Эйя - Мирослава Мэй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отрицательные эмоции, насильно удерживаемые стенками сознания, всегда обретают физическую форму, образовывая сгустки боли в смертных сосудах. Этим людям было больно. Каждый из них испытывал смесь страха и безысходности, приправленную острой горечью и злостью на себя за то, что ничем не мог помочь родному человеку.
Нэйланд хорошо знал, каковы на вкус такие чувства и где-то даже сопереживал этой троице. Боль от утраты близкого человека неизбежно ранит любящие сердца и преследует их всю оставшуюся жизнь. Но сегодня он явился сюда не за душой короля Дуаг. По правде говоря, он хотел посмотреть на избранника Айвен. Жнецу было любопытно, чем таким необыкновенным обладал этот парень, чего не было у него. Почему она предпочтет ему этого озлобленного юношу? Только ли из-за души, с которой Эйя сосуществует пока вместе? Скорее всего да, ведь одного мимолетного взгляда на Данталиана Вейн Руасу было достаточно, чтобы понять – он недостоин даже мизинца девушки. Видимо, Нэйланд Мор – Тант совсем ничего не смыслил в людских душах и их взаимоотношениях.
Нэй посмотрел на лежащего в постели мужчину. Он не был на грани жизни и смерти. Его сознание ослабло под воздействием сильного потока непрерывных, низких вибраций и впоследствии захлопнулось, чтобы защитить атму. И тот, кто был причастен к этому, находился сейчас рядом с ним.
Тело несчастного короля было абсолютно здорово и перепробуй хоть все известные человечеству лекарства – ни одно из них не сможет восполнить его жизненную энергию, которую он потратил на защиту от чужеродных, губительных колебаний. А как пробить блок сознания простым человечишкам было еще не ведомо и значит почти нереально.
Дни этого мужчины были сочтены. Когда жизненные ресурсы тела будут полностью истощены, душа сама призовет Жнеца, чтобы тот отправил ее к источнику в храме Судеб. Антигон Гай запечатлеет на ней новую судьбу, а Бамако заставит воплотиться на Мист вновь и завершить изначальный и прерванный ею по чужой вине путь из проб и ошибок, успехов и поражений.
Он должен был освободить ее от телесных оков гораздо позже, но кто-то вторгся и исправил ленту событий по своему хотению. Нэйланд вспомнил Иериель. Старуха раздражала его своими выходками до белого каления, чего скрывать, но это… Это выходило за рамки допустимого и требовало его прямого вмешательства. Если старуха шутила с ним, продлевая чужие жизни на мгновения, то этот «кто-то» примерил на себя роль не только Вершителя судеб, но и Жнеца. Его! Стоит признать, что этот «кто-то» был на редкость умен и изобретателен. Впервые у него появился достойный противник.
Нэйланд по очереди рассматривал присутствующих. Примитивные создания не могли его видеть и чувствовать.
По бокам от королевского ложа сидели две женщины, одна из которых была заметно моложе другой. Чистые эмоции сочувствия и сопереживания чужому горю то и дело исходили от юной девушки к более зрелой дуаге, которая была подавлена глубже всех остальных. Девчонка даже не подозревала, что именно она стала причиной плачевного состояния Вейна Руасу. Жнец четко видел над ней едва различимые, клубящиеся струйки темной энергии, но она не являлась ее хозяйкой. Безвольная пешка в чужих руках. Всего лишь проводник и еще не напитавшаяся ядом молодая, слабая душонка.
Вторая бережно поправляла одеяло на груди у спящего мужчины и тихо молилась. Женщина была его женой, а стоящий в дальнем углу комнаты юноша, был их первым ребенком.
Нэйланд переключил внимание на его лицо. Карие, глубоко посаженные, уставшие глаза под густыми, прямыми бровями с грустью смотрели то на отца, то на мать и совсем не обращали внимания на молодую девушку. Совершенно обычный, человеческий образец. Звезды! Чем он заслужит благосклонность? Жнец снова ощутил неконтролируемый прилив жгучей ревности, стоило ему только подумать о судьбе этого юнца.
Никто и никогда не узнает, каких усилий ему стоит сдерживать себя, чтобы снова не вернуться к девушке, в ее старенькую хижину на краю лесной опушки. Именно там, он за все тысячелетия своего существования был по-настоящему счастлив. Только твердая убежденность в том, что нужно оставить все, как есть, потому что так будет лучше для нее, все эти два бесконечно долгих месяца держала его на расстоянии. Просто удивительно, как он еще окончательно не растерял остатки разума? Но, как выяснилось, Эйя окажется намного рассудительнее и выберет меньшее из двух зол. А он не опустится до того, чтобы становиться препятствием между ней и этой дуагой.
«Смерть умирает от любви. Как обыденно для меня теперь это звучит», – подумал Жнец с горькой усмешкой.
Два прошедших месяца он наглухо отгородился от девушки, запечатав свою душу, чтобы не слышать зова своей частицы, оставшейся в ней. Старый дуаг Тронвилль сумел хорошо позаботиться об Айвен. Ее тело не страдало. Когда придет время, он проводит Эйю из этого мира, и она навсегда покинет Мист. Таковы законы мироздания. Он же, связанный с Матерью единым сознанием, не сможет существовать вне ее поля. Почти вечное и высшее создание. Только вот Нэйланд не хотел больше быть венцом ее творения. Он хотел быть человеком…
Один Хрисанф Рувим знал о его состоянии, но он постоянно говорил сложными к восприятию аллегориями и долго слушать его умозаключения мог только Бамако. Нэйланд так и не понял, что хотел ему тогда сказать брат, а просить разъяснений было не в его натуре.
Все трое, сидящие в спальне, ожидали прибытия знахарки Иериель из Синего леса, возлагая на нее последнюю надежду на спасение мужчины.
Никто из них не знал, что старуха недавно умерла, а второй сын везет вместо нее в замок девушку, которая должна навсегда изменить их жизни. Нэйланд не имел представления, какие события ждут Данталиана и Айвен, а знал только то, что показала ему дуагская душа, но сейчас девушка была где-то совсем рядом. Он все сильнее чувствовал ее и внутри начинал разгораться пурпурный пожар. Второй сын Руасу все-таки решился на смелый и даже отчаянный поступок.
«Храбрый юноша», – подумал Нэй, но тут же со злостью воскликнул, – «А я должен отпустить ее и больше никогда не думать о ней!»
Жнец прекратил самобичевание и приблизился к юной девушке с именем Фрейя. Склонился к ее затылку и глубоко вдохнув, втянул в себя черную, сетчатую дымку.
