Время надежд (Книга 1) - Игорь Русый

Луч солнца повис трепетной радугой над изодранным черными воронками полем. Рота курсантов потеряла четкий строй, вытянулась. Андрей про себя ругал эту грязь и думал, почему так холодно простилась с ним Ольга.

Ладонь у нее была вялая и вместе с тем взгляд какой-то испуганно-зовущий.

- А вон еще!.. Смотрите, братцы! - выкрикивали курсанты. - Их тут артиллерия накрыла!.. Вон опять лежат!

- Да, ловко накрыли! - говорил Андрею шагавший рядом командир взвода Звягин. У младшего лейтенанта были детские, припухлые губы и румяные, круглые щеки с ямочками. Он смотрел на Андрея восторженными карими глазами, то и дело забегая чуть вперед.

- Вы думаете, скоро попадем на фронт?

- Да это и есть фронт, - ответил Андрей.

- Какой же фронт? Одни убитые.

- Вчера они были живыми! - усмехнулся Андрей.

- Да-а, - протянул Звягин и тут же рассмеялся: - Да, конечно!

Впереди них шагал другой младший лейтенант, Крошка. Фамилия никак не подходила к его росту, широким плечам и хмурому нраву. Когда он знакомился с Андреем, то молча протянул толстую ладонь, едва сгибая пальцы, словно боясь пожатием раздавить ему руку. Солодяжников по обочине дороги вел коня. Но еще ни разу не сел верхом, как бы стесняясь ехать, когда остальные идут пешком, Курсанты, почти все одинакового роста, набранные в училище перед войной, были в новеньких касках, с новенькими полуавтоматическими винтовками и оттого похожие друг на друга.

Среди них выделялись затрепанным, грязным обмундированием только приданные роте минометчики. Они тащили короба с минами, чугунные плиты.

- Я два рапорта подал, чтобы отправили на фронт, - говорил Андрею младший лейтенант Звягин. - И никак!

Потом ночью тревога. И все! А Солодяжников у нас математику преподавал. Такой въедливый... У него же геморрой, - Звягин прыснул в кулак, точно смешнее, чем геморрой у командира роты, ничего и быть не могло. - Его так у нас и звали - Геморрой. А Крошка услыхал и решил, что это фамилия. И басом говорит ему: "Товарищ Геморрой..." Что было!

"Вот с ними теперь мне воевать", - думал Андрей.

Немецкий снаряд, разорвавшийся метрах в трехстах от дороги, подкинул куски черной земли. Сидевшие на убитых вороны даже не побеспокоились, а ротный строй качнулся, будто сдвинутый грохотом взрыва.

- Что такое? Равняйсь! - крикнул Солодяжников, удерживая шарахнувшегося коня. Он как бы лишь теперь заметил, что рота потеряла строй, а командиры взводов плетутся сзади. - Звягин, где у вас порядок?

Держать шаг!

- Раз!.. Два!.. - срывающимся мальчишеским баском командовал Звягин, и сотня пар ног теперь дружно зачавкала по грязи.

- Что думаете, лейтенант? - заговорил Солодяжников, когда Андрей поравнялся с ним. - Бегут немцы?

- Поживем - увидим, - сказал Андрей.

- Поживем - увидим, говорила курица, догоняя петуха, - насмешливо заметил Солодяжников, и крохотные глазки его, как шипы, воткнулись в лицо Андрея. - Для курицы суждение очень мудрое. А для командира?..

- Я думаю, большое самомнение - тоже не признак ума.

Андрей ждал, что ротный сейчас взъярится, а тот, как-то по-петушиному округлив левый глаз, дернул пальцами книзу свой нос и доброжелательно взглянул на лейтенанта:

- Гм!.. Гм!.. Играете в шахматы, лейтенант?

- Нет, - сказал Андрей.

- Напрасно, напрасно. Очень полезная игра. Выигрывает тот, кто заранее угадал все ходы противника и точно оценил собственные возможности. Как на войне, только без жертв.

Он забрался в седло и, счищая прутиком грязь с длинных, изогнутых шпор на тупоносых сапогах, добавил:

- Ведите роту, лейтенант. Эти танкисты где-то здесь. Искать пора...

"Вот так с ним и надо, - подумал Андрей. - Меньше будет важничать. Ему вроде даже нравится, когда не уступают".

Ротный ускакал, подпрыгивая в седле, точно плохо привязанный мешок. И курсанты сразу опять зашумели, поломав ряды. Кто-то штыком достал из окопа немецкий ранец, обтянутый телячьей кожей.

- Смотри, братцы!

В лужу посыпались куски хлеба, мыльница, белье.

- И подштанники не успел сменить! - хохотал Звягин. - Вот драпали!..

Навстречу, раскачиваясь в глубоких выбоинах, медленно ехала санитарная двуколка. Говор затих, едва только она поравнялась с колонной. В двуколке лежали раненые. Курсанты молча смотрели на их заострившиеся, щетинистые, грязные лица, на пятна крови.

- Водица есть, ребятки? - спросил раненый боец.

К нему тут же потянулось несколько рук с флягами.

- Ну, как там? - спросил Звягин.

- Нынче он лучше, - напившись, ответил раненый.- Вчера гатил снарядами, аж темно было. А нынче только минами сек.

- Что врешь! - просипел другой, с перевязанной грудью. - Роту когда накрыл. Это тебе мины?..

Раненые заспорили между собой, и возница-санитар тронул лошадей.

Лютиков догнал Андрея, пошел рядом.

- Должно быть, снова забросят в тыл, - сказал он.

- Почему ты решил?

- у Меня на эту вакансию нюх, - пояснил Лютиков. - Сухой паек нам выдали и гранаты. К чему это?

- Я сам еще не знаю, - ответил Андрей. - Может быть, только в прорыв.

- А ребятки необстрелянные, - качнул головой Лютиков. - Это как девице... и сразу в постель. И "юнкерсов" нет. Хоть бы попугали для обвыкания...

Андрей понимал, о чем говорит Лютиков. Он и сам испытал такое "обвыкание", когда кажется, что все осколки летят в тебя.

- Будет время, надо радистке отписать, - так же монотонно говорил Лютиков. - Уговорила.

- Радистка? - спросил Андрей. - Когда?

- А как уходили.

Лютиков, словно его больше всего интересует сейчас дождь, откинул край набухшей, жесткой, как фанера, плащ-палатки и ловил рукой редкие капли.

- Опасный ты сердцеед, Лютиков, - вздохнул Андрей.

"Черт разберет этих женщин, - подумал он. - Наверное, Самсонов был прав... Только я все усложняю".

А где-то в глубине души его шевельнулось странное чувство, похожее на обиду. И отчего возникло такое чувство, он даже не понял.

Впереди на дороге показался Солодяжников. Он гнал коня галопом, плащ-палатка трепыхалась за спиной. У головы колонны он натянул повод и сполз на землю.

- Левее, левее!

Курсанты начали сворачивать, двинулись по мокрому жнивью к видневшимся за садочком крышам хутора.

- Ну, - оживился Лютиков, - аккурат к теще на блины попадем.

Среди низкорослых яблонь и вишен Андрей разглядел замаскированные коробки танков.

"Значит, скоро начнется, - подумал он. - И нечего копаться в самом себе. Война, как черная работа. Надо делать эту работу, и все".

XIII

Танки стояли под яблонями. Их башни с пушками прикрывали гнущиеся от тяжести плодов ветви. Танкисты в кожаных шлемах, запыленные до того, что на лицах блестели лишь глаза и зубы, сидя на броне, грызли недозрелые яблоки.