Кот и хозяин. История любви. Продолжение - Питер Гитерс

Ни я, ни Дженис не бывали раньше в Орландо. Мы вышли прогуляться по городу и попали в настоящий цирк. Нортон увидел тысячи людей, которые съехались со всей страны и пили как в последний раз. Кот разглядывал кричащих торговцев, предлагавших майки и спортивные костюмы с названиями команд, плачущих детей, тащивших родителей в парк аттракционов, орущих маркетологов НФЛ, пытавшихся заставить всех замолчать, чтобы они смогли еще громче рекламировать продающийся втридорога товар. Помимо гигантской мыши, Нортон внимательно рассмотрел пса Гуфи и утенка Дональда, живых и запечатленных в скульптурах рыб, широко представленных в гостинице (видимо, дизайнеры чувствовали необходимость создать художественную тематику в соответствии с ее названием).

Через два дня, осмотрев достопримечательности и освоившись, Нортон, Дженис и я смогли наконец немного побыть в тишине гостиничного номера перед поездкой на игру в автобусе с неугомонными фанатами.

— Ты рада, что поехала? — спросил я Дженис, зная, что по плану осталась только игра и худшее уже позади.

— В принципе нет, — неохотно ответила Дженис. — Хотя вчера на вечеринке меня ущипнул Гуфи.

— А ты? — спросил я кота.

В ответ Нортон развалился на кровати и повернулся ко мне спиной, намекая, что устал и пора почесать ему животик.

— Как думаешь, что он чувствует? — спросил я Дженис. — Гигантская мышь. Невменяемые футбольные болельщики. Дети с нарисованными на майках быками. Нам выходные кажутся странными и забавными, а для Нортона, возможно, это сродни полету на Марс.

В процессе разговора мысль о невероятных приключениях Нортона в течение выходных все больше и больше завладевала моим сознанием. Безусловно, ему очень понравилась ресторанная жизнь в Париже, солнечные пляжи Флориды, кот даже привык к лыжному марафону в Вермонте. Но в эти выходные он испытал то, чего никогда не видел и не делал раньше.

— Если честно, — сказал я не столько Дженис, сколько себе самому, — я немного завидую коту. Нам такие впечатления и во сне не снились.

Когда я начинаю копаться в голове Нортона (или в своей собственной), Дженис твердо знает, что меня не стоит поощрять. Поэтому она слушала мои размышления молча.

— Обидно, — продолжал разглагольствовать я. — Мы люди, а он кот! Он не может жить лучше нас!

— Он живет лучше всех на свете, — отметила Дженис.

— Готов поспорить! — наконец опомнился я. — Он этого заслуживает. Я рассуждаю вообще, а не только о Нортоне.

Дженис смирилась, вздохнула и спросила, что я имею в виду.

— Жизнь Нортона интересна и полна впечатлений. Он охотится, крадется в поисках добычи, летает на Марс. Наша жизнь скучна. Мы ходим на работу, смотрим телевизор. Мы погрязли в быту. Я хочу, чтобы моя жизнь тоже была полна приключений!

— Хорошо, — сказала Дженис в надежде развеселить меня. — Что именно ты собираешься предпринять?

Надо отдать должное Дженис, пока я говорил, она не вздыхала, не кричала, не падала в обморок, а только спросила, насколько серьезно я говорю. Услышав подтверждение, она сказала: «Хорошо».

Я решил осуществить авантюрное предприятие, каким для Нортона стала поездка на Марс, — Суперкубок.

Вот так я уволился с хорошей работы, оставил прекрасную квартиру, собрал вещи и переехал на юг Франции с понимающей подругой и котом — примером для подражания.

ГЛАВА ВТОРАЯ

КОТ ПОТЕРЯЛСЯ

Реализовать мечту оказалось не так просто, как могло показаться. Перед отъездом в Старый Свет нам предстояло решить много вопросов, завершить дела и изменить жизнь.

Во-первых, определиться с работой. Дженис работала с четырнадцати лет и считалась трудоголиком (кстати, весьма успешным). Она приняла решение отдохнуть от издательской деятельности. Груз упал с плеч, но одновременно с облегчением возник другой вопрос — чем заниматься целый год?

Я всегда переживал из-за избытка работы. Частично вопрос был улажен, когда я принял решение покинуть пост издателя своей компании. Председатель правления проявил достаточно понимания.

— Я больше не занимаюсь тем, что мне нравится, — сказал я председателю. — Целыми днями мне приходится общаться с юристами и решать проблемы других людей.

— Представь себя на моем месте, — последовал ответ.

Я знал, что председатель имеет в виду, но проявил настойчивость. Он доказал свою компетентность, решил вопросы и предоставил мне прекрасную работу, из которой я выбросил все плохое — бюрократические проволочки, проблемы бизнеса — и вернулся к любимому делу: работе с писателями и творчеству. Оправившись от шока, председатель даже позволил мне работать во Франции.

