Назад в СССР - Валерий Рожнов

Антон подошел ближе, снял рюкзак и опустил его на грязный пол.

– У меня тут небольшая антисанитария, – заметил Володя, поглядывая на Антона.

– Вижу.

– Если хочешь – приберись.

– Мне и так сойдет.

– Правда?

– Да.

Володя поднялся и подошел вплотную. Он вытянул лицо и сделал круглыми глаза.

– Голоса слушаешь?.. Оттуда, – кивнул головой за спину.

– Голоса?

– Оттуда… – Он снова загадочно и неопределенно кивнул.

Антон немного подумал и ответил на всякий случай:

– Да…

– А на чем слушаешь?

Антон пожал плечами:

– Как когда…

– А я на «ВЭФе». Пойдем, покажу.

Антон прошел за Володей вперед, и тот привел его в маленькую комнатку с диваном и радиоприемником, стоящим на стуле. Он нежно взял его в руки и отер рукавом халата от пыли.

– Есть обычай на Руси – ночью слушать Би-би-си.

Антон посмотрел на приемник, а потом окинул комнату взглядом и сказал:

– Мне жить негде…

– Здесь нравится?

Антон пожал плечами.

– Нравится.

– Ну тогда располагайся. Диван – твой. А приемник я заберу.

– Забирай. Он мне не нужен.

– Гвоздь сам забьешь?

– Для чего?

– Для гитары.

– Я ее в угол поставлю.

– Нет. Надо повесить ее на стену. Над диваном. Будет красиво.

– Вряд ли. Лучше не вешать.

– Будет красиво… Говорю тебе, как специалист в области искусства.

– Хорошо. Я повешу.

Володя хлопнул Антона по плечу и добавил:

– Ну, устраивайся, менестрель. Если что – зови.

– Ладно.

Он остановился у проема двери и почесал голую грудь.

– Обед в три или… в пять. Ужин – как получится. Готовим по очереди.

– Я не умею готовить.

– Есть захочешь – научишься, – сказал он и вышел.

Антон снял с плеча гитару и сел на диван. Он оказался слегка продавленный и скрипел при каждом движении. Антон лег на него и вытянулся. Сначала было неудобно. Но, немного поерзав телом, он нашел правильное положение. Заснуть можно было только так, и никак иначе. Антон вспомнил свой диван из крокодильей кожи, который стоял у него в гостиной московской квартиры. Тот диван стоил целое состояние, а он сидел-то на нем всего пару раз.

Антон усмехнулся и закрыл глаза – у него снова был дом.

Через час в комнату зашел Володя и сел на расшатанный стул. В руке он держал синий рабочий халат.

– Вроде твой размер, – сказал он и кинул халат Антону.

Антон сел и развернул халат. Бросил рядом на постель и спросил:

– Есть работа?

– Сейчас придет машина, и надо ее разгрузить.

– Что в ней?

– Как – что? Макулатура.

Антон поднялся, стянул с себя свитер и надел халат. Подкатал рукава. Посмотрел на Володю.

– Нормально, – сказал тот, окинув его взглядом. – Главное, я с размером угадал.

– Мой размер.

– Ну что, пойдем разомнемся? – сказал Володя и поднялся со стула.

– Конечно… Я не против немного построить коммунизм. Внукам своим буду рассказывать.

Антон прошел за Володей в зал, и тот открыл дверь в боковую комнату. Она была огромная и наполовину забита кучей книг, газет, бухгалтерской документации и тюков с макулатурой, перевязанной бечевками.

– Вот сюда мы будем таскать, – сказал Володя.

Антон окинул взглядом помещение:

– Сюда вагона три войдет макулатуры.

– Больше.

– А что потом?

– Потом мы все взвешиваем, документируем и отправляем дальше по этапу уже на другой машине. Такая работа.

– Ага…

– Думать не надо.

– Это хорошо.

– И никакой ответственности.

– Мне подходит, – кивнул головой Антон.

– Ну, тогда пошли.

Когда они вышли на крыльцо, к нему уже задним ходом медленно сдавал грузовик. Он остановился прямо напротив них. Вышел водитель с испитым лицом и открыл борта. Потом он вернулся в кабину и собрался немного прикорнуть. Лег на кожаное сиденье и положил грязную кепку себе на лицо.

