Дембельский аккорд 1 - Альберт Зарипов

— Так сейчас же зима… Зачем они нужны? — отмахнулся контрактник.

— Всё это, конечно, хорошо… — потянулся руками вверх Пуданов. — Да только вот… Твои богатыри решили увольняться…

— Это ещё почему? Идите ко мне в группу! — сразу же загорелся я, не желая терять столь ценных разведчиков. — А то у меня одни дембилы, да прапор мудаковатый… Есть нормальные контрактники: Бычков и Молоканов, но их двоих маловато… Служить будете по-серьёзному. Понятно, что я командир строгий, зато справедливый. За будённовские события что-то получили?

— У меня медаль «За отвагу». - широко улыбнулся Русин.

— А мне ничего не дали. — с лёгкой досадой пожаловался «браток».

Данная несправедливость меня тоже немного огорчила, но ненадолго.

— Ничего страшного. Меня самого прокатили с орденом. А я ведь тогда не хотел тебя отдавать, помнишь? Остался бы в группе, то наверняка чем-нибудь и наградили. Так тем более!?.. Чего же ты домой без наград поедешь? Вот догонишь Русина по медалям, а то и обгонишь с орденом, тогда и увольняйся. Договорились?

Но мой вдохновенный монолог их совершенно не сагитировал за дальнейшую службу в армии. Оба контрактника помолчали с минуту, переглянулись друг с другом, а потом вежливо отказались.

— Да мы бы рады. Но нас уже дома ждут… Вы не обижайтесь, товарищ старший лейтенант… Не можем мы…

Но я сразу же не сдался и предпринял ещё одну попытку задержать в подразделении нормальных ребят.

— Слушайте, да я и сам вижу, что тут творится… Один командир роты не справится… Командиров групп нет почти… А вы ведь мужики серьёзные… Вместе мы наведём порядок…

— Товарищ старший лейтенант… Какой порядок? — неожиданно откровенно заговорил здоровяк, фамилии которого я так и не упомнил. — Мы тут за свои же бабки покупаем тушняк, чтобы хоть вечером разогреть на печке и поесть нормально. Камок и берцы на увольнение тоже… Всё за деньги!.. А в роте — это мелочи… Лимоновские контрабасы хоть на войну ходят, а мы тут только в караулы и патрули…

— Да вот увидите, что и до этих тыловых крыс мы постепенно доберёмся… — всё ещё пытался хорохориться я, хотя отлично понимал, что надежды в этом плане крайне малы…

Тут в нашу беседу вмешался майор Пуданов, который до этого момента нам почти не мешал, заполняя заветный листок мелкими, но очень страшненькими крестиками.

— Вы чего пришли? Определиться, как быть дальше?

— Ну, да. — почти хором подтвердили уральцы. — А то в роте целая революция началась.

— Это обычный процесс наведения порядка. Так… Что же мне с вами делать? — задумался командир роты. — Ваши документы по штабным подсчётам придут недели через три-четыре, а может и быстрее. С остальными бойцами вы, наверное, бегать, прыгать, ползать уже не хотите…

— Хватит уже… Ну, сколько можно? — сказал Русин. — Товарищ майор, может мы тут что-нибудь сделаем?

— Точно! Подорвите солдатскую столовую ночью. — совершенно не улыбаясь, согласился с ними Пуданов. — Может новую построят.

— Да нам бы что-нибудь типа дембельского аккорда… — уточнил второй контрактник. — Поработать бы…

— А материалы? — озадаченно произнёс Александр Иванович, но затем решительно определился с дальнейшей судьбой своих подчиненных. — Хорошо! Трудовые будни у вас в кармане. Но сразу же предупреждаю: на зарядки, разводы и приёмы пищи вы ходите вместе с ротой, форма одежды должна быть лучше всех. Ну, и само собой — никаких залётов. Ясно? А мы сейчас подумаем что именно тут нужно сделать. Идите пока.

Когда за военными ходоками затворилась дверь, Пуданов неторопливо повернулся в мою сторону и начал меня отчитывать.

— Ну, чего ты перед ними тут разорялся? «Идите ко мне… Наведём порядок… Тыловые крысы…» Да им давно уже плевать на всё! Они тут спокойненько пересидели время, пока в асбестовской бригаде расследование проводили… А как уголовное дело закрыли, так они через две недели рапорта на увольнение написали… А ты?

Я сел на кровать и раздосадовано пошёл в словесную контратаку.

