Мастер иллюзий - Наталия Экономцева

Именно тогда я поняла, что он достоин уважения. Ни один мускул не дрогнул на спокойном лице. Бархатный голос не изменился. Мистик даже не усмехнулся, что случается с очень немногими.

– Я очень рад с вами познакомиться, Анжелика. Меня зовут Леша.

А потом он встал с дивана и босиком пошел ко мне навстречу.

– Я тоже рада, Алексей. Но только я не секретарша. Я персональный помощник.

Он улыбнулся и пожал плечами. «Разве это что-то меняет?» – говорил его взгляд. Он взял мою руку и слегка коснулся ее губами. Нужно ли это понимать в том смысле, что существование ответило мне милостивым кивком? Я не знала.

И не думайте, что я не заметила: мистик и гуру представляется инфантильным именем Леша. Выйдя за дверь, я достану блокнот и запишу: «Леша». Если мы станем работать вместе, это будет первое, о чем я ему скажу.

Он не задал мне тех вопросов, на которые я уже отвечала много раз. Где я работала раньше? Достаточно ли у меня времени, чтобы окружить заботой такую важную персону, как он? Достаточно ли у меня терпения и опыта? И я не рассказала ему о политике, который стал бизнесменом. И о предпринимателе, который баллотировался в губернаторы. Я даже не заикнулась о ведущем популярной телевизионной передачи, а работой с ним я горжусь больше всего.

Я не сказала мистику, что опыта у меня больше, чем у кого бы то ни было: пока те, кто рожден привлекать, выполняли свое предназначение, я занималась исключительно работой.

У меня достаточно терпения, чтобы отдавать работе мой разум, и достаточно разума, чтобы не отдавать ей душу, не создавая проблем ни себе, ни другим. Работаю я отлично, стою очень дорого и всегда ухожу сама – когда становится неинтересно или в другом месте предлагают более привлекательные условия. Он не спросил меня ни о чем подобном, и я промолчала.

Пару минут он внимательно смотрел мне в глаза, и все это время в комнате стояла невероятная для такого большого помещения тишина. Менеджеры по распространению, редакторы и секретари, казалось, замерли в ожидании. А он просто смотрел мне в глаза, и при этом стоял так близко, что я чувствовала слабый запах восточных благовоний. Так пахли его волосы? Или одежда? А может быть, загорелая кожа? Это так и осталось для меня загадкой.

Он стоял очень близко, и уже в те первые минуты я понимала, что он опасен. Опасность излучали его прищуренные светло-зеленые глаза, его таинственная улыбка. Об опасности кричало тело – такое спокойное и каждую секунду готовое к прыжку. От таких, как он, умной женщине нужно бежать без оглядки. Впрочем, к уродинам это не относится: тот, кто все это придумал, заранее позаботился о моем спокойствии.

– Мне нужно немного подумать, Анжелика. Надеюсь, вы не обидитесь? – спросил мистик, и это прозвучало так трогательно и задушевно, как будто его и правда волновало – обижусь я или нет.

– Разумеется, – ответила я.

Я еще не успела договорить, а он уже взял мою руку и еще раз поднес к губам. Я попрощалась с автором кармических теорий и спустилась вниз по лестнице. А чаша весов у меня за спиной снова застыла в нерешительности.

Нет ничего нового в этом мире под солнцем, и я прекрасно знала, что происходило наверху, в офисе издательства. Я почти видела, как автор вновь сел на диван, скрестив босые ноги.

– Она же уродина, – сказал он и смущенно улыбнулся. – Неужели я не заслужил ничего получше?

– Она лучше всех, я же говорила! – ответила Катя.

– Но она настоящая уродина, этого ты мне не говорила, дорогая! И потом, существование…

– Но, учитывая то, что случилось в прошлый раз, твое существование будет очень радо уродине! – Катя произнесла эти слова на одном дыхании и мгновенно испугалась, что сказала лишнее. – Уродина – это то, что тебе нужно! Лешечка, подумай: секретарши уходят от тебя раз в три месяца…

– Это сильнее нас с тобой, ты же знаешь.

– Конечно, сильнее, но все-таки… Она будет прекрасно следить за делами, а без женского внимания такой мужчина, как ты, никогда не останется!

Сказав это, Катя смутилась, а мистик тактично потупил глаза. Он еще делал вид, что сомневается, но чаша весов с надписью «Черт с ней, давайте попробуем» уже медленно опускалась вниз.

Мой телефон зазвонил раньше, чем я успела доехать до дома.

– Анжелика, ура! Он согласился.

– Отлично. Давайте обсудим мою зарплату. Я стою очень дорого, я же говорила.

Его бывшую секретаршу тоже звали Катей. Вторая Катя. Катя номер два. Автор «Теории душ» неравнодушен к Катям – простите за каламбур.

Я приехала к ее дому в восемь вечера и позвонила.

– Кто вы? – Голос в домофоне был слаб и измучен.

– Я персональный помощник Алексея. Новый персональный помощник. Он просил меня к вам приехать.

– Почему он сам не приехал? – Голос немного окреп.

– Он болен. Не может выйти из дома и почти не разговаривает. Бронхит.

Дверь открылась, и я пешком поднялась на четвертый этаж. Мне не нравятся лифты: в них появляется отвратительное ощущение, что от вас уже ничего не зависит. Не доехав до четвертого этажа, вы застреваете между вторым и третьим и висите там в полной беспомощности – несколько часов или несколько минут, это уже вопрос личного везения. Или на полпути вы понимаете, что вам совсем не хочется на пятый, но механизм уже запущен, кнопка «стоп» не работает, и никакая сила не поможет вам вернуться назад. Двери неумолимо раскрываются на пятом.

Несомненное премущество уродства – это возможность решать за себя. Пока женщины, рожденные привлекать, с большим или меньшим успехом воюют против воли мужчин и одновременно пытаются навязать им свои собственные желания, я сама выбираю этаж, который мне нужен. Оставьте мне это право, я не прошу слишком многого.

В дверях стояла девушка с растрепанными светлыми волосами. Они спадали ей на лицо, прилипали к щекам, перемазанным синей тушью. Вчера утром она же рыдала у проходной издательства. Ее кожа была очень светлой, лицо – тонким и восхитительно-нежным. Какой же должна быть та, ради которой мистик оставил эту?

– Здравствуйте, – вежливо проговорила я. – Меня зовут Анжелика.

Она подняла на меня покрасневшие глаза. В них мелькнуло удивление, но жизнь не остановилась. Вторая Катя была слишком занята собой, чтобы обращать внимание на других. Она не заметила меня вчера и, по большому счету, не замечает сегодня. Я же, в отличие от нее, замечаю все вокруг: ведь на свете нет ни мужчины, ни ребенка, которые помешали бы мне ясно видеть происходящее.

– Проходите, – предложила Катя и всхлипнула.

Маленькая темная прихожая. Старая вешалка и шкаф без дверцы. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять: это всего лишь съемная квартира, из которой Кате номер два скорее всего придется выехать после непростой истории с писателем.