Назад в СССР - Валерий Рожнов

– Пап, ты теперь второй секретарь райкома, – сказала Наташа.

– Да.

– Это так здорово! Я так горжусь тобой!

– Спасибо.

– Ты теперь будешь ездить на работу на машине?

– Не знаю.

– Второму секретарю не полагается водитель с машиной, – обронил Антон, прихлебывая горячий чай.

– Мне кажется, ты ошибаешься, – сказала Наташа. – Второй секретарь – большая шишка.

– Не надо так говорить, – поправил ее отец. – Мне ничего об этом не сказали в райкоме, но полагаю, что мне предоставят машину с водителем. Это вопрос времени.

– Что это будет?

– Думаю, черная «Волга».

– Вряд ли, – заметил Антон как бы в сторону.

В это время с улицы раздался короткий гудок автомобиля. Наташа вскочила со стула, подбежала к окну и выглянула наружу.

– Что там? – спросил отец.

– Черная «Волга» приехала.

– Это за мной. Вот видишь! – он обратился к Антону и снисходительно улыбнулся.

Антон поставил чашку с чаем на стол, встал и медленно подошел к окну. Выглянул и сказал:

– Нет, это за мной.

– Ты уверен? – спросила Наташа.

– Конечно.

– А ты не ошибаешься?

– Нет.

– А по-моему, ты ошибаешься! – заявила Наташа.

Антон пожал плечами и сказал:

– К ужину меня не ждите. Работы много. Буду поздно.

Он не спеша прошел в прихожую, обулся и вышел из квартиры. Водитель «Волги», чисто бритый и с запахом дешевого одеколона, открыл ему дверь, и Антон плюхнулся на заднее сиденье. Потом тот обошел машину, сел вперед, завел машину и вырулил со двора, распугивая кур.

Отец Наташи долго не мог оторваться от окна. Его сердце сдавила боль, и он боялся, что упадет сейчас на пол без чувств. К счастью, боль вскоре прошла, и тогда наконец он смог отойти от окна и устало упасть в кресло.

Через пятнадцать минут машина с Антоном остановилась у здания райкома. Водитель объяснил Антону, в какой ему пройти кабинет, и остался ждать. Антон поднялся по ступеням и зашел внутрь. Все люди, встречающиеся ему по пути, здоровались с ним. Вчерашнее выступление Антона явно не прошло незамеченным.

В нужном кабинете пожилой чиновник выдал ему список объектов и расписание встреч с трудовыми коллективами, а также талоны на обеды с райкомовской столовой и спецпаек.

– А что мне говорить им? – спросил Антон, просматривая бумаги.

– Ах да! Извините, забыл. – Чиновник взял со стола толстую папку и протянул Антону: – Тут ваш референт все вам написал.

– У меня есть референт? – удивился Антон.

– Конечно.

– Могу я его увидеть?

– Вы хотите, чтобы он вас сопровождал?

Антон подумал немного.

– Пожалуй, нет…

– Если вам не понравится, что он вам там написал, мы можем его поменять или уволить.

– Я могу уволить референта?

– Если он не справляется с работой – да. Слово руководства для нас закон.

– Ух ты! – заметил Антон и почесал себе шею.

– Первый секретарь райкома обязал нас вам всячески содействовать.

– Я справлюсь.

– Мы и не сомневаемся.

Антон сунул папку себе под мышку, талоны – в карман и вышел из кабинета.

– Куда едем? – спросил его водитель, когда Антон сел в машину.

Антон порылся в бумагах и нашел первый пункт. Под первым пунктом значился завод «Красный молот».

Завод «Красный молот» был построен при царе Горохе. С тех времен в нем мало что изменилось. Антон понял это, проходя во главе партактива по корпусам и кабинетам. Хотя к приезду Антона готовились, повсюду валялся мусор и грязь. Рабочие в черной и промасленной одежде выглядели как кроты, которых луч света вырвал на мгновение из темноты. Они бегали туда-сюда по цехам и включали и выключали станки, которые страшно громыхали. Что они сейчас производили, было неизвестно даже директору завода, который всякий раз начинал заикаться, о чем бы Антон его ни спросил.

Антона заинтересовали станки – огромные железные махины в разы выше человеческого роста, и он подошел поближе. Все они, как оказалось, были сделаны в тридцатых годах XX века в штате Огайо, США.

– А наши станки у вас есть? – просто ради любопытства спросил Антон начальника цеха – худого мужика с дергающимся веком.

– Есть. Но мало, – ответил тот и сильно заморгал.

– Где они?

Он немного помялся и с ужасом посмотрел на директора. Тот кивнул ему головой, бледнея.

– В подвале.

– Почему?

– Ни один не работает.

Антон строго посмотрел на людей, окруживших его. Тут собралось все руководство завода. Несколько человек стояли с карандашами и блокнотами и готовы были сразу записывать за ним. У Антона возникло чувство, что он Гулливер в стране лилипутов. Он мог сделать все, что угодно, и это бы сошло ему с рук.

