Битва за Атлантику. Эскорты кораблей британских ВМС. 1939-1945 - Денис Райнер

Теперь все подобные военные хитрости ушли в прошлое. Радары и авиация оказались лучше и надежнее, именно с их помощью мы смогли перейти от обороны к нападению. Теперь эскортные группы работали с воздушной поддержкой. Моря бороздили специальные группы охотников, которые, не имея конвоя, который нужно охранять, могли посвятить все свое время и энергию уничтожению противника. Немцев выметали из Атлантического океана поганой метлой. Они ушли в Карибское море и некоторое время могли наслаждаться там полной безнаказанностью, но очень скоро и те удаленные воды стали для них слишком опасными. Потом немецкие подводные лодки начали войну с кораблями эскорта, и мы поняли: первый раунд за нами.

Что собирался предпринять Дёниц? В немецком военно-морском флоте просто так не становятся гросс-адмиралами. У него наверняка еще было кое-что в запасе. И во втором раунде он наносил удары, ничуть не менее опасные для союзников, чем все, что он делал раньше. Лично я считаю, что второй раунд был тупиковым, когда обе стороны стремились к единственному выходу, но не обладали достаточными силами, чтобы к нему прорваться. Ущерб, нанесенный подлодками Дёница в это время, был невелик, но мы, моряки, которые охотились за этими лодками, знали точно: мы их только сдерживаем, но до их полного уничтожения еще очень далеко.

В конце 1943 года Дёниц явил миру акустическую торпеду, в 1944 году – шноркель, а в 1945 году – подлодку Вальтера. Как мы уже видели, акустическая торпеда вовсе не была решающим оружием. Шноркель – другое дело. Его появление позволило подлодкам идти на дизелях в подводном положении. Воздух, необходимый для «дыхания» дизелей, поступал по большой воздушной трубе, на конце которой устанавливался клапан. До изобретения шноркеля подлодки могли использовать дизельные двигатели, только находясь на поверхности, а заряжать батареи для электромоторов можно было только при работающих дизелях. До появления шноркеля подлодки всплывали для подзарядки батарей на 4 часа каждые сутки. Имея шноркель, они могли не всплывать вообще. Когда в конце войны подводный флот сдался, оказалось, что некоторые подлодки находились в подводном положении в течение шести недель и даже покрылись пленкой водорослей, как та, что образуется на днищах судов в гаванях.

Используя шноркель, подлодки подходили близко к берегу и снова посещали те места, откуда мы их изгнали еще в первые месяцы войны. Со шноркелями их скорость возросла и стала почти такой же, как скорость корабля эскорта. Уже было сказано, как наши самолеты вынуждали подлодки погружаться, после чего последние почти ничего не видели на необъятных просторах Атлантики. Но если они проходили в подводном положении в районы, где судоходство всегда напряженное, такие, как, например, Портленд-Билл в Английском канале, мыс Рат на северо-западе Шотландии или остров Ратлин у северо-восточной оконечности Ирландии, они не могли не обнаружить подходящие цели.

Подводная лодка – оружие очень дорогостоящее, поэтому крайне нерационально позволять ему бесцельно курсировать по океанским просторам, не окупая себя уничтожением вражеских судов. Имея подводные лодки, оборудованные шноркелями, Дёниц достиг лишь небольшого успеха, исходя из чего можно утверждать, что во втором раунде он потерпел поражение, так же как и в первом. Но это значило бы вернуться к чисто оборонительной стратегии в отношении подлодок. Если же оперировать понятиями наступательной стратегии, где успех измеряется количеством уничтоженных кораблей противника, тогда заслуги обеих сторон, пожалуй, можно считать равными.

Подлодка Вальтера, которую Дёниц планировал использовать в 1945 году, имела двигатель, работающий на принципиально новом топливе – перекиси водорода, сгорающей с дизельным топливом. Она могла в подводном положении короткое время идти со скоростью 20 узлов, и ей не приходилось оставаться на перископной глубине, как подлодке со шноркелем. Если предположить, что группа поддержки прибудет уже через час после получения сообщения об обнаружении подлодки, ей придется прочесать район примерно в 50 квадратных миль. Значительно более быстроходная подлодка Вальтера увеличивает район поиска до 1200 квадратных миль. Это снижает вероятность ее обнаружения до чистой случайности. К счастью для нас, ни одну из этих лодок до конца войны так и не успели ввести в эксплуатацию. Тем не менее не подлежит сомнению, что это очень грозное оружие, обладающее большими потенциальными возможностями.

Наши конструкторы тоже не дремали. Новые противолодочные корабли, такие, к примеру, как корветы класса «Касл», были столь же похожи на первые противолодочные траулеры, как современные ружья на стрелковый лук. Действия «Лох-Туллы» подчинялись мастерству, интуиции и везению офицеров. Атаки «Пивенси-Касла» управлялись приборами.

