Город - Татьяна Имайкина

С этого дня Катулл Александрович стал завсегдатаем стекляшки. Рано утром он присоединялся к очереди в магазинчике, приветствовал Валентину Петровну свежей эпиграммой вроде «Несёшь прекрасный ты наряд: бутылки ставишь дружно в ряд» (добродушная Валентина Петровна неизменно краснела при очередном завуалированном, как она думала, комплименте) и выходил к зелёному заборчику. Там он проводил несколько приятных часов, обсуждая с алкашами проблемы современной жизни. Затем Катулл Александрович отправлялся в одинокую прогулку по улицам Королёва, а алкаши ещё долго стояли у стекляшки, дожидаясь вечера, чтобы разойтись по домам и выполнять обязанности обременённых семьями граждан.

Катулл Александрович любил свой город. Ему нравилось сочетание столичной загазованности основных магистралей и сельской простоты зелёных дворов и окраин. Для него Королёв представлял собой единство мегаполиса и села, городского шика и провинциальной неприхотливости. Одним словом, Королёв был символом новой эпохи, мультиплекса, которую решил воспевать Катулл Александрович.

Многие жители делят наш город на два района – Подлипки и Болшево, по названиям железнодорожных станций, стоящих на месте бывших посёлков. Подлипки считаются старой частью города, там сохранилось больше малоэтажных домов и зелёных островков, там же находится важнейший стратегический объект – ракетно-космическая корпорация «Энергия». Болшево отличается высотными домами, невероятным количеством торгово-развлекательных центров и кафе. Есть ещё Юбилейный – новообразовавшийся аппендикс Королёва, сочетающий в себе все признаки современного города-спутника. Есть посёлки, а также зона частных домов, точнее шикарных вилл, куда изредка приезжают отдохнуть анонимные толстосумы. Но Королёв Катулла Александровича был совсем другим.

Если бы Катулл Александрович нарисовал ментальную карту города, то он бы постарался изобразить монолитность древних поселений. Крупнейшие улицы города – Пионерская, проспект Королёва, проспект Космонавтов – представлялись ему широкими реками, информационными потоками, по берегам которых располагались многочисленные, конкурирующие между собой цехи. Дельты рек, эти зелёные улочки, переулки, проезды, тротуары, аллеи, пронизывали весь город, соединяя основные потоки и перемешивая их. Жители города балансировали на бессчётных островках, ныряли в ручьи асфальта, боролись с течениями, перепрыгивали с берега на берег. Всё в Королёве кипело и бурлило, и никакой другой город не мог бы так подходить Катуллу Александровичу, как этот.

Катулл Александрович полагал, что настоящую жизнь можно увидеть именно на улице. Тот факт, что значительную часть своего времени многие жители проводят в зданиях или в виртуальной реальности, расстраивал нашего городского мыслителя. Он считал, что тело человека и его непосредственное окружение можно использовать гораздо продуктивнее, чем отвлечённую работу мозга, направленную на гигабайты информации. Проведя за свою жизнь сотни тысяч часов в кабинете у компьютера, Катулл Александрович презирал подобную работу; она казалась ему миражом, зависящим от переменного настроения тока. Не будет тока – и карточный домик рухнет: цивилизация, построенная на заряженных частицах, погибнет, а человек снова останется один на один со своим окружением. В этом Катулл Александрович видел трагедию эпохи мультиплекса. Эта эпоха позволила всем людям объединиться в единой сети, но эта же эпоха превратила их многоголосье в один сплошной бесполезный шум, на фоне которого умирало всё благородное и достойное.

Но не будем забывать, что нашего Катулла Александровича отличало умение смотреть в будущее с оптимизмом. Он верил в свои силы, верил в других людей и искренне хотел им помочь. Катулл Александрович решил вывести жителей своего города из виртуального транса. У него не было чёткого плана действий, но общую линию он наметил довольно быстро.

Глава 4. Alter ego

Стекляшку и её обитателей Катулл Александрович полюбил всей душой. Именно здесь он проводил самые приятные за день часы, разговаривая с алкашами. Он выяснил, что Сашка всю жизнь грезил о большой авиации, хотя работал простым научным сотрудником на предприятии. Он разузнал, что Михаил Иванович всегда мечтал жить на лоне природы, а ему приходилось тесниться в одной комнате с женой и тёщей. Он понял, что в Петре Петровиче погибает драматический актёр, а в Алексее Дмитриевиче – цирковой клоун.

