Привет, любимая (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна

      - Есть такая категория женщин, которую я не переношу, - медленно и недовольно начал он уже возле самого дома.

      - Какая же? - спросила я, не испытывая настоящего любопытства. И без его пояснений хорошо знаю, что он любит, а что - нет.

      - Категория свиристелок. Они обожают, когда мужики вьются вокруг них, как комары.

      Мы шли плохо освещенной улицей. Одной рукой Мишка придерживал меня за локоть, другой - раздраженно обрывал мелкие веточки с попадающихся по дороге кустов. Тихо бесился.

      - Мне хотелось танцевать, а ты меня не приглашал, - лениво защитилась я. Прекрасно понимала, почему его крутит от ревности.

      - Значит, и надо было сидеть на месте, а не давать повод тому бородатому типу в очках обнимать тебя у всех на глазах.

      - Мы просто танцевали.

      - Если это теперь так называется, то я - папа Римский! - вскипел Рыжий. - Он же готов был тебя съесть. Облапил-то как!

      Положим, съесть бы тот журналистик меня не съел. Однако страстно обнимать пытался. А как еще прикажете привлечь к себе внимание собственного мужа? Я знаю всего лишь один способ, но зато действенный.

      - Слушай, Рыжий, умерь свои собственнические инстинкты!

      Он остановился у подъезда. Пришлось и мне остановиться. Лампочка на каменном козырьке, как всегда, была разбита. Это хорошо. Соседи не слишком много увидят. Но сколько они могут услышать...

      - Что? Будешь обниматься с разными козлами, а мне прикажешь спокойно на это смотреть?!

      Ну, завелся. Теперь будет пилить, пока спать не ляжем.

      - Нет, - ухмыльнулась я. - Смотреть не обязательно, надо танцевать со мной самому.

      Он больно сдавил мой локоть. Грубая сила - один из главных аргументов. Иногда мне это даже нравилось. Вот как сейчас. Ведь любит же. Иначе, зачем так беситься?!

      - Терпеть не могут всяких танцев!

      - А вот это ты врешь, друг мой милый, - подпустила я шпильку, направляясь к подъезду без него. - Только со Светкой три раза танцевал. Не говорю уж про других...

      - Светка - невеста, - он догнал меня на лестнице и опять сдавил мой локоть. - И, вообще, мне же надо было соответствовать? А ты вполне можешь обойтись без танцев.

      - Могу, - легко согласилась я и освободила свой локоть из его лапищи, - но не хочу.

      - Впредь изволь обходиться, - тихо прорычал он.

      А сегодня он не только злился на меня за вчерашнее, но еще и мучился синдромом похмелья. Потому и цеплялся ко всякой мелочи. Благоразумней с моей стороны молчать и со всем соглашаться.

      Я наконец-то собрала сумку и пошла налить тете Нине чашку чая. Заодно сама с ней села. Для передышки предлог прекрасный. Голова все время кружилась, слегка подташнивало. Мишка мог заметить. К тому же, пить хотелось по-настоящему.

      - Вы хоть знаете, как туда ехать? - отхлебывая горячий чай мелкими глоточками, брюзгливо спросила тетка. Она с утра, как и Рыжий, была не в настроении. Не хотела оставаться одна дома. А медсестра у нее за человека не считается. Платная сиделка и все.

      - Миша знает, - настроение у меня было легкомысленным.

      - А где оно, это Покровское? Далеко?

      - Да сказала же: не знаю! - рассердилась я. - Наверное, недалеко.

      - Ты такая раздражительная стала, Александра, - обиделась тетя Нина. Села насупившись. Стала очерчивать пальцем рисунок на клеенке. Делала это резко и с неприятным скрипом. Мне сразу же стало неловко за глупый срыв.

      - Просто я немного устала...

      - Вот и не ездили бы никуда!

      Ха! Мы и так никуда не ездим. Вся жизнь проходит на работе и дома. Вероятно, это устраивает моего мужа и тетку, а я - так совсем одичала. Нет! На дачу к новоиспеченному Светкиному мужу мы поедем. За городом уж, конечно, лучше, чем в городе. Вдруг получится в лес сходить? И, между прочим, там будет одна молодежь. Без всяких мам, пап, бабок, дедок и теток...

      - Заканчивай чаепитие, - скомандовал мне Мишка, застегивая куртку и пристраивая на плече спортивную сумку. - Я давно в дверях стою.

      Мне пришлось оставить свой чай. Лист с инструкциями я вручила медсестре, сиротливо жавшейся в углу на кухне. Торопливо поцеловала тетку и выскочила вслед за мужем.

* * *

      Это Покровское оказалось совсем недалеко. Полчаса на электричке, затем минут десять пешком - от станции.

      Рыжий несся впереди. Я приотстала. Так давно не была за городом.

      Вдалеке, за Покровским виднелся лес. Дымчато синел. Привораживал взгляд. Вот бы сейчас туда ... Осенью в лесу даже лучше, чем летом. Тихо. Душа отдыхает. Но разве Мишку уговоришь? Только мечтать и остается. Да стараться не отставать от Рыжего.

      Дачу Андрея Мишка нашел быстро. Иначе и быть не могло. Ведь у Мишки всегда все получается лучше, чем у других.

      С резного крыльца к нам высыпала веселая и хмельная компания.

      - Наконец-то!

      Крики, смех. Мишку окружили, хлопали по плечам. Он уже был своим среди людей, с которыми познакомился только вчера. Вот всегда так!

      Светка с Андреем стояли на крыльце и довольно улыбались. К нам не подошли. Хозяева, называется!

      Я начала выискивать глазами Олега и Таню - единственных знакомых и близких мне среди этой разношерстной публики. Светка в расчет не берется.

      Мишку поволокли в дом. Молодожены отправились вслед за гостями. Я же осталась стоять посреди голого двора, не зная, что делать дальше, ощущая себя чужой здесь и никому не нужной. Светка могла и подойти, не переломилась бы.

      Из дверей выглянул Андрей.

      - Аля! Ну что же вы? Идите сюда!

      - Да мне осмотреться хотелось, - не моргнув глазом, солгала я ему. - Тут так необычно.

      - Вам интересно? - растерялся он и обрадовано предложил, - Тогда чуть позже я вам обязательно все здесь покажу. Хорошо? А сейчас идемте.

      Я собралась последовать приглашению. Но тут из-за угла дома вышел Олег. Хорош! Нечего сказать. Весь какой-то помятый. Куртка нараспашку, рубашка расстегнута, глаза непривычно блестят. Сам на себя не похож.

      Он увидел меня. Лицо его осветилось радостью.

      - Аля! Где вы пропадали так долго? Мы с Танюхой заждались. Здесь черт знает что творится.