Карнавал смерти - Рафаэль Монтес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
22 сентября 1993 года, среда
Попробую описать, как все случилось. Я не нарочно. Ну, то есть нарочно, но тогда я плохо соображал. Это должен был быть самый обычный день. После звонка с урока я не хотел идти на обед, а в столовой толком и поговорить не с кем. Я остался в классе и доделывал задание, которое задали. Но Габриэль с Игором тоже остались. Габриэль достал из рюкзака баллончик с краской и подошел к двери – проверить, нет ли кого в коридоре. Потом бросил баллончик Игору и сказал, что постоит у лестницы на шухере. Игор взобрался на подоконник, вылез на карниз и, встряхнув баллончик, начал быстро распылять краску. Делать это прямо в школе – настоящее безумие. Его могли отстранить от занятий или даже исключить. Я подумывал выйти из класса, чтобы не влипнуть в неприятности вместе с ним, но мне стало любопытно, я подошел к нему и спросил, что он делает. Игор сказал, что мстит. Он вывел буквы «Ш» и «Л», потом «Ю», «Х» и «А». Я спросил, кто эта шлюха, и он назвал мою Рапунцель, расхохотавшись. Я не понимал, что происходит, и спросил, почему он назвал ее так. Тогда Игор открыл свою грязную пасть и ответил, что Рапунцель – грязная шлюха. Причем назвал ее именно «Рапунцель». Я был потрясен. Разве это имя не только для нас двоих? Игор рассказал, что Рапунцель сосала у него и спала с Габриэлем и другими мальчиками. И даже девочками. Ларисса говорила, что Рапунцель и с ней занималась сексом. Совала в нее пальцы. Не знаю, что на меня нашло, но, как только Игор начал писать букву «Г» над словом «шлюха», я бросился к нему, чтобы отобрать баллончик. Игор толкнул меня, а в ответ я пихнул его локтем. Он зашатался, теряя равновесие. Я воспользовался этим и ударил его кулаком в живот. Игор отшатнулся назад и попытался за что-нибудь ухватиться, но хвататься было не за что. Он зацепил ногой баллончик с краской, и я услышал быстро затихающий крик, пока Игор летел вниз. Потом раздался страшный глухой удар и крики с игровой площадки.
Я в отчаянии отшатнулся и выбежал прочь из класса. Закрылся в туалете и расплакался. Руки дрожали. У меня не хватало смелости уйти, пока не появилась уборщица, чтобы убедиться, что на этаже никого нет. Уроки отменили.
Я столкнулся с папой у школьных ворот. Там стояли и другие родители. Все были в шоке. В той части двора, где упал Игор, стояла белая машина. Хорошо, что его не было видно из-за черного мешка. Когда все стали расходиться, приехала мама Игора. Ее машина остановилась перед школой, и она выскочила с криком и рыданиями. Другие мамы не дали ей подойти к телу. Она осталась там и упала на землю. Корчилась и кричала, что ее жизнь кончена и она хочет умереть. Я чувствовал себя ужасно. Дома я поступил так, как учил папа после смерти мамы: стал думать обо всем хорошем, что связано с умершим человеком. Закрыв глаза, вспомнил наггетсы, которые мы ели дома у Игора. Наггетсы с кетчупом. Постепенно я успокоился. И вообще, Игор получил по заслугам.
23
Правильно было бы рассказать все полиции. Сантьяго знает адрес дома престарелых. Не окажись там Виктории, конверт вручили бы тете Эмилии, и она прочла бы эти ужасные записи из дневника. «Он знал, что я была там», – решила Виктория. Конечно, знал. Как будто он все время находился рядом с ней. Не в силах избавиться от этих мыслей, она прилегла на диван, держа в руках страницы и фломастер. Значит, ее родители как-то узнали о грязной связи Софии с Сантьяго. Виктория попыталась представить их реакцию. Все так мерзко и абсурдно, учитывая, что это произошло в школе… Если бы узнали другие, то Иконе, скорее всего, пришлось бы закрыть. Видимо, Мауро поверил, что все наладится, когда прекратил общаться с Софией и помешал этим двоим встречаться. Виктория подчеркнула абзацы в дневнике, которые подтверждали ее вывод: София – это Рапунцель. Хотя соседние дома были похожи друг на друга, описание гаража («нашего убежища») очень напоминало гараж в их доме: деревянный стол, черный потолок, несколько лампочек на нем. София встречалась там с Сантьяго, когда семья куда-нибудь уезжала…
После нескольких часов чтения Виктория была измотана, но она хотела с кем-нибудь поговорить. Обсудить вслух – это поможет обдумать все как следует. Пристегнув протез, девушка надела мешковатые джинсы и удобный топ и быстро причесалась перед зеркалом. Положила в рюкзачок перочинный нож и дневник. На автобусе доехала до района Фламенго, недалеко от площади Праса-ду-Рассел, и прошла три квартала до дома Джорджа. Тут ее осенило, что нельзя заявиться к нему просто так, ни с того ни с сего. Она решила позвонить Джорджу, когда доберется до улицы Руа-ду-Катете. Он ответил после второго гудка.
– Ты где? – спросила Виктория.
– Иду домой. Я ходил в больницу навестить друга. А что? Что-то случилось?
– Появились новые страницы.
– Господи… Когда?
– Сегодня.
– Могу приехать к тебе.
– Незачем. Жду у твоего дома.
Виктория отключилась. Раз она уже была на месте, то могла зайти в кондитерскую убить время. Сев у окна, попросила двойной эспрессо. С ее места просматривался вход в подъезд Джорджа под зеленоватой мраморной аркой, и Виктория могла наблюдать за происходящим на улице. Она ненавидела это время суток, когда закрывались магазины и все возвращались домой после работы. С наступлением вечера чувствовалось, как в воздухе витает что-то нехорошее. Виктория просидела минут десять, когда заметила Джорджа, который вышел из офисного центра – здания под номером 53, что-то засовывая в боковой карман рюкзака. Она узнала его издалека по походке и тому, как он размахивал руками. Опустив голову, Джордж направился к своему дому под номером 61. Что он делал в том здании, хотя сказал, что едет из больницы? Виктория старалась сохранять спокойствие. Должно же быть какое-то объяснение. Она оплатила счет и направилась к офисному центру, чтобы рассмотреть его поближе. Решила попасть внутрь, поэтому подошла к охраннику, смотревшему футбольный матч на мобильнике. Над его головой висел большой стенд с номерами офисов по этажам. Виктория
