девиц из неприятностей, а в столице был вхож даже в круги ближайших придворных. Большую часть этой болтовни я пропускала мимо ушей, но в одном не сомневалась: Илай был очень… общительным. Разговаривать с ним было просто и приятно, и я не сомневалась, что с таким талантом друзей и связей у него действительно было много.

– Расскажи про Ковен магов?

– А что про него рассказывать? – удивился парень. – Раз в пару лет собирается толпа магов, все вносят добровольные пожертвования на благо Ковена, выбирают нового несчастного, который будет советником короля, а после устраивают праздничный банкет. Ух, видела бы ты, что они на нем вытворяют!..

– Например?

– А какие иллюзии создают! Соревнуются между собой. – Илай мечтательно прикрыл глаза.

– Ты там был?

– Несколько раз. У меня есть хорошие друзья среди магов. Официальная церемония очень скучная, но вот то, что после нее… Поверь мне, половина придворных страны мечтает там оказаться.

– Вот уж не думала, что маги умеют веселиться, – пробормотала я, вспоминая всегда кислое выражение Фэрфакса.

– А ты много магов знаешь? – Илай усмехнулся, замедляя шаг.

– Троих.

– По-моему, это не повод судить обо всех. Чем же они тебе не угодили?

– Бафшан. – Я мысленно чертыхнулась, нарушив собственное решение не рассказывать Илаю подробности моего прошлого. Хотя вряд ли кто-то за пределами королевского дворца знал мага. Тот был нелюдимым, всегда сторонился приемов и светских ужинов и редко выбирался из своих покоев днем. – Бафшан был звездочетом.

В горле заворочался тугой комок, когда в памяти всплыл образ сухого вытянутого старика, учившего меня читать. У него были длинные руки, которые он обычно заводил за спину, если не знал, чем их занять. С Лоренцем он держался сдержанно, как того требовал статус принца, а вот со мной позволял вольности: потрепать по голове, закрыть глаза на очередную проказу, стерпеть бесконечный поток детских вопросов и тысячи других мелочей, которые я помнила раньше, пока была маленькой, а потом как-то забыла.

– Он, – сглатываю слюну, упорно не смотря на Илая, – был хорошим. Не врал, не был злым, почти всегда держал свое слово…

– Почти? Он тебя обманул, и поэтому ты теперь всех магов недолюбливаешь?

– Видишь эту яркую точку?

Поднимаю глаза. Прищуриваясь, разглядываю звезду, на которую указывает длинный старческий палец. Ночной бархат неба усыпан тысячами звезд, но сегодня Бафшан почему-то хочет, чтобы я смотрела только на одну.

– Это Анемерис. А рядом с ним, левее – Фрорд, а правее – Дея. Есть легенда, что того, кому повезло родиться, когда они образуют треугольник, ждет великая судьба, когда они снова сойдутся, – голос у Бафшана глубокий, мягкий, сильный и убаюкивающий. Так и должно быть: время далеко за полночь, я почти сплю на его коленях, кутаясь в теплый плед. Нянюшка вовсю похрапывает в углу – шестилетняя принцесса вымотала ее за ночь сильнее, чем целый день работы в поле. – Знаешь, кто родился под их светом?

– Папа!

– Нет.

– Лоренц! – Я не сомневаюсь, что это брат. Бафшан качает головой. – Неужели королева?

Я, наконец, догадываюсь и зачарованно смотрю на небо.

– Уже поздно, почему девочка не в кровати?

Дрема мгновенно исчезает – ее разбивает сухой и властный голос Витории. Королева застыла на пороге, холодно оглядывая комнату. Нянюшка сонно встрепенулась, испуганно ойкнула и распласталась в самом низком поклоне, на который была способна. Бафшан аккуратно ссаживает меня с колен, поднимается и коротко кивает гостье:

– Малышке не спалось на новом месте, поэтому я рассказывал ей сказку о звездном дитяти…

– После твоих сказок она вообще спать не будет, – Витория коротко приказывает нянечке меня увести. Я сопротивляюсь, пытаюсь расплакаться, но под грозным взглядом королевы получается только застыть столбом.

– Спокойной ночи, Риланна, я расскажу ее как-нибудь в другой раз.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Я сама не заметила, как на глаза навернулись слезы. Старик так и не рассказал мне ту сказку, всякий раз находя причину этого не делать. А потом, когда я выросла и забыла, и вокруг не осталось никого, кто мог бы ему запретить это сделать, звездочет умер. Умер в своей небольшой комнатке в самой высокой башне, сидя в глубоком кресле и смотря на любимые звезды. Его похоронили на городском кладбище, без почестей и торжеств. И даже в письме, которое прислал мне брат, сквозило холодное равнодушие. Последние три года звездочет по какой-то причине угодил в немилость отца. Поговаривали даже, что на короткой церемонии прощания король пожелал старику страдать, где бы после смерти он ни оказался. Для меня Бафшан навсегда остался добрым другом, единственным, кто никогда не прятал от меня взгляд. И впервые отца я прогневала именно из-за него: самовольно покинула летний дворец, чтобы оказаться у скромного, будто бы наспех обтесанного, могильного камня над заросшей бурьяном могилой. Сама не знаю, что я хотела там найти. Может быть, надеялась, что дух звездочета услышит и хоть на минутку вернется?..

Илай виновато покачал головой, протянув засаленный лоскут вместо платка, и постарался сменить тему. Но я отмахнулась, прогоняя грустное воспоминание, и продолжила:

– Еще я знаю темного мага. Не совсем лично, но мне хватило. Он сделал из хорошего человека неупокоенного и заставил его добывать для него невинные души.

– Темные маги потому и зовутся темными: они делают всякие темные делишки. Но не все маги такие.

– А еще был… – Я запнулась, вспомнив о Фэрфаксе. – Неважно. От колдунов одни проблемы.

– Чем же этот несчастный заслужил такое презрение? – не унимался Илай, но я не отвечала, старательно игнорируя любые попытки юноши разговорить меня.

Вскоре ему