Эйя - Мирослава Мэй

– Эти земли практически безжизненны и настолько обширны, что мы будем плутать в них до самого лета, – здравомысляще ответил Гал.

– Где живет эта Иериель, ты знаешь? – Спросил Данте Мехильду.

– За самым высоким холмом, на окраине Синего леса, – ответила та.

– Позовите Вэла Энда! Нужно срочно снаряжаться в дорогу. Данте, ты должен остаться. Пусть Галариан отправится вместе с отрядом. – Быстро раздавала указания Мойра.

– Мама, но я…, – попытался возразить первый принц.

– Не прекословь, сын! И ты прекрасно знаешь почему! – Перебила Данталиана мать.

Он не стал перечить. Впервые в жизни семья Руасу оказалась на распутье и, сбитая с толку, ухватилась за эту призрачную надежду, как за спасительную соломинку.

– Соберите два отряда по пять человек. Один пусть пройдет через портал. Червоточина не пустит его обратно, но хотя бы сэкономит время в пути. Второй пусть отправится с ландинами к главной переправе через озеро Трей, чтобы встретиться с первым уже на подступах к столице. Запомните, у нас нет с вами самого главного – времени. Дорога каждая минута. Чем дольше остальной Дуаг будет оставаться в неведении от происходящего в замке, тем лучше. Я не могу допустить, чтобы в сердцах людей возникла паника и страх! – Сдерживая подступающую к глазам влагу, твердо сказала королева.

Глава 24

Айвен сидела на плоском, круглом, камне возле бревенчатой завалинки и смотрела на капающую с глиняной крыши воду. Прогретый оттепелью сероватый снег как-то уж совсем быстро, по-весеннему, превращался в маленькие лужицы около ее ног. Скоро зима окончательно уступит права вожделенному лету.

Прошло около двух месяцев с того памятного дня, когда она в последний раз видела Нэя. Он больше не приходил. В глубине души она ждала и верила, что вот именно сегодня в ее дверь снова постучат и распахнув ее, как когда-то, она встретится с самыми желанными, фиолетовыми глазами на свете. Удивительно, как всего несколько проведенных вместе дней, оказались способны так сильно взволновать ее сердце, что она не могла заставить себя не думать о Нэе. Нет, она добросовестно пыталась выбросить его образ из головы, но ничего не выходило. Все ее мысли неизменно так или иначе сводились к нему. Она бесстыдно нуждалась в нем.

С завидным постоянством к ней захаживал только Тронвилль, наверное, все еще страшась того, что «злой слуга» его богини снова вернется, чтобы навсегда забрать ее душу с собой. Ах, если бы добродушный старик только знал, что Нэй уже сделал это. Гораздо раньше, чем она сама осознала и приняла эту действительность.

Что же ему было нужно от нее? Он так и не сказал ей. Жестокий! Да, жестокий, потому что бесповоротно лишил ее разум покоя. Как же ей хотелось увидеть его! Хотя бы на чуточку снова побыть рядом. Даже если он не захочет говорить, то она не станет докучать вопросами, а просто молча постоит в сторонке.

Айвен тоскливо посмотрела на пасмурное небо. Заниматься сегодня домашними делами не было никакого желания. Как и вчера, и неделю назад.

– Опять ты сидишь на сырой земле, Айвен!? Ну ка убирай эти бесполезные грустинки из своих красивых глазок! Смотри, что я тебе принес!

Это Тронвилль позвал ее, ковыляя по тропинке к избушке. В загрубелой, старческой руке он тряс над макушкой тушку какой-то птицы. – У нас будет славный ужин сегодня!

В последнее время старик слегка досаждал ей чрезмерной заботой, но она была благодарна ему, ведь рядом с ним она не чувствовала себя такой брошенной и одинокой. Тронвилль многое успел рассказать ей о своем родном доме. От него она узнала, что из себя представляла жизнь простых дуаг – быт, традиции, уклад. Как того просил Нэй. Но вот незадача, – она теперь почему-то не рвалась покинуть Запретные земли. Потому, что надеялась, – когда-нибудь он снова захочет ее увидеть, а ее не окажется дома и они потеряют друг друга навсегда.

«Нужно научиться жить без него, Айвен! Он не вернется!» – Вдалбливал ей внутренний голос. – «Представь, что его просто никогда не было в твоей жизни!»

Но проще сказать, чем сделать.

Когда старик подошел к ней на расстояние вытянутой руки, она нехотя поднялась со своего холодного седалища и сказала:

– Тронвилль, погода слишком промозглая для дальних прогулок. Я точно знаю, что твоя нога сейчас больно ноет. Не следует так мучить себя. Я никуда не денусь, не волнуйся за меня. Впредь я сама буду навещать тебя.

– Мне совсем не больно, дочка, – слукавил дуаг. – Идем-ка в дом. Тут и впрямь зябко, хоть и нет ветра. Не хватало еще, чтобы ты простудилась.

Много позже, уже досыта наевшись вкусной, наваристой похлебки и попивая ароматный, травяной напиток возле весело потрескивающего огня, Айвен тихо спросила:

– Тронвилль, а можно призвать палача до своей смерти?

– Опять ты думаешь о нем!? – Взбеленился старик. – Я развесил по твоей хижине бусигу. Дуаги верят, что эта трава способна его отпугнуть. И не смей ее снимать! Поняла меня, девочка?!

Она быстро кивнула, украдкой, внимательно оглядывая комнатушку. И вправду, у самого потолка по периметру в щели были забиты какие-то сухие веточки. Когда он успел их воткнуть и почему она не заметила этого раньше?

– Ты опять весь день прогрустила? Так нельзя. Расскажи мне, что гложет тебя? – Беспокойно заохал старик.

– Ничего.

– Не обманывай. Я вижу, что ты о чем-то тревожишься.

– Нет, Тронвилль. Я просто скучаю… по Иериель.

Айвен не лгала, ведь по кормилице она тоже скучала, не менее сильно, чем по Нэю.

– И я скучаю, дочка, – старик соболезнуя погладил ее по плечу. – Я на несколько дней уйду за пределы Синего леса на разведку, пока медвегои не стали повально просыпаться от зимней спячки. Голодными они не побрезгуют и человечиной. По дороге к тебе я увидел пару растерзанных майловок, но это не их клыков дело. Похоже на «забаву» пятнистого мясника – саблезуба, но этих кошачьих я давненько не видел в этих местах. Не ходи за холм пока. Лед на озере стал совсем хрупким – скоро начнется ледоход… И не вздумай идти на болота! – По-отечески наказывал девушке старик.

– Хорошо, – Пообещала она, улыбаясь.

– Мне пора возвращаться, дочка, пока не стемнело.

Он неуклюже засобирался и крепко обняв девушку на прощание, побрел в сторону леса.

Подождав немного, и убедившись, что Тронвилль точно