— Эх, Саня-Саня!.. Я же сам видел, как они летом носились по полям и лесопосадкам… Огонёк в глазах горел, как у Терминатора… Ну, попортили там в Асбесте здоровьишко то ли прапору, то ли ещё кому… Какая тебе разница? Как говорили ещё в Великую Отечественную: на гражданке — разбойник, а на войне — разведчик. Жалко таких пацанов на гражданку отпускать. Конечно же им будет всё по барабану, если даже на обычную еду им надо свои деньги тратить…

— Хватит тут рассусоливать. — скептически произнёс ротный. — Что бы им нарезать? Мы недавно навезли керамзитовых блоков и цемента раздобыли немного, но на новый офицерский домик точно не хватит. Ружпарк пока ещё стоит, не разваливается.

— Вот каптёрку в роте заиметь не мешало бы. — подумал я вслух. — А то у нас всё имущество по палаткам разбросано. Ты же сам говорил, что скоро нам нужно будет получать новые рюкзаки, спальные мешки, разгрузки и прочее барахло. В палатке их держать рискованно. Прорежут дырку и растащат на память.

— Согласен. — кивнул головой Пуданов. — Вот только где? А-а… Потом место выберем. Давай-ка мне свой «чёрный» листочек. Я добью ведомость… И крикни, пожалуйста, Корнюхина, а то наш северный писец куда-то запропастился…

Как говорится, он был лёгок на помине! Я уже было направился к выходу, когда дверь с шумом распахнулась и в открытом проёме с начала показалась торцевая часть одного бревна, затем второго, которые тащила под мышками сгорбившаяся фигурка иркутского студента.

— Ты что творишь, болезный? — немного оторопело и удивлённо спросил я у новоявленного бурлака. — Ты что нодью[14] собрался запалить?

Запыхавшийся боец, который уже пытался развернуть упёршиеся в стену «поленья», так и не успел ничего ответить… Поскольку в эту ситуацию разъярённым медведем вмешался сам майор Пуданов.

— Ах ты, шишкогрыз кедровый! я тебе сейчас всю мошонку раскатаю этими кругляками! мы их с таким трудом достали, чтобы новую крышу сделать в домике для офицеров! а ты такое добро в печку!? это же стропила!

Испуганный писарчук тут же бросил загрохотавшие брёвна и стремительно выскочил за дверь. Так ему удалось быстро соорудить препятствие, оказавшееся непреодолимым для рассвирепевшего ротного и тем самым спастись бегством. Он поначалу даже совсем скрылся из нашего поля зрения. Но через пять минут издалека послышался его голос. Сперва Корнюхин попытался обиженно оправдаться.

— Ну, товарищ майор! для вас же старался!

— Только появись в канцелярии! — пообещал ему ротный. — Я тут так постараюсь! Живо тебе голову откручу!

Снаружи стало тихо. Однако спустя полминуты верхнее бревно дрогнуло и медленно поползло обратно наружу. Затем таким же образом из нашей канцелярии исчезло и второе…

— Ну, товарищ майор! — донеслось через открытый дверной проём. — Я ведь как лучше хотел.

— Я тоже!.. — пригрозил командир роты. — Я тебе не только голову откручу! Бестолковую!..

Писарь Корнюхин на всякий случай отошёл подальше от всё ещё незапертой двери. Так что следующая его фраза донеслась до нашего слуха сквозь оконно-вентиляционные проёмы.

— Так ведь все же эти брёвна пилят…

Попытка перевести стрелку с одного виноватого на остальных этому писарчуку явно удалась. Не на шутку рассерженный Александр Иванович даже не одеваясь стремглав выскочил наружу и побежал за наш вагончик. Я поспешил вслед за ним и обнаружил ротного за невысокой металлической оградой, старательно пересчитывающего аккуратно уложенные деревянные столбы. Вскоре он поднялся и не громко выругался.

— Эх….Там два бревна и здесь…Трёх штук не хватает…Жалко то как! Хорошие были бы страпила…

Метрах в трёх от этих аккуратно сложенных ровненьких брёвен возвышалась солидная куча специально привезённых корявых стволов, толстых веток и корневищ, которые и предназначались для обогрева палаток. Однако эти дрова являлись настолько сырыми, что их следовало сперва несколько часов сушить рядом с жарко натопленной буржуйкой, которую соответственно нужно было сначала хорошенько раскочегарить. Однако цельные стволы и корявые ветви было невозможно протащить сквозь входы палаток, да и внутри они представляли бы собой своеобразную проблему для всех присутствующих. А ведь высушенные стволы затем требовалось распилить на чурбаки и разрубить на поленья. В общем, получался двойной замкнутый круг.

— Ах, вы… Такие, сякие да разэтакие… — вздыхал майор Пуданов. — Ах, вы… Кошкины дети…

Ведь из этого замкнутого сдвоенного круга наши солдатики вышли весьма «достойно», используя сухие четырёхметровые брёвна сперва для растопки своих прожорливых печек, а затем уже и для поддержания этими же брёвнами более-менее приемлимой температуры воздуха внутри палаток. Чем все они только что очень уж сильно огорчили командира первой роты.