Во-вторых, я должен был предупредить агента в Калифорнии, что вынужден на год отложить телевизионную карьеру и кино. Он на удивление положительно принял новости, в связи с чем я решил, что моя телевизионная карьера и карьера в кино уже приостановлены. Не скажу, что я расстроился.

Я мог отложить дела и на некоторое время оставить бизнес, поскольку меня и Дэвида Хандлера пригласили написать сценарий для съемок телевизионного сериала.

Все начиналось с больших обещаний: приличное помещение для шоу, приятный коллектив писателей, потрясающий состав актеров, звезды телевидения. После первой встречи у нас с Дэвидом сложилось впечатление, что однажды наши счета пополнятся чеком с весьма солидным гонораром.

Попав в шоу-бизнес, необходимо усвоить одно правило: чем больше надеешься получить, тем меньше дадут.

Я всегда поражался изощренности самообмана на телевидении. Коты себя не обманывают, возможно, именно по этой причине они никогда не пользовались успехом на голубом экране. Создатели шоу «Моя мать — машина» и «Леди в розовом и Джефф» не смогут жить в гармонии с собой, если поймут, чем занимаются. Но они уверены, что творят в стиле Нила Саймона — драматурга и сценариста. Люди, придумавшие интересные программы и шоу, например, «Молодцы», «Такси» и «Блюз Хилл-стрит», считают себя Артуром Миллером. Однажды мне рассказали известную историю о знаменитом телевизионном продюсере, который с треском провалил программу. Шоу не только отличалось низким качеством постановки — его отменили сразу после первого эфира (телевизионщики очень щепетильно подходят к таким вопросам). Получив уведомление о закрытии шоу, продюсер начал кричать и ругать своего партнера. «Мы опередили время! В этом проблема, — настаивал он. — Шоу совершенно и современно, американская публика к такому еще не готова!» Партнер молча выслушал продюсера, а потом сказал: «Знаешь, ты прав. Мы действительно опередили время. Американская публика еще не готова к полному дерьму». Разумеется, после этих слов партнерство прекратило существование.

К несчастью, мы с Дэвидом согласились принимать участие в шоу, организованном «гениальными» личностями. На первой конференции нам сообщили, что сценарий комедийного шоу сродни поэзии. Отлично. Продюсер не считал себя Нилом Саймоном или Артуром Миллером, он скромно вообразил себя в роли нобелевского лауреата У. Б. Йитса. Возможно, мы смогли бы поставить шоу «Мне нравится Леда и лебедь» или «Приключения последнего героя в Византии. Воссоединение».

Проблемы начались, когда в процессе написания первых тринадцати эпизодов и постановки программы стали увольнять коллег по цеху.

Первым ушел исполнительный продюсер, вслед за ним несколько писателей, включая одного деятеля, который в процессе обсуждения идиотского эпизода со скучной вечеринкой-сюрпризом выразил уверенность, что у шоу есть все шансы стать настоящим чеховским творением. Наняли новых авторов, затем уволили. Один писатель был принят на должность консультанта. Он пришел на собрание, поругался с шефом, его сразу уволили. Хотя нет, не настолько быстро — автор успел получить чек на крупную сумму, который помог ему пережить потрясение. История с гонораром вызвала недовольство среди писателей, которые работали много, а получали мало. Не успела работа стабилизироваться, как мы оказались в глупейшем положении. На шоу пригласили актрису, которая по сценарию должна была быть великолепной, сексуальной и неотразимой. К сожалению, звезда могла приглянуться только слоненку Дамбо, потому что со времен былой славы набрала фунтов тридцать. Положение осложнялось. Мы поняли трагичность положения, когда узнали судьбу первого сценария. Мы с Дэвидом реалисты и решаем проблемы по мере их поступления. Сценарий на сорока четырех страницах был действительно смешным и забавным, хотя мы понимали, что не дотягиваем до уровня комедий режиссера Престона Стерджеса. Конечно, не Йитс и даже не поэт-сатирик Огден Нэш, но в работе прослеживался сюжет и соблюдалась определенная последовательность.

После просмотра смонтированной записи мы с ужасом поняли, что шутки вырезаны, а шоу потеряло всякий смысл. Абсолютно непонятный сюжет, бред. Наш заклятый враг умудрился переписать сценарий шоу и настолько его порезать, что случайный зритель никогда бы не понял, о чем речь. Кроме того, задумывалась легкая современная комедия, а получился фильм для домашнего просмотра в стиле Евы Браун. Самое страшное — наши имена фигурировали в заглавных титрах. Чтобы читатель смог оценить, насколько отвратительной получилась комедия, скажу, что Нортон, любивший путаться под ногами, после просмотра первой сцены ушел и спрятался среди труб отопительной системы. Коту было намного интереснее ползать по старым ржавым коммуникациям, чем быть свидетелем медленной и мучительной смерти карьеры собственного отца. Показ завершился, дверь распахнулась, и в комнату вошел директор-продюсер — человек, ответственный за этот ужас.