Асдик был установлен на расстоянии примерно трети длины корабля от носа, где шум воды, вызванный его движением, минимален. Его луч уходил в воду под углом около 60 градусов к поверхности. Если подлодка проходила на глубине до 75 футов, контакт можно было удерживать, пока цель находилась на расстоянии около 100 футов от носа корабля-охотника. Но при больших глубинах, на которые могут погружаться современные подводные лодки, контакт часто бывает потерян, уже когда цель удаляется от преследователя на 100 ярдов. Глубинные бомбы можно сбрасывать только с кормы атакующего корабля, образуется довольно значительная «слепая зона», которую корабль должен пройти после потери контакта. Вдобавок процесс погружения глубинных бомб отнюдь не мгновенный, чтобы достичь установленной глубины, им требуется время, поэтому внимательный капитан подлодки, оперативно, едва услышав приближающийся шум винтов, предпринявший маневр для выхода из-под удара, имеет неплохие шансы изменить курс и удалиться на безопасную дистанцию к тому моменту, когда бомбы начнут взрываться.

Чтобы преодолеть это препятствие, в первую очередь следовало вести постоянную прокладку, чтобы выполняющий ее офицер в любой момент мог определить малейшие изменения в направлении движения цели. Далее было необходимо начать атаку, еще находясь в контакте, то есть сбросив бомбы перед атакующим кораблем, а не с его кормы. Первое оружие, сконструированное на основе нового принципа, получило название «хеджехог» – «еж». Оно сбрасывало 24 небольшие бомбы, которые взрывались при контакте с корпусом субмарины. Однако у «ежа» было немало недостатков: устройство было сложным, слишком подверженным действию неблагоприятных погодных условий, а бомбы оказались чересчур маленькими и почти не имели шансов разрушить прочный корпус подлодки. Но во всяком случае, развитие шло в нужном направлении. Его последователь – «сквид» – сбрасывал меньше бомб, но они стали более тяжелыми, летели дальше и взрывались на установленной глубине. Это оружие оказалось более эффективным.

До появления возможности стрельбы перед носом капитан Уокер усовершенствовал технику предотвращения уклонения подлодки в последнюю минуту, атакуя тремя или более кораблями, движущимися на одной линии в 50 ярдах друг от друга. Метод оказался чрезвычайно успешным, но мог использоваться только группами поддержки, которым не надо было защищать конвой. При таких массированных атаках сбрасывалось до 80 глубинных бомб с промежутком между взрывами всего несколько секунд. Имея на борту «сквид», моя 30-я эскортная группа потопила «U-1200», израсходовав всего лишь три бомбы. Прогресс в области средств уничтожения подводных лодок очевиден. К сожалению, аналогичного прогресса не наблюдалось в области средств их обнаружения, да и скорость атакующих кораблей увеличивалась до обидного медленно.

Вероятно, мы смогли бы уничтожить идущую на 20 узлах подлодку Вальтера, если бы сумели ее найти. Но обнаружить ее, используя те корабли, которыми мы располагали в то время, было исключительно делом случая и везения. Признаюсь честно, я был рад, что победа избавила нас от необходимости попытаться это сделать.

Так в самых общих чертах обстояли дела с развитием новой техники и вооружения у противоборствующих сторон, ведущих битву за Атлантику. Временами преимущество оказывалось в руках у одной стороны, иногда у другой. Сейчас, оглядываясь назад, я могу с уверенностью сказать: наши ученые и военные инженеры сумели разработать действенные контрмеры против нового оружия, используемого противником. Были времена, когда информация о немецкой подлодке, преследующей конвой, вызывала только дурные предчувствия у всех офицеров эскорта, занятых его охраной. В начале 1944 года такие новости встречались с восторгом. Как же – у нас появилась возможность уничтожить еще одного противника! Нам было дано грозное оружие, и мы были уверены в его эффективности.

Глава 8

«УОРВИК»

Эсминец «Уорвик» в 1918 году в День святого Георга в Зеебрюгге был флагманским кораблем адмирала Кийза, и переборку кают-компании украшал диск, напоминающий об этом факте. Поскольку впервые увиденная мною в Уэмбли репродукция, где была изображена памятная атака, оказала влияние на всю мою жизнь, я всегда чувствовал особую связь, симпатию, установившуюся между мной и этим кораблем, создавшим особую атмосферу. Люди, которые в разное время жили здесь, оставили после себя ауру радости и светлой печали, которая со временем стала такой же неотъемлемой частью корабля, как его металлоконструкции. Атмосфера на «Уорвике» была настолько безоблачно радостной, что это даже удивляло. Причем это чувствовал любой человек, едва вступивший на его палубу. «Уорвик» излучал человеческое тепло всеми своими переборками.