Хьюстон, 2030 - Майк Мак-Кай

«Еще бы. Помню, политики говорили, что Америка теперь обеспечена своим газом на сто лет.»

«Точно, старик. На сто лет. Хотя, все профессиональные геологи и геофизики насчитали от десяти до двадцати лет максимум. Ну вот, стали бурить скважины через каждые семьсот футов [ 61 ], и рвать.»

«Рвать?»

«Гидроразрыв пласта. Ну, закачивали в скважины смесь песка с водой под большим давлением. Я тогда только получил доктора [ 62 ]и работал в «Бертоне [ 63 ]» - как раз над технологиями гидроразрыва. Это неважно, слушай дальше. Так вот, к 2012 году набурили скважин столько, что цена газа в Америке упала почти до нуля. Два-три бакса за тысячу футов [ 64 ].»

«Ну, так нельзя считать, Фред. В двенадцатом году, доллар был куда сильнее, чем сейчас.»

«Ну, если хочешь все до последнего цента, умножай на коэффициент инфляции за двадцать лет. В сегодняшних долларах, будет триста или пятьсот баксов за тысячу футов. Все равно дешево! Ты опять размениваешься на частности, Марк. Я тебе о стратегии, а ты мне - о ценах. Еще пива?»

«Ну ладно, давай о стратегии,» - согласился Марк пододвигая свою почти пустую кружку. Майк попытался пододвинуть и свою кружку за новой порцией пива, но Марк взглянул на сына, и тот молча вернул кружку на место.

«Ну вот. Завалили страну дешевым газом. А по уму пользоваться этим газом не умели. Сколько маршрутных автобусов и такси было в Хьюстоне в 2012 году?»

«Автобусов почти не было. Разве что - школьные. Такси - да, но тоже не особенно много. У всех же были свои машины...»

«А сколько автобусов в Хьюстоне было на природном газе в 2012-м, знаешь? Ноль! И такси - тоже ноль. И частных автомобилей на газе не было.»

«Так, ведь, и газовых заправок не было. Это сейчас они есть. Ну, для тех последних автобусов, что еще ходят.»

«Насчет автобусов - можешь не беспокоиться. Им недолго осталось. Дальше - на лошадках будем ездить. Лучше скажи, ты в курсе, что за пределами США в 2012 было больше пятидесяти миллионов автомобилей на газе? [ 65 ]»

«Нет. Ты, честно говоря, открываешь мне глаза.»

«Тогда, в 2012-м, весь мир был готов использовать газ, а Америка - нет. И мы весь этот газ профукали. Просрали! Начали строить заводы по сжижению газа, заливать в танкеры и отправлять наш газ в Китай или в Индию с Японией. А сейчас - наш газ кончается. Точно геологи предсказали: двадцать лет максимум. Про «газовые трущобы» в курсе?»

«Это там, где бедняки строят лачуги вокруг отслуживших газовых скважин? Пожар еще большой в прошлом году был, по ТВ показывали?»

«Точно. Скважина в сланцах работает года три-четыре, и все - конец. Так, булькает остаточный газ. Вот в трущобах и используют, что осталось. А вокруг трущоб - выращивают какие-нибудь овощи. Вот только воды там годной маловато. Всю воду истратили на эти самые гидроразрывы.»

«То есть, получается, что «Программа Энергетической Независимости США» накрылась медным тазом?»

«Считай - накрылась. И все остальные программы - тоже. «Нефтяные пески» в Канаде. Весь штат Альберта - как лунные кратеры! Даже хуже, чем в «газовых трущобах,» чувак. А этанол! Ты помнишь, как Буш-младший подписал программу этого идиотского этанола в 2007 году?»

«Этанол подмешивали в бензин?»

«Ну да! Миллионы акров кукурузы засеивали каждый год, и делали из кукурузы этот чертов этанол. Испортили столько отличной земли. Как будто, ученые и инженеры сразу не сказали всем, что и «нефтяные пески,» и этанол для бензина - это вообще не природное топливо. Они - всего лишь «усилитель!»

«Усилитель?» В каком смысле?»

«В самом прямом. Вот тебе задачка, как в школе. Ты берешь баррель [ 66 ]нефти и делаешь из нее бензин. Или дизтопливо, неважно. Пашешь на этом бензине землю, сеешь кукурузу. Потом берешь шесть тысяч футов [ 67 ]природного газа и делаешь из газа химические удобрения. Тебе ведь понадобятся удобрения, так? Осенью собираешь свою кукурузу. И делаешь из собранного две целых, три десятых барреля этанола. Что ты только что сделал?»

«Что я сделал?»

