Привет, любимая (СИ) - Квашнина Елена Дмитриевна

      - Андрюша! - пропела сладким голосом Таня. - Куда вы запропастились? Я объявила всесоюзный розыск!

      Ну и ну. Ай, да Таня! Тот самый омут, где черти водятся. Я посмотрела ей вслед. Она танцующей походкой шла в сторону этого странного Измалкова. И странные тени плясали вокруг нее. Одна... две... три ... Что за чушь мерещится? Просто мост так освещен. Расположение фонарей. Не более того.

      Я повернулась и быстрым шагом стала подниматься в гору. Если решение принято, зачем откладывать?

* * *

      В холле было пусто. Похоже, гости угомонились надолго. Тишина абсолютная. Табачный дым висел пластами. Сильно пахло вином. Кто-то разлил бутылку? В углу, в огромном плюшевом кресле расположился Олег. Поза расслабленная, глаза закрыты. Спит? Нет. На звук моих шагов приоткрыл один глаз. Мутно посмотрел на меня.

      - Алечка! О-ох...

      - Где Мишка?

      Олег приоткрыл второй глаз.

      - Наверху.

      Язык у Олега едва ворочался. Чтоб он вообще у него отсох! Это же надо так напиться. А мой-то, наверное, и совсем лыко не вяжет...

      - Где наверху?

      - Там несколько комнат... Где-то в них... Поищи сама...

      Добиться от него большего не получилось. Ладно, сама найду! Я быстро поднялась по лестнице, считая ступеньки. Чет-нечет. Загадала: выйдет нечет - ничего не скажу, значит, судьба против. Не повезло. Последняя ступенька оказалась четной.

      Так. Двери три. За какой же из них Мишка? Начну с угловой. Там, вроде бы, свет горит. Слегка приоткрыла дверь. Никого. Пусто. Стол, два стула, кресло-качалка. Бархатные портьеры на окне. Миленькая комнатка. Только мебель слишком дорогая. Ну-ка, что за дверью? У стены... Вот тебе и никого. Сразу куча спящих прямо на полу людей. Нет, не на голом полу. Это я сразу не разглядела. Кто-то догадался пристроить у стены широкий и длинный матрац. Не матрац - ракетодром. Все не так холодно спать. Но позы... позы у людей ... Музей мадам Тюссо, да и только. Рыжего среди них нет? Ладно, пусть этот цыганский табор спокойно спит. Пойдем дальше. Закрыла за собой дверь уже не так тихо, как открывала. Вон в той комнате, кажется, тоже горит свет. Под дверь пробивается. Вдруг Рыжий там? Я больше не осторожничала. Распахнула дверь и шагнула на порог.

      - Какого черта! - хрипло сказал Рыжий. - Пошли все вон! Отдыхать мешают!

      Я бы вышла вон, как он мне посоветовал. Если бы могла это сделать. Нет. Не смогла. Ноги мои просто приклеились к порогу. Смотрела и не верила своим глазам. Господи, этого не может быть. Чушь какая. Этого не может быть никогда. Это невозможно... Невозможно?..

      На низенькой широкой софе, среди сбившегося красного шелкового покрывала пластом лежал Рыжий. Из-за его плеча виднелось запрокинутое Светкино лицо. Глаза у нее были закрыты. Одной рукой Светка обнимала Рыжего за шею. Моего Рыжего! Другой - медленно гладила его крепкое мускулистое бедро. И ни грамма одежды на обоих...

      Да, нет, мерещится. Этого просто не может быть. В голове не укладывается.

      Мишка приподнялся на локте. Схватил маленькую диванную подушку, подвернувшуюся под руку, и, не глядя, швырнул через голову. Я даже не сделала попытки уклониться. Подушка попала мне в лицо и упала к ногам. Поднять ее, что ли? На ней, кажется, какая-то вышивка. Так и есть. Зеленые снежинки. Интересно, почему зеленые? А не заняться ли и мне вышивкой на досуге? Пяльцы у тети Нины имеются, цветных ниток сколько угодно...

      - Алька... Аль ... Ты что там застряла? - донесся снизу еле слышный, невнятный голос Олега. Я не откликнулась. Вертела в руках подушку. Пыталась сообразить, что происходит. И тупо смотрела на эту милую парочку. Странные мысли появились в голове: почему все снежинки всегда геометрически точны? В небесной канцелярии инженерией забавляются?

      - Я же сказал: пошли все вон! - рявкнул Мишка, резко поворачиваясь. Посмотрел на меня.

      - Ты чего здесь? - пьяно спросил он. - Шла бы прогулялась!

      - Два часа гуляла, - механически ответила я.

      Светка приоткрыла глаза. Похоже, до нее сразу дошло, в чем дело. Или она меньше выпила? Зрачки ее расширились. Рука ущипнула Мишкин бок. На лестнице послышались нетвердые шаги.

      Одурь начала медленно сходить с Мишки. Глаза его постепенно принимали осмысленное выражение.

      - Аля ... - растеряно проговорил он.

      Дошло наконец! Прочухался! Теперь бы и мне в себя прийти... Да что-то не получается. Я, словно пустой кувшин. Постучи - зазвеню.

      - Что здесь происходит? - заплетающимся языком спросил за моей спиной Олег. Не выдержал все-таки, притащился. Он хотел еще что-то сказать. Начал уже было. И осекся.

      Н-да! Что дальше? Надо уходить. Скандалы никому не нужны. А мне они теперь вообще противопоказаны.

      Я развернулась и вышла. Отшвырнула в угол подушку. Пошла вниз, удивляясь собственному спокойствию. Сумка мне нужна или нет? И куда я пристроила свое пальто и сапоги? Господи, да они же на мне. Я и не раздевалась, как пришла. Есть у меня в кармане деньги? Есть. На билет должно хватить.

      Резное крыльцо. Какая претенциозная пошлость - это резное крыльцо. Да и вся эта дача в целом. Куда повернуть за калиткой? Налево или направо? Ах, ну да ... Все верно. Когда мы шли со станции, мы проходили эту дачку с круглой остроконечной крышей из красной черепицы. Еще удивлялись, откуда люди взяли черепицу, при том красную? Значит, я иду правильно. До чего страстно она обнимала его. Стоп. Не думать об этом. Вот бы сейчас в лес! Только это чужой лес. Я его не знаю. И поздно. Темно, будто ночью. В своем лесу я бы не боялась. Там каждый куст, каждая ямка, точно собственные мысли - во сне не заблудишься. А здесь ... Потому лучше продолжать двигаться к станции. Любят писатели комфорт, но весьма странной любовью. Дорога к станции освещена не хуже любого проспекта в городе. Не заблудишься. Только ... Фонарей понаставили, а про асфальт забыли. Что же это они? Половинчатый получается комфорт. Или это от бестолковости? Как же она его обнимала... А он? Нет, не думать! Хорошо, погода стоит приличная. Дождей нет. В дождь такая вот дорога размокает, раскисает - сплошная глина. Случись дождь, я бы здесь не прошла. У меня и посуху-то ноги заплетаются. Наверное, до станции уже недалеко? Не видно за деревьями.

      Кто-то бережно взял меня за локоть. Я в панике обернулась, готовая драться, кусаться, царапаться... Но это был не Мишка.

      - Я провожу тебя, - успокаивающим тоном сказал Олег. - Уже поздно и небезопасно.

      - А Таня? - мне захотелось тихо заскулить.

      - Она еще не вернулась. Где-то бродит с моим зятем. Да ты успокойся. Кроме меня никто ничего не видел. Никто ничего не знает.