Тьма древнего леса - Александра Христова

Странно… Обычно в храм Имиаллы подобные типы не ходят, предпочитая дома сапфирового бога или алой богини. Так что ему тут понадобилось?

– Я слушаю тебя, просящий, – величаво повернулся к человеку жрец. – Какое у тебя дело к Имиалле?

– Я, – одноглазый судорожно сглотнул. – Я… Мое имя Арис Вариун, и я… Я хочу положить свою жизнь на алтарь служения Имиалле! – выпалил он и, испуганно зажмурившись, втянул голову в плечи, словно ожидая, что золотая богиня покарает нечестивца с руками по локоть в крови, осмелившегося предложить ей свое служение…

Но подобного не произошло. Вместо этого на дне плоской золотой чаши, стоящей на алтаре, ярко вспыхнул небольшой огонек, показывая, что богиня услышала слова своего нового служителя и приняла его к себе, не интересуясь в этот раз мнением своих жрецов.

Гном был поражен. Всего однажды, уже много лет назад, он видел, как нищий с улицы зашел в храм и предложил свое служение богине. Тогда, прежде чем разозленные подобной непочтительностью жрецы вышвырнули побирушку из храма, на алтаре вспыхнул золотой огонь, показывая, что богине угодна служба безродного бродяги, которого с детства звали Харраха. Ныне этот бродяга является одним из верховных служителей Имиаллы – вот только новое имя себе выбирать отказался, так и оставив нелестное прозвище.

А теперь Имиалле угодна служба этого разбойника… Что ж, очевидно, богиня разглядела в нем куда больше, чем может увидеть простой смертный.

– Зачем тебе это? – все-таки спросил он у одноглазого.

– Я сегодня слишком многое осознал, чтобы и дальше продолжать жить так, как сейчас, – тихо сказал человек, нервно передергивая плечами, словно от пережитого ужаса. – Мне преподали слишком жестокий урок.

– Хорошо, – только и мог что кивнуть так ничего и не понявший гном и позвал: – Тарик!

Через несколько иссов из темноты вынырнул служка.

– Ты видел, что тут произошло? – обратился жрец к юноше. Тот в ответ только кивнул. – Тогда отведи господина Ариса в свободную комнату, где он сможет принять ванну и подобающе одеться. После чего проводи его сюда.

– Хорошо, – кивнул Тарик и, повернувшись к одноглазому, чье лицо теперь выражало абсолютную безмятежность и покой, пригласил: – Следуйте за мной.

Проводив уходящего человека взглядом, рэс'сэй покачал головой. Странные дела в последнее время творятся под этими небесами, очень странные…

Глава 2

Йо-хо-хо! И бутылка рома!

– Хозя-ик-ин! Еще вина! – запинаясь и икая через слово, проорал на весь кабак Лэй.

– Лэй, а тебе не хватит? – опасливо поинтересовался я, косясь на стоящую перед эльфенышем огромную пустую кружку. Пятую за сегодняшний вечер. – Лопнешь же!

– Не… ик! Лопну! – с пьяной убежденностью заверил меня нахлеставшийся дешевого, отдающего сивухой вина эльфеныш. Ой, у кого-то завтра голова болеть будет… – Хозяин! Ик! – внезапно взревел мелкий остроухий иерихонской трубой, заставив меня подпрыгнуть на стуле от неожиданности и до полусмерти перепугав своими воплем немногочисленных поздних посетителей портового злачного заведения. – Еще вина! Нет, сильфийскую настойку та-ик-щи! Полную кружку! Живо!

Маленький, толстенький, аки колобок, кабатчик, опасливо косясь одним глазом на недовольно отстукивающего когтями по столешнице бравурный марш меня, поставил перед княжичем сразу две кружки. Одну с вином, а из второй так несло спиртом, что даже у меня заслезились глаза, хоть я и сидел с противоположной стороны немаленьких размеров стола. Это надо пить или поджигать?!

Прежде чем эльфеныш протянул свои загребущие лапки, я цапнул со стола кружку с непонятной настойкой и подтащил к себе. Не, эльфу больше не наливать… Иначе я его потом не откачаю!

– Эй! Ку-ик-да?! – возмутился Лэй, обнажив в оскале клыки. Ну-ну. Поскалься мне тут еще – враз напомню, кто я такой и почему на меня не рекомендуется скалиться. До конца эс'зеар будешь себе новую челюсть отращивать!

– Я тоже выпить хочу! – ощерился в ответ я. Ой, а чего это посетители расползлись по углам, словно тараканы, а кабатчик под стойку полез? Клыков моих, что ли, испугались? Так я мирный, матом почти не ругаюсь, никому сегодня рожи не бью… Пока что. – Что, нельзя?

– Для тебя, братиш-ш-ш-ик-ка, что угодно! – заверил меня звонко икнувший эльфеныш и присосался к своей кружке. Ну вот, уже в братья записали… Количество моих новоявленных родственничков растет, как на дрожжах.

