Привет, любимая (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна

      Он внимательно смотрел мне в глаза. Жалеет, что ли? Одернул на себе куртку. Протянул мне мой беретик. Я и забыла про него совсем. Помолчал и добавил:

      - И не узнает.

      Что же. И на том спасибо. На большее я рассчитывать не могу. Очень не хочу, чтобы меня жалели, кидали сочувственные взгляды. Та же Татьяна. И Олег, со свойственной ему чуткостью, понял это. Взял под руку. Повел к станции, немного косноязычно делясь со мной своими планами на будущее.

* * *

      Путь от конторы, в которой я работала, до дома растянулся на два с лишним часа. Он мог стать еще длительней, если бы не мысль, что тетя Нина, скорее всего, нуждается во мне. И все-таки на лестничной площадке перед дверью я задержалась на несколько минут. Не могла пересилить себя и позвонить.

      Позавчера, когда я вернулась, тетя Нина уже спала. Медсестра, помнится ее звали Лидочкой, уютно устроилась на кухне с книжкой. Она, конечно же, была удивлена моим несвоевременным возвращением. Но изо всех сил старалась не показать этого. Я отпустила ее, заплатив, как было условлено заранее. Деньги теперь значения не имели. А что имело?

      Собирать Мишке чемодан оказалось легко. Никаких эмоций. Только практичность и здравый смысл. Или я все еще пребывала в шоке? Да и вещей у него имелось немного. Не накопили мы с ним никаких вещей.

      После, не раздеваясь, прилегла на кушетку. Забылась тяжелым, дурным сном.

      Утром я тихо и спокойно объяснила тетке все. Видит бог, мне этого не хотелось. Она любила Мишку, и для нее фортель Рыжего стал сильным потрясением. Ее состояние могло ухудшиться. Но, к сожалению, без объяснений тут уж никак не обойтись. Лучше раньше, чем позже...

      Тетя Нина почернела прямо на глазах. Ушла в себя. Ничего не говорила, ни о чем не спрашивала. Это было так на нее не похоже, что я перепугалась до смерти. Теткино бледное лицо и синяки под глазами переворачивали мне внутренности похлеще всяких слов.

      Рыжий дома и не появился. Ни в субботу. Ни в воскресенье. Ни сегодня с утра. Я старалась не заостряться на его исчезновении. На работе сегодня, тем не менее, весь день вместо выполнения служебных обязанностей обдумывала, куда ему теперь отправлять чемодан со шмотками? И сейчас, стоя на лестнице, размышляла о том же. Царапала зеленый пластик перил.

      За дверью послышались голоса. Ну вот, кажется, никуда теперь чемодан отправлять не надо. Сам явился. Или не он? Да он, конечно. Кому еще быть? Только у него густые, бухающие басы в голосе. Ох, как встречаться не хочется. Не могу. Сил нет. Может, погулять вокруг дома полчасика? Да, ладно, чего уж там? Все равно придется...

      Я рылась в кармане в поисках ключа, оттягивая время, когда дверь распахнулась. Через порог перешагнул Мишка. С чемоданом в руке. И - будто споткнулся.

      Что это? Уже с чемоданом? Я ведь ему еще ничего не сказала. И он мне ничего не объяснил. Разве можно так уходить? Ничего не сказав?

      - Здравствуй, - бесцветным голосом сказал Мишка. Окинул меня взглядом, таким же бесцветным, как голос. В глазах - ни капельки вины. Только пустота. Совершенная пустота. Аж страшно ему в глаза глядеть. Как будто его совсем нет ... совсем нет ...

      - Здравствуй, - прошептала я, растерявшись.

      Мы потоптались на месте. Дальше-то, дальше-то что? Что ж он молчит?

      - Иди, - он кивнул на дверь. Тоскливо добавил, отводя взгляд:

      - Там тебя Олег караулит. Часа два, не меньше. Теперь свою Татьяну, как пить дать, бросит.

      Вот ненормальный. Даже сейчас он к Олегу цепляется. Лучше бы к себе цеплялся. Нетушки, пусть уходит. Сейчас. Сию минуту. Только бы по моим глазам ни о чем не догадался.

      - Дурак ты, Кузнецов!

      Он вздрогнул, как от пощечины. Ну, конечно. Ведь не Мишкой его назвала, не Рыжим.

      - Ну что ж, - он вздохнул. Сгорбился. Не торопясь, стал спускаться с лестницы.

      Я не оборачивалась. Столбом стояла перед дверью. Медленно выключалась из действительности.

      - Аля!

      Его голос вывел меня из оцепенения. Я обернулась. Он стоял на площадке между лестничными маршами. Смотрел на меня.

      Какой пронзительно-тоскливый... какой долгий, долгий взгляд...

      - Эх, ты ... Василек мой ...

      Так нечасто называл он меня старым прозвищем. Только в редкие минуты нежности... Прощается - дошло до меня. Навсегда! Ведь это он навсегда!

      Мишка опустил голову и снова неторопливо начал спускаться по лестнице, тяжело ступая при каждом шаге. Душа моя рванулась вслед за ним. Но ноги и руки были холодны, как лед, не могли пошевельнуться. Язык присох к небу.

      Я вошла в квартиру только, когда перестала слышать его тяжелые, неторопливые шаги. Вошла. Тихо затворила за собой дверь. И прислонилась спиной к стене. В коридоре было темно. Очень хорошо, что темно. Свет слишком режет глаза.

      С кухни доносились неясные голоса. Тетя Нина ... и Миша сказал, Олег здесь. Не могу их сейчас видеть. Постою в прихожей, пока они не знают, что я пришла.

      Я, не раздеваясь, так и стояла, прислонившись к стене. Ушел! Ничего не объяснил. Дежурного "до свидания" не сказал. Чемодан взял и ушел. Как у него все просто... Словно и не было у нас с ним ничего. Ни нашей сумасшедшей любви, ни этих трудных счастливых лет... Не захотел оправдываться? Или ... Или разлюбил? Ведь я ничего не сказала. Я еще не успела ему ничего сказать... Мало ли, что чемодан собрала? Как собрала, так бы и разобрала... Ведь люблю же я его ... А он? Нет, это он меня разлюбил. Всего-навсего ... Раз-лю-бил... Все ...

      Я включила свет и щелкнула замком. Стала снимать пальто. Из кухни на шум выглянула тетя Нина.

      - Аля! Ты здесь?

      - Нет, еще на работе сижу, - злобно отозвалась я, ставя сапоги в калошницу. Зачем-то поправила ровно висевшее зеркало. Как ни странно, тетка не обиделась.

      - Миша приходил. Вы не встретились? - настороженно спросила она.

      Встретились. Еще как встретились. Лучше бы совсем не встречались, чем так ...

      - Повидались, - буркнула я.

      - Олег приехал.

      - Я знаю.

      Она, сморщившись, жалобно смотрела на меня. То расстегивала, то опять застегивала верхнюю пуговицу своего синего байкового халата.

      - Вот что, теть Нин. Я сейчас ни с кем разговаривать не могу... И не буду ... Дайте мне немного побыть одной... Ладно?

      Тетя Нина торопливо закивала. Спряталась на кухне. Я прошла в комнату, не удосужившись отправиться за теткой и поздороваться с Олегом. Комната, несмотря на громоздкую мебель, казалась пустой. И чужой. Незнакомой. Другая планета. И все тут.