Опасный возраст - Иоанна Хмелевская

— У меня их нет, — ответила я холодно.

— Как это нет? Ведь Ежи все подобрал. Что ты опять натворила?

— Бросила в сток на улице.

— Ты в своем уме?!

— В своем. Выбросила. Коли не имею права пользоваться машиной, на черта мне сдались ключи.

— Ты совсем одурела? Ключи и свидетельство вместе?!..

Я пожала плечами. Войтек прямо-таки обезумел, вытащил Ежи из комнаты и потребовал начать поиски. Мой сын опешил.

— Мать, что мне делать?..

— Да ничего, ребенок, поищи, почему не поискать?

Ребенок усек ситуацию и принял мою сторону, а может, ему просто понравилось развлечение. Обыскали всю улицу, у Войтека слов не хватало, а я сияла от величайшего удовольствия.

Ночью я не выдержала — Войтек непрерывно бегал на балкон, скрипел полом, стучал дверью. Мне требовалось хоть немного поспать.

— Успокойся, — обронила я с презрительной снисходительностью. — Никто не украдет твою машину, свидетельство и ключи в надежном месте.

— Где?!

— А тебе-то что? Довольно и того, что я знаю где, перестань бегать как наскипидаренный. Дома их нет.

Утром поехал на работу автобусом. Я выдержала характер еще дня два. и больше уже никогда он не осмеливался мне отказать, к тому же кредит за эту телегу выплачивала в основном я. В разной, правда, форме, порой швыряла Войтеку две тысячи злотых мелкими купюрами, но все-таки платила. Время от времени случались ситуации и наоборот.

Откуда-то со двора мы выезжали задним ходом, за рулем сидел Войтек, забыл следить, что делается впереди, и сорвал крышку от бака. Я промолчала.

— Ну скажи же что-нибудь! — потребовал он со злостью. — Почему молчишь?

— А что мне говорить? Придираться?

— Я бы придрался.

— Знаю. А я нет. Ты же ведешь машину, глупо нервировать тебя за рулем. Починишь эту крышку, и ладно.

Случилось это на море, во Владиславове. Никто в бак нам не плевал, возвращаться мы собирались через Быдгощ, где был магазин с запчастями для «шкоды», открытый до трех. Накануне отъезда вечер мы провели у Влодека с Боженкой.

И здесь даже гипс не поможет, могу ошибаться на целый год. После того как с меня сняли эту мерзость, я разрабатывала руку в бешеном темпе — срочно собиралась делать флокировку для Юрека, дающую неплохой заработок. Сперва возбудила всеобщий интерес в больнице на Барской, где установила всеобщий рекорд по оздоровлению, потом мне велели для разработки руки раздавать карты и резать хлеб. Мы поехали во Владиславов, играли в бридж, я раздавала карты за всех, а хлеб — двухкилограммовые буханки — резала маленьким ножом, против чего восстали и дети и Войтек.

— Не станем жрать хлеб, политый твоими слезами! — орали они согласным хором.

— Вон! — шипела я сквозь стиснутые зубы. — Станете! Мне нужна рука.

И действительно, не могу вспомнить, когда это было: в том же году, когда Войтек сорвал крышку от бака, или в предыдущем. Во всяком случае, с крышкой рука у меня уже действовала.

И надо же, как раз в это время Влодек и Боженка въехали в сезон матримониальных конфликтов.

Вся история их брака весьма поучительна, только поэтому и опишу ее, а вообще-то я очень их люблю и не имею ни малейшего желания подложить свинью. От Боженки никогда не скрывала, что думаю, так что я не поливаю их за спиной, так сказать.

Влодек познакомился с Боженкой вскорости после того, как отказался от меня. Она приехала отдыхать на море, понравилась, да и неудивительно — прелестная женщина: огромные прозрачные голубые глаза сиротки Марыси, обворожительно сладкая мордашка, ну и все остальное. Влодек мужик умный, интересный, оперативный, предприимчивый, компанейский, прекрасно и охотно танцевал, имел виллу, машину, множество живых мехов и чувство юмора. Чувством юмора, и прямо-таки всесторонним, обладала и Боженка, и видно, сошлось много бед и неурядиц, коли брак их не выдержал испытаний.

Одна из этих «неурядиц» — явно Баська, младшая дочь Влодека. У него две дочери, старшая уже замужем, младшая, Баська, училась в Варшаве и приезжала домой на лето. Был еще сын, подросток типа трудная молодежь, но он отравлял существование в основном милиции всего побережья, а не Боженке.

Баська, красивая девица, оказалась исключительной стервой. Высшего класса в ней было все: лицо, фигура, ноги, физическая выносливость — плавала как рыба, умная и способная, а вот чей унаследовала характер, я, зная семью, понять не могу.

