Рождение легиона - Gedzerath

– «Ох, blyad» – в отличие от самочувствия, мой голос звучал слабо и безжизненно, словно у старой, больной гадюки, и вместо «Ну ничего себе, господа и дамы! Признаюсь, я вряд ли могла рассчитывать на такое, даже зная отношение ко мне принцесс. Но право же, зачем же так сурово?» у меня получилась лишь короткая, но очень емкая словесная конструкция, вместо голоса, выразившая всю глубину моего недовольства – «Ну какого ж конского…».

– «Что? Вы проснулись?!» – в который раз за несколько минут, я подпрыгнула от неожиданности в этой странной постели, и тотчас же постаралась спрятаться, юркнув под простынку, обнаружившуюся рядом со мной. Однако скрыться мне не удалось – помешали длинные трубочки систем венозного доступа, тянувшиеся к моей шее и передним ногам, по которым в меня вновь, как и полтора года назад, бежало что-то жидкое и разноцветное, взбулькивавшее во множестве флаконов. Сиреневая кобыла, до того спокойно дремавшая на диванчике в другом углу большой и гулкой палаты, мгновенно проснулась от звуков моего голоса, и бросилась ко мне, словно коршун, вызвав у меня давно, казалось бы, забытый приступ паники – «Нет-нет-нет-нет, не делайте этого! Не нужно так рваться! Да не вертитесь вы!».

– «Улезь! Врагу не сдается наш гордый… Ай, хватит меня хватать за всякое!» – не поддавалась я, и преодолевая слабость, отбивалась всеми четырьмя конечностями от вражеских ног, шарящих под умыкнутой простыней в поисках моей тушки, приготовившейся держать оборону до последнего – «Живой не сдамся, гады!».

Да и как мне было не пугаться? Подлетевшее ко мне существо было кем угодно, но только не пони! Странное, коротконогое тело, жирные ножки без малейших признаков коленей или копыт, округлая, словно отожранная морда с обвислыми хомячьими щеками – сиреневое чудовище с вырвиглазного цвета гривой напоминало детскую игрушку полуподвального производства «Сунь Хунь В Чай» Инк», и явно выглядело враждебно. Иначе, зачем этому чудовищу было накачивать меня десятком разноцветных растворов, выглядевших, словно рвота пьяного клоуна?».

– «УМОЛКНИТЕ!» – знакомый, трубный глас прервал развернувшуюся на меня охоту, и сиреневое чудище, уже откинувшее простыню и тянувшее ко мне свои культяпки, резво отскочило от кровати едва ли не в другой угол комнаты, со страхом и почтением согнувшись перед вошедшим в палату аликорном – «КТО ТЫ, НЕ ЗНАЮЩАЯ О МОЕМ ПРИКАЗЕ?».

– «Я Мосс Г-грин, г-г-госпожа… Я м-медсестра, я замещаю Кла-кла-кла…».

– «ПОВИННЫЕ В НЕИСПОЛНЕНИИ ПРИКАЗА НАКАЗАНЫ БУДУТ ОТМЕННО!» – громыхнула Луна, входя в палату, и небрежным жестом какого-то укороченного, словно остриженного, крыла отмахиваясь от застывших в проеме докторов – «ТЕПЕРЬ ПОКИНЬ НАС! ЖИВО!».

– «Ллллууууна?!» – недоверчиво воскликнула я, бросив возиться с длинной трубкой, уходящей мне под хвост. Мне показалось, что я догадалась о ее предназначении, но возвращающиеся ко мне ощущения требовали немедленно изъять эту гадость из моего организма, пока мой мочевой пузырь не превратился в раздувшийся воздушный шарик – «Слушай, а чего ты такая… Хе-хе… Ну… Толстенькая?».