– Советские станки и не работают? – громко закричал Антон, перекрикивая шум в цеху. – Как такое может быть?!

Все молчали и опускали головы, когда Антон обводил их взглядом.

– Даю две недели исправить ситуацию! – заявил Антон с апломбом.

– Сделаем. Справимся, – заикался директор.

– Ладно, что у нас дальше? – снисходительно спросил Антон.

– Банкет и ваше выступление перед коллективом завода.

– Что за банкет?

Директор немного помялся.

– Ну, так, хлеб-соль! От чистого сердца!

Антон молчал и думал, с чего бы начать выступление?

– Все от чистого сердца! – заявил директор завода, видя его сомнения на лице.

– А где будет встреча?

– В актовом зале.

Антон поразмыслил немного – ему не хотелось все это растягивать.

– Нет. Встреча с рабочими завода будет здесь, в цехе, нельзя их надолго отрывать от дела.

– Хорошо… Правильно!..

– Сейчас организуем, все устроим… – закивало головами начальство.

Прямо в цехе Антону соорудили трибуну. Пока ее делали, он успел пролистать тезисы выступления и пробежать глазами доклад, который составил ему референт. Все было написано скучным, канцелярским языком, слов было много, и все они как бы ни о чем: масса призывов и никакой конкретики. Видно было, что референт не дурак и при первой возможности умывает руки. Антон понял, что бояться ему нечего, и решил гнать отсебятину, начальство и так было напугано его приездом. Мучить людей Антон не хотел, и как только он забрался на трибуну и увидел рабочих и мастеров, стоявших внизу перед ним и зачем-то державших красные флаги и транспаранты, он сказал им, что приехал рассказать правду о БАМе и предложить поехать туда работать.

Рабочие молчали. Все это им было неинтересно, но, по крайней мере, это был перерыв в их трудной работе. А стоять и переминаться с ноги на ногу было несложно и неутомительно.

Антон громко агитировал, широко разбрасывая краски, чувствуя себя настоящим революционером, подобным Че Геваре:

– Там прекрасная экология. Там чистые реки и глубокие прозрачные озера, где водится различная рыба, включая семейство лососевых. В густых таежных местах много дичи, которая совсем не боится человека. Ее можно ловить голыми руками, так она доверчива и наивна. Также БАМ – это отличная возможность поправить здоровье. Мне сказали, что на вашем производстве большое количество легочных заболеваний. Есть среди вас больные?

Рабочие молчали и не хотели отвечать. Видно было, что начальство успело с ними поработать.

– Ну же, говорите! – обратился еще раз Антон к рабочим. – Говорите все, что думаете. Мы же здесь все свои!

Все повернули головы и посмотрели на директора завода, и тот громко крикнул:

– Давайте, ребята, не молчите!

– Так есть среди вас больные? Поднимите руки!

Поднялся лес рук. Антон махнул рукой.

– Ну вот, видите! Кто хочет вылечиться и поправить здоровье, подходите и записывайтесь. Принимаем всех.

Один из рабочих набрался смелости и громко закричал:

– А стариков берете? Мне 55, и у меня эмфизема.

Антон поднял руку, чтобы умолк гул:

– БАМ в 1974 году объявлен Всесоюзной ударной комсомольской стройкой.

Он сделал долгую паузу и окинул всех взглядом. Потом резко рубанул воздух кулаком.

– Конечно, мы принимаем и стариков.

Толпа радостно загудела, кто-то стал аплодировать.

Раздался выкрик из толпы:

– А сколько платить будут? Мне нужны деньги.

– Платить будут много. Государство не жалеет денег. Я слышал про тысячи, – соврал Антон, почти не думая.

– Я согласен, – заорал один из рабочих.

– И меня запиши, – поднял руку второй.

Антон снова провел рукой над головой и остановил нарастающий гул.

– Все идите в заводоуправление, там получите бланки заявлений. Еще вопросы есть?

Из толпы раздались крики:

– Мы согласны… Запишемся.

– Отлично, ребята, отлично…

Тут директор неожиданно начал хлопать в ладоши, и все люди, стоявшие перед трибуной, это подхватили. Антон оказался под бурей аплодисментов, которая накатывала на него, как волна прибоя. Неожиданно ударили литавры, и заиграл оркестр, который заглушил все. Потом растроганный Антон слез с трибуны, пожал пару десятков рук и кивнул директору, что все, мол, выступление окончено и пора переходить к банкету. Директор махнул рукой, и толпа расступилась. Антон пошел вперед, не оглядываясь, словно предводитель. Вскоре его догнал оркестр в полном составе и устроился сзади, не переставая играть марши, а за ним в колонку начали вставать рабочие и мастера и стройными рядами идти под музыку вслед за Антоном, подняв над головами красные флаги и транспаранты. Потом все они вышли из цеха и двинули по широкой аллее, с двух сторон украшенной портретами передовиков производства и цветами. В какой-то момент Антон оглянулся и увидел, что толпа, шедшая за ним, вытянулась на добрые полкилометра.