Абсолютная эгоцентристка, не считалась ни с кем, в качестве надувалы демонстрировала наглость удивительную. Несчастная Боженка, имевшая сына помладше, старалась все расходы на него ограничить алиментами от первого мужа, отдельно покупала ему, например, яблоки. Прятала их в самых фантастических местах, но Баська всегда находила их и злостно сжирала.

Однажды она нарвалась на Войтека, что доставило мне большое удовольствие. В умении врать ему и до пят не достигала — попусту потратила всю вторую половину дня, не добившись ни шиша, — свой свояка видит издалека. Я даже не очень рассердилась на Войтека за все мои сигареты, отданные этой мерзавке, — спектакль стоил того.

Ладно уж, посплетничаю поподробней. Аккурат в то самое лето во Владиславове пребывал Януш Грабянский, по-моему, один из лучших графиков в мире. Отдыхал вместе с женой и детьми, а Кристина Грабянская была, в свою очередь, одна из прекраснейших женщин в Европе. Баська двинула свои чары на Януша. Я покрутила пальцем у виска и спросила, неужто и вправду считает его идиотом, который способен одну гангрену променять на другую, к тому же не такую красивую. Красотой Баська явно уступала Кристине, а характерами, хоть каждая в своем роде, были достойны друг друга. Грабянский же ума явно не лишился, чтобы развестись с Кристиной ради Баськи, развелся, говорят, позднее и другую жену сыскал, как я слышала, нормальную, а не из гарпиевых хищниц. Так вот, Баська занялась охмурением Януша, а свободные минуты посвящала ненависти к Боженке.

Ненавидела ее патологически и всеми силами отравляла жизнь и мачехе и отцу. Боженка, поначалу доброжелательная, тоже озлобилась, чему удивляться не приходилось. Раньше она работала чертежницей в проектной мастерской и, по моему личному мнению, вышла за Влодека, чтобы иметь более спокойную жизнь и… норковую шубу. Не говоря уж о том, что Влодек просто мог ей нравиться. Карьеру жены зверофермера начала славно, спасая маленькую норочку от воспаления легких — животных она любила, казалось, все складывается прекрасно. Дом содержала в идеальном порядке, обеды готовила, выглядела ухоженной и цветущей, и я была уверена, что все обстоит великолепно.

И вдруг выяснилось — не все так ладно. Боженка нервничала, призналась мне, что не выносит домашнее хозяйство, а готовка обедов — ее смертная мука. Да, у них сад, но она ненавидит копаться в земле. Не может есть ни кур, ни яиц — все пахнет рыбой. Меха? Получила всего-то воротник и шапку, сын Влодека — сплошное позорище, а Баська и того хуже — монстр, каких мало.

— Погоди-ка, — прервала я, несколько ошарашенная. — Ведь ты всегда можешь вернуться в мастерскую чертежницей!

Оказалось, Боженка ненавидит проектную мастерскую и черчение, то есть свою профессию, которой посвятила много лет. Это ее откровение я переварила с трудом, потому как сама очень люблю черчение. А у Влодека дела были и того хуже.

После длительного периода невезения и неудач он впал в финансовые трудности. Хотел расширить ферму, привез из Швеции голубых норок, очень дорогих, вспыхнула эпидемия, перекинувшаяся и на других животных. К тому же начались преследования меховщиков, их обложили дополнительными налогами, Влодек лишился всех сбережений и остался на нуле. Спасти могла совсем небольшая сумма, этак тысяч двести…

Вот тут-то мы и провели у них вечер перед отъездом. Я предложила:

— У вас красивая веранда. Ты получишь всякие необходимые бумаги и разрешение, Боженка в качестве хозяйки поведет дело, откроете маленькое кафе: песочное пирожное и кофе, за один сезон выберетесь.

— Я не затем выходила замуж, чтобы обслуживать всякий сброд на собственной веранде, — отрезала Боженка с достоинством.

— Ну вот так-то, — заключил Влодек.

— Минутку. Можете сдать комнату, а если потеснитесь, то и две, условия люкс, ванная, горячая вода, пляж под носом…

— Я не затем выходила замуж, чтобы чужие люди шатались по дому! — весьма энергично запротестовала Боженка.

Меня слегка уколола совесть. Выйди я за Влодека три или четыре года назад, не имел бы он теперь никаких проблем: повятовый архитектор в Пуцке — должность вполне доходная, без труда удалось бы спасти положение. К тому же я ничего не имела против того, чтобы накрывать столики с кофе на веранде, рецепт на песочное пирожное у меня отличный, а о профессии кельнерши многие годы мечтала. Боженка дом вела идеально, хоть и неохотно, но финансовой помощи от нее никакой.