– «Покинуть палату» – спокойно, не сотрясая Гласом воздух, распорядилась принцесса, и ее сверкнувшие в полутьме глаза тотчас же сообщили собравшимся позади нее дежурантам необходимое ускорение в сторону двери. Похоже, никто не хотел расставаться с ушами и прочими частями организма, став свидетелем подобного надругательства над королевским достоинством – «Скраппи, как ты себя чувствуешь?».

– «Местами чувствую. Местами нет» – я бросила бороться с катетером, но на всякий случай, все же отползла подальше, забившись в угол кровати и выставив перед собой, как щит, большую кислородную подушку[193] – «Нет, что тут происходит, а? Ты потолстела что ли?».

– «Красный, желтый, синий… А голубой где?» – презрительно фыркнув в мою сторону, толстенькая, плюшевая, и абсолютно черная принцесса прошествовала мимо меня, смешно передвигая своими короткими ногами, и уставилась на батарею флаконов, висевших над моей головой – «Тоже мне, «научный центр», а персонал необучен! Ну, устрою я им тут… А ты, моя дорогая, ложись и быстро засыпай! Мне нужно еще немного времени…».

– «Но я совершенно не… хо… чу…» – успела прошептать я, но было поздно. Открыв какой-то клапан на очередном, весело светящемся растворе, плюшевая Луна терпеливо смотрела, как я обессилено сползаю по стенке, проваливаясь в черную, расцвеченную вспышками молний, грозовую тучу.

На этот раз тихого, спокойного сна не предвиделось, и я провалилась в калейдоскоп сменяющих друг друга видений, воспоминаний и откровенного бреда.

Я видела фигуру, облаченную в черный костюм. Стоя возле моей кровати, она тянула ноги к капельницам, негромко задавая мне один и тот же вопрос.

– «Ты меня слышишь, но не можешь двинуться. Скажи мне – зачем ты сбежала от принцесс? Тебе понравилось убивать?».

Отвечать у меня не было никаких сил, и я безвольно смотрела, как обтянутые черной материей копыта задумчиво перебирают наполненные разноцветной жидкостью трубки, пока не проваливалась еще глубже в сон. В очередной кошмар или воспоминание, мало отличное от кошмара.

Ледяной дождь. Темные деревья, несущиеся мне навстречу, казалось, лишь усиливали темноту вокруг, в то время как из-за черных, разлапистых стволов бил яркий, молочно-белый свет. Пронизывая насквозь колючие ветви, он звал, манил меня, но как быстро бы я не неслась по неверной, размокшей лесной тропинке, он был все так же далек от меня, как и в начале пути. Стук моих копыт звучал глухо, как стук сердца, дыхание с хрипами вырывалось из перекошенного рта. Быть может, это был сон, но, сколько бы я не командовала себе проснуться, сколько ни останавливалась, сколько не билась головой о стволы – все было бесполезно. Не было ни боли, ни страха – лишь тропинка и окружающий меня свет, вечно прячущийся за огромными, черными, неподвижными стволами. Был ли это день? Была ли это ночь? Свет и туман, скрывавший от меня начало и конец моей тропы. Не было прошлого, не было и будущего – лишь туман и мелкий, ледяной дождь. Звуки умерли вокруг, и лишь мое надсадное дыхание разрывало тишину, но даже оно не могло породить никакого эха в мертвом лесу. Скользкая, глинистая тропинка, да следы копыт. Я могла тут бродить до скончания времен – идти или бежать, стоять или сидеть, спать или бодрствовать… Разницы не существовало, как не существовало и смысла.

Идеальная тюрьма.

Кажется, вокруг было тепло, но почему мне так холодно? Это из-за дождя, миллиарды ледяных капель которого появлялись из скрытой в туманной дымке вышины, и разрывая теплый, душный воздух, разбивались о мое мокрое, дрожащее тело? Или это лед у меня внутри, исходящий морозным парком при моем дыхании? Иней оседал на моей морде, и уже вплотную подбирался к глазам. Онемевший язык не слушался, движения замедлялись, и вскоре, я сдалась. Сошла с тропинки и прилегла под одно из деревьев.