«Ты усилилодин баррель нефти и шесть тысяч кубических футов газа - шесть тысяч футов газа - это то же самое, что и один баррель нефти, если считать по энергии. Из двух баррелей получилось два и три десятых. В чистом доходе - всего пятнадцать процентов! Не считая твоего соленого пота и всего того ущерба, что ты нанес природе своим трактором. И за эти пятнадцать процентов мы медленно гробили наши поля? А с «нефтяными песками» - примерно такая же история. Вложив один баррель хорошей нефти и один баррель-эквивалент природного газа, получаем два с половиной барреля тяжелой, щелочной, отвратительной жижи, которую и нефтью-то можно назвать только с натяжкой. И лунный ландшафт в придачу.»

«Я так понял, что «усилитель» - это когда надо сначала вложить в процесс настоящую нефть, чтобы получить лишь немножко больше нефти?»

«Точно так! Это же элементарная химия. Закон Сохранения Вещества и Энергии. Кстати, уже после «Обвала,» некоторые дураки-фермеры попробовали обойтись без химических удобрений. И начали калечить землю гораздо быстрее. Ну, ты знаешь, что из этого вышло.»

«Пустая Земля» в Айове?»

«Ага. И такие же пустыни, только поменьше - во всех других штатах.»

«Понятно. Но ты хотел мне сказать про стратегию нашего правительства.»

«Так я как раз об этом! Никакой «стратегии» нет, только имитация бурной деятельности.»

«Да, но экономика-то на подъеме.»

«На каком-таком «подъеме?!» Ну-ка, просвети! Что конкретно в нашей жизни стало лучше за последние, скажем, семь или десять лет?»

«Инфляцию побороли!»

«Ну да, возможно, что двадцать два процента в прошлом году выглядят получше, чем сорок восемь процентов в год немедленно после «Обвала.» Однако, Марк, инфляция - это не «вещь в себе.» Это всего лишь математическая функция. Скорость изменения какой-либо вещи. Математики говорят: «производная.» А вот «вещь в себе» - это Американский Доллар. И он продолжает падать! Становится легче и легче, каждый месяц, каждый день. Уровень инфляции лишь говорит нам, что падение доллара теперь не такое быстрое, как раньше. К примеру, ты прыгаешь с парашютом, а парашют не раскрывается. Ну, и ты через какое-то время говоришь себе: великолепно! Моя скорость падения стабилизировалась. Однако, продолжаешь при этом падать. Какая тебе разница, ударишься ты о землю со скоростью сто десять или сто одиннадцать миль в час?»

«Телевидение стало лучше, мистер Штольц,» - вдруг ввернул Майк: «Я прекрасно помню, раньше было больше ста каналов и нечегосмотреть. А сейчас у нас в Хьюстоне каналов всего три, и все три - классные! Хочешь музыку - переключаешь на «Галвестьюб.» Новости - на «CNN.» А лично я предпочитаю «SRTV.» Там показывают клевые боевики, и без рекламы. Смотришь фильм, как на DVD - без этих дурацких перерывов каждые пять минут.»

«Ну, с этим аргументом не поспоришь, Майк,» - улыбнулся Фредерик: «Телевидение определенно стало лучше. Ты до «Обвала» телевидение не помнишь! До «Обвала,» приятель, американское телевидение было настолько идиотским, что с ним ни делай - все улучшение.»

«Говоря о телевидении,» - сказал Марк: «вчера по «SRTV» передавали в новостях, что в этом году у нас в Округе Харрис добавят целых шестьдесят новых врачей. Это вдвое больше, чем в 2027-м. Ты - врожденный пессимист, Фред. Кое-что становится лучше!»

«И опять в белый свет, как в копеечку, Марк! Тебе рассказали, сколько врачей добавят,но при этом забыли сказать, сколько в этом году закончат свою практику. Просто из-за преклонного возраста.»

«И сколько?»

«Триста шестьдесят! Я тебе еще раз говорю: надо постоянно сверяться с реальностью. Они тебе говорят по телевизору: шестьдесят врачей добавим! А ты такой: бац! И выглядываешь в окно! У нас была частная практика на углу, так? Два врача-специалиста, три медсестры.»

«Так. Теперь она закрылась.»

«Видишь? До «Обвала» в Техасе было 240 практикующих врачей на каждые сто тысяч населения. А сейчас - всего сорок. С половинкой. Сверка с реальностью! Я постоянно сверяюсь. Ты не находишь, к примеру, что в последние годы мы как-то очень часто стали употреблять это уличное выражение: « больша нета?» Например, мы говорим: такого-то и такого-то маршрута автобуса больша нета. Или: «на Куче» свободных делянок больша нета. Или так: в нашем колодце воды больша нета. И так далее... Реальность говорит мне, что у нас все, абсолютновсе приходит в упадок. Пятнадцать лет назад наши дети разгуливали в кроссовках «Найк» и в одежде из модных магазинов. Десять лет назад - в простых джинсах с толкучки. Пять лет назад - в перешитой подержанной военной форме и в сандалиях из старых покрышек. А сейчас они одеты в то, что осталосьот подержанной военной формы. Со всеми дырками! А сандалий у них больша нета! Ну-ка, давай продолжим эту последовательность на пять лет вперед. А потом - на десять!»