Мир Полудня (сборник) - Аркадий и Борис Стругацкие

Он перебросил чертеж Антону. Чертеж был сделан синей краской, очень аккуратно, но на бумаге было много следов грязных пальцев. Это был план кабины-шумовки  –  по-видимому, очень точный план. Некоторые отверстия были отмечены грубо намалеванными крестиками, некоторые просто зачеркнуты. Антон зевнул и потер глаза. Ну вот, вяло подумал он. Отличные чертежи делают рабовладельцы.

– Слушайте, капитан,  –  сказал Саул,  –  идите спать. Все равно, пока наш лингвист не кончит, вы никому здесь не нужны.

– Вы думаете?

– Уверен.

Голос Вадима из рубки потребовал:

– Кофе и банку варенья.

– Сейчас!  –  крикнул Саул.  –  Идите, идите, Антон,  –  сказал он.

– Никуда я не пойду,  –  сказал Антон.  –  Я  –  здесь.

Он закрыл глаза и перестал сопротивляться. Он спал неспокойно, часто просыпался и открывал глаза. Он видел, как на цыпочках проходил Саул  –  в одной руке у него была пустая банка, в другой кофейник. В следующий раз Саул прошел в рубку с заставленным подносом, и в кают-компании пахло томатом. Потом Саул очутился за столом. Он задумчиво сосал пустую трубку и внимательно разглядывал Антона. Сверху из рубки доносились монотонные голоса. «Су-у… Му-у… Бу-у…»  –  говорил Вадим, и механический голос повторял: «Су-у… Му-у… Бу-у… Работать  –  ка-ро-су-у… Рабочий  –  каро-бу-у… Стать рабочим  –  карому-у…» Сон наплывал и уплывал снова. Голос Вадима непонятно вещал: «Блистающий… великий и могучий утес… идай-хикари… тика-удо…», и визгливый голос пленника поправлял: «Тико-о… удо-о…» Вадим кричал: «Саул! Кофе!»  –  «Третий кофейник!»  –  недовольно бормотал Саул.

Потом Антон проснулся и почувствовал, что больше не хочет спать. Саула в зале не было. Изрядно осипший голос Вадима старательно выговаривал наверху: «Соринака-бу… торунака-бу… сапонури-су…» Пленник что-то басовито ворковал в ответ. Антон взглянул на часы. Было три часа утра местного времени. Ай да структуральнейший, подумал Антон с уважением. Его вдруг охватило нетерпение. Надо было кончать.

– Димка!  –  крикнул он.  –  Как дела?

– Проснулся?  –  сипло отозвался Вадим.  –  Мы тебя ждем. Сейчас спускаемся.

Из каюты высунулась голова Саула.

– Уже?  –  осведомился он. Из приоткрытой двери валил дым.

– Входите, Саул,  –  сказал Антон.  –  Сейчас начнем.

Саул сел в кресло и бросил на стол чертеж. Из рубки спустился пленник, его покачивало. Щеки у него были вымазаны вареньем. Не обращая ни на кого внимания, он остановился и стал смотреть вверх с выражением собачьей почтительности в глазах. Сверху уже спускался Вадим, держа в обнимку большой блестящий ящик  –  приставку-анализатор. Он подошел к столу, поставил анализатор и рухнул в кресло. На лице у него было ликование.

– Я гений!  –  сообщил он сипло.  –  Я ум-ни-ца! Великий и могучий утес! Хикари-тико-удо!

При этих словах пленник перестал облизывать пальцы и сложил почтительно руки перед грудью.

– А?  –  вскричал Вадим, простирая к нему руку. Потом он заявил:

Есть на всякий, есть на случайВ «Корабле» специалист —Ваш великий и могучийСтруктуральнейший лингвист.

Антон с удовольствием посмотрел на него. На висках у Вадима торчали желтые рожки мнемокристаллов. У пленника тоже торчали желтые рожки мнемокристаллов. Было в них обоих что-то от добродушных молодых бесов. Впрочем, пленник был больше похож на теленка. Саул тоже улыбался, посасывая трубку.