С тоской посмотрев на пойло болотно-зеленого цвета в своей кружке, от которого несло спиртом, как от ликероводочного завода, сделал небольшой глоток и поморщился. Гадость… Но пить надо, потому как в противном случае Лэй вытянет свои дрожащие от излишне принятого ручки к кружке, и тогда завтра я его попросту не подниму – сдохнет от алкогольного отравления раньше. Это мне от подобного ничего не будет (все же в который раз убеждаюсь, что изменение пошло мне в конечном счете только во благо!), а вот Лэй может и ноги протянуть.

Все-таки тонкие эльфийские вина различной крепости из княжеского погреба и неизвестного происхождения бормотуха – разные вещи. В этом мире нет реанимации, чтобы откачивать траванувшегося паленым пойлом эльфеныша! Да и, как мне кажется, в мои обязанности входит не только защита княжонковской шкурки, но и предотвращение окончательного проспиртовывания его мозгов. А значит – пьем и не показываем виду, что подобная дрянь годится только в качестве жидкости для розжига костров. Лучше я потом выскажу кабатчику пару ласковых.

Княжонок (на полноценного княжича напившийся в лоскуты длинноухий сейчас не тянул) залпом выпил принесенное кабатчиком вино, грохнул жалобно крякнувшей кружкой об стол и смачно занюхал рукавом.

– На, закуси, – осторожно придвинул к нему блюдо с жареной скоррятиной, предварительно выдернув из него за лапы успевшую зарыться в еду по самые ушки Миледи. Еще перепутает моего фамилиара с закуской – и что тогда? Обзаводиться новым?

Угу, новым. Вот только вопрос: новым фамилиаром или новым княжичем?

– Н-ны хаччу! Ик! – Глаза Лэя дружно свелись к переносице, а сам он начал блаженно улыбаться. Все. Готов! Осталось только мордой в салат уткнуться – и классическая картина «Начинающий алкоголик» завершена. Хотя салата как раз на столе и нет… Но мне кажется, что княжонок сейчас удовлетворится и блюдом с мясом. В его-то состоянии…

– Не, ну ты понимаищ-щ-щь… – Кажется, я ошибся. Мелкого развезло настолько, что потянуло на откровения. Ладно, послушаем, побудем жилеткой – благо, что готовый вот-вот рухнуть носом вперед Лэй долго не выдержит. – К-как он-н-на могла вообще так сды-ы-ылать? Ик! К-как она могла меня бро-о-осить в этой дыр-р-ре? Ик-ик! Ик!

Поняв, что больше от княжонка ничего, кроме икания и неразборчивого бормотания, мне добиться не удастся, так же как и самостоятельного стояния на двух, а не на четырех конечностях, я, брезгливо передернувшись, выплеснул сильфийскую бормотуху на пол и взмахом руки подозвал кабатчика.

– Что вам угодно? – услужливо склонился маленький человечек, опасливо косясь на никакущего эльфеныша.

– Свободная комната есть? – отрывисто спросил я.

– Конечно, даже несколько! – активно закивал кабатчик. – Вам одну или две?

Я с сомнением покосился на безмятежно пускающего пузыри княжича. Н-да… И это гордый потомок правящего рода? Свинья он пьяная! Жаль, что в этом мире нет фотоаппаратов… Чтобы Дайнэлан смог завтра полюбоваться на свою пьяную харю!

– Давайте одну, – решился я. Еще станет эльфенышу ночью с непривычки и перепою плохо – а откачивать его так или иначе придется мне. Уж лучше быть к несчастному начинающему алкоголику поближе. – Но с двумя кроватями.

Кабатчик понимающе стрельнул глазами в сторону Лэя и протянул:

– Вместе с едой и выпивкой это будет семь серебрушек.

– Держи. – В подставленную пухлую ладонь плюхнулся золотой. – Завтра утром обеспечишь меня завтраком, а его, – мотнул головой, указывая на эльфеныша, – рассолом и кружкой пива. И больше ничем, как бы он ни просил!

– Будет исполнено, – еще раз поклонился колобок и выудил из кармана несколько ключей. Один ключ был положен перед моей тарелкой, а остальные отправились обратно. – Вот. Комната номер пять. Не перепутаете.

Кивнув в ответ, я тяжело поднялся со стула, запихнул недовольно вякнувшую Миледи за пазуху, чтобы не мешалась, сгреб ключ в карман и, шагнув вперед, вздернул княжонка с насиженного места.

– Т-ты… – кое-как собрал в кучку глаза эльфеныш и растянул губы в счастливой улыбке дорвавшегося до бесплатной выпивки пьяницы. – Я т-тя лю-ю-ю, брыт-тищ-щ-щка! Ик! – И, блаженно закатив глазки, стек неопрятной кучей когда-то белых, а теперь серо-буро-малиновых с пятнами от вина тряпочек на пол.

Обреченно вздохнув, я кое-как взвалил «любимого братишку» на плечо и, шатаясь под его тяжестью (мелкий-то он мелкий, а весит, как молодой слон!), словно корабль во время шторма, пошагал к лестнице.