Удивительно получается: люди живут долгие годы, не решаясь осуществить свои мечты, найти применение своим способностям, скрывая и подавляя свои настоящие стремления. Они руководствуются ложным чувством долга, пытаются соответствовать ожиданиям окружающих, ломая при этом неповторимость своего внутреннего мира. Если бы Сашка признался родным, что хочет управлять самолётом, те бы просто посмеялись над его глупыми кандидатскими выдумками. Для родных важнее был статус Сашки, а не его желания. Если бы Михаил Иванович сбежал жить в лес, его близкие немедленно обратились бы за помощью в психиатрическую лечебницу. А кто бы мог вообразить себе тихого Петра Петровича на сцене в роли Эдипа или, скажем, Ипполита? Кто бы мог представить себе, как почтенный Алексей Дмитриевич нахлобучивает клоунский нос и начинает вести себя совершенно немыслимым образом? Нет, это всё глупости, о которых стоит забыть раз и навсегда.

Но Катулл Александрович так не считал. Раз уж Катулл Александрович решил вмешаться в жизнь нашего города, то в первую очередь он должен был начать со своих друзей. Катулл Александрович полагал, что настоящий город – это его жители, а значит улучшить жизнь города можно только улучшив жизнь его населения. Если отреставрировать отдельные стёклышки одной большой мозаики, то сама мозаика не только не потеряет своей прелести, но ещё и выиграет от этого. Именно в таком маленьком, незаметном, но каждодневном улучшении жизни Катулл Александрович видел суть современности, категорический императив эпохи мультиплекса.

Катулл Александрович понимал, что человек бывает счастлив тогда, когда занимается любимым делом, и к такому положению вещей нужно неизменно стремиться, если, конечно, речь идёт не о маньяках или убийцах. Его друзья, обитатели стекляшки, точно не были ни маньяками, ни убийцами. Катулл Александрович радовался, что эти тихие интеллигенты сами сделали первый шаг к личной свободе и личному счастью, организовав, несмотря на вялые протесты родных, неформальное сообщество, постоянно собирающееся у небольшого белого магазина. Жители микрорайона привыкли видеть наших алкашей у стекляшки так же, как привыкли к деревьям, шуму машин, разбитому асфальту и мусору на дорогах. Но они не подозревали, что эти простоватые на вид алкаши стояли гораздо выше них на лестнице интеллектуального и морального развития. Жители всё так же бегали по своим мелким делам, считая свои занятия Бог весть чем мудрёным и полезным. Но бегая, они оставляли всего лишь лёгкие отпечатки своих ног в уличной пыли; стоило пройти дождю, как отпечатки исчезали, и никто не мог сказать, существовали ли они когда-то. А алкаши уже отбегали своё; они твёрдо стояли на ногах, всё глубже и глубже отпечатывая свои следы в плавящемся от их мыслительной деятельности асфальте.

В один из осенних дней, когда город уже понемногу переодевался к холодам, но ещё не спешил отдать накопленное за лето тепло, Катулл Александрович принёс к стекляшке огромный мешок с таинственным содержимым.

– Что это? – удивились алкаши. Они обступили Катулла Александровича, который с сияющим видом достал из мешка кусок потолочной плитки.

– Это твоя мечта, – обратился Катулл Александрович к Сашке. – Это твоя возможность выйти на новые просторы, открыть для себя новые горизонты. Это твой первый самолёт, который ты поведёшь прямо в королёвское небо.

– Это твоя мечта, – повернулся Катулл Александрович к Петру Петровичу и вынул из мешка небольшой блокнот. – Это твоя звёздная роль, твой шанс быть услышанным, твоя возможность заявить миру о себе.

– Это твоя мечта, – сказал Катулл Александрович Михаилу Ивановичу, доставая спальный мешок. – Стань же наследником Торо, отринь от себя материальные блага ради необыкновенного и живительного опыта.

– Это твоя мечта, – Катулл Александрович вынул пёструю шляпу и протянул её Алексею Дмитриевичу. – Твой пропуск в мир смеха и сатиры, в свистопляску жизни.

– Теперь вы можете стать теми, кем по-настоящему хотите стать, – сказал Катулл Александрович алкашам. – Главное – начать, сделать пусть и маленький, но шаг. И не останавливаться, шагать, и шагать, а если придётся, то ползти, по миллиметру, но вперёд. Только так вы сможете оправдать своё существование. Представьте, что каждый ваш день ничем не отличается от предыдущего, что вы не перебрасываете ниточку из дня вчерашнего в день грядущий. Ваша жизнь – набор слайдов, разрозненных частиц, ничем между собой не связанных и не приходящих в движение. Только эта ниточка, связывающая ваши дни, может превратить отдельные слайды в красочный фильм с завязкой, развитием действия, кульминацией, развязкой и даже эпилогом.