– Предупреждаю,  –  заявил Вадим,  –  абстрактных вопросов ему задавать не надо. Дубина редкостная. Образование  –  два класса.  –  Он встал и роздал Антону и Саулу по паре мнемокристаллов.  –  Мыслит он исключительно конкретно.  –  Он повернулся к пленнику.  –  Ринга хоси-му?

«Хочешь варенья?»  –  понял Антон.

«Язык» заискивающе улыбнулся и опять сложил руки перед грудью.

– Вот видите?  –  сказал Вадим.  –  Он опять хочет варенья. Но он подождет. Давайте приступать.

Антон замялся. Он вдруг обнаружил, что не имеет ни малейшего понятия о том, как это делается. Вадим и Саул выжидательно смотрели на него. Пленник тоскливо переступал с ноги на ногу.

– Как вас зовут?  –  спросил Антон очень мягко. Ему не нравилось, что пленник до сих пор чувствует себя неуверенно и, несомненно, испытывает страх.

Пленник посмотрел на него с недоумением.

– Хайра,  –  ответил он и перестал переминаться.

«Из рода холмов»,  –  понял Антон.

– Очень приятно,  –  сказал он.  –  Меня зовут Антон.

Недоумение на физиономии Хайры возросло.

– Скажите, пожалуйста, Хайра, кем вы работаете?

– Я не работаю. Я воин.

– Видите ли,  –  сказал Антон,  –  вы, наверное, оскорблены насилием, которое мы были вынуждены применить по отношению к вам. Но вы не должны обижаться. Право, у нас не было иного выхода.

Пленник упер руку в бок, отвесил нижнюю губу и стал смотреть мимо Антона. Саул гулко кашлянул и принялся барабанить пальцами по столу.

– Вы не должны бояться,  –  продолжал Антон.  –  Мы не сделаем вам ничего дурного.

На лице пленника явственно проступила надменность. Он осмотрелся, отошел на два шага в сторону и сел на пол боком к Антону, скрестив ноги. Осваивается, подумал Антон. Это хорошо. Вадим, развалившись в кресле, взирал на все это с удовлетворением. Саул перестал барабанить пальцами и начал постукивать по столу трубкой.

– Мы только хотим задать вам несколько вопросов,  –  с подъемом продолжал Антон,  –  потому что нам необходимо знать, что здесь происходит.

– Варенья,  –  неприятным голосом произнес Хайра.  –  И быстро.

Вадим захохотал от удовольствия.

– Such a little pig![Каков поросенок! ]  –  сказал он.

Антон покраснел и оглянулся на Саула. Саул медленно поднимался. Лицо у него было неподвижное и скучающее.

– Почему не несут варенья?  –  осведомился Хайра в пространство.  –  И пусть все молчат, пока я буду спрашивать. И пусть принесут варенья и одеяла, потому что мне жестко сидеть.

Воцарилось молчание. Вадим перестал улыбаться и с сомнением посмотрел на анализатор.

– Do you think,  –  растерянно спросил Антон,  –  we should better bring him some jam?[Как вы думаете, может быть, действительно принести ему варенья? ]

Саул, не отвечая, медленно приблизился к пленнику. Пленник сидел с каменным лицом. Саул повернулся к Антону.

– You have taken a wrong way, boys[Вы избрали неправильный путь, мальчики. ], –  проговорил он.  –  It won't pay with SS-men[С эсэсовцами это не годится. ]. –  Его рука мягко опустилась на шею Хайры. На лице Хайры мелькнуло беспокойство.  –  He is a pitekantropos, that's what he is,  –  нежно сказал Саул.  –  He mistakes your soft handling for a kind of weakness[Это же питекантроп. Мягкое обращение он принимает за слабость.].

– Саул, Саул!  –  сказал Антон встревоженно.