Володя полез в кузов и стал кидать вниз связки макулатуры. Антон ловил их на лету и складывал внизу в стопки. На разгрузку машины у них ушло два часа. Потом Володя спрыгнул, растолкал водителя, подписал ему накладную и уселся рядом с Антоном прямо на кучу.

Они закурили.

– Сколько было в машине? – спросил Антон.

– Несколько тонн.

Антон выпустил дым и заметил:

– Мы стахановцы.

– В этой стране все – стахановцы, – ответил Володя. – Пашут бесплатно и ждут, когда их похвалят и погладят по голове.

– Кроме алкашей.

– Да. Кроме алкашей.

Антон посмотрел на кучу и прикинул, что им вдвоем понадобится больше часа, чтобы затащить все в помещение. Он выбросил недокуренную сигарету в лужу, где уже плавал его бычок.

– Страна вечного субботника.

– И никогда это не кончится. – Сигарета друга тоже полетела лужу.

– Все в этом мире рано или поздно кончается, – ответил Антон и стал затаскивать макулатуру в помещение.

Вечером они поужинали макаронами, которые отварил Володя, и тушенкой из свинины. Антон такой еды никогда не пробовал, но говорить ничего не стал. Его желудок с трудом переваривал пищу и громко журчал. Антон встал, собрал и помыл за ними посуду и стал собираться.

– Ты куда так поздно? – спросил Володя.

– Хочу прогуляться.

– С девушкой?

– Один.

– Одному гулять неинтересно.

– Когда как…

Володя налил себе в стакан жидкого чая и посмотрел на Антона. Вид у того был грустный.

– А девчонка у тебя есть? – спросил он.

– Была.

– Почему – была? В чем проблема?

– Ее отец. Он все время не сводит с нее взгляда и сильно недолюбливает меня.

– Если б у меня дочь, я тоже бы не сводил с нее взгляда.

– Ты – другой.

– Инопланетянин, что ли?

– Нет, ты простой грузчик.

– А чем занимается ее папаша?

– Он второй секретарь райкома партии.

– Ого!

– Да.

Володя подумал немного и отхлебнул горячего чая.

– Ты ей не партия…

– Да…

Они помолчали, и каждый думал о своем. Володя поднял голову:

– Хочешь, я с тобой пойду?

– Нет. Спасибо. Я хочу сегодня побыть один.

– Ладно. Я дверь не буду запирать.

– Хорошо.

Антон вышел на крыльцо и посмотрел на небо. Звезд не было видно, и в душном воздухе летали встревоженные птицы. Надвигалась гроза. Антон шагнул в темноту и быстрым шагом пошел на окраину города.

Через час он уже шел по переулку. Он замедлил шаг, чтобы оказаться в нужном месте в полночь. Володя одолжил ему часы, предупредив, что они спешат, каждый день на пять минут. Он посмотрел на циферблат и повернул за угол. Переулок был пуст. Антон прошел до его конца и остановился. Никого. Тут где-то совсем рядом грянул гром, вспышка молнии осветила все вокруг ярким дневным светом, и пошел сильный ливень. В несколько секунд Антон промок до костей.

Он стоял и не шевелился. Ливень только усиливался. Время шло. Антон развернулся и пошел назад под водопадом воды, лившейся сверху. Он остановился ровно в том месте, где ему полагалось быть в этот час.

Он стоял и ждал, когда ярость Природы пойдет на убыль. Но похоже, ей не было конца и предела.

Антон поднял голову и посмотрел вперед – с трудом разглядел в темноте афишу с казачьим ансамблем, приклеенную на стену. Он подошел ближе и провел рукой по намокшей бумаге. Пальцы остановились на дате выступления – 9 мая 1975 года.

Антон тихо произнес вслух:

– 9 мая. Это было вчера… Я бы мог сходить…

Потом он поднял лицо к небу и закричал на весь переулок:

– Сволочи! Гады! Будьте вы прокляты!

Его крик потонул в ливне, который, успокаиваясь, переходил в дождь, и тогда Антон стал яростно рвать афишу и бросать мокрые куски себе под ноги, повторяя уже тише и тише – будьте вы прокляты… прокляты!

Он остановился только в момент, когда рядом ударила сильная молния, осветила все вокруг, и он увидел, что от афиши больше ничего не осталось. Потом он опустил руки, сел на землю и заплакал.

Слезы его текли по щекам и тонули в холодном дожде.

Утром его растолкал Володя. Он принес ему в постель горячего чая.

– Я твою одежду повесил сушиться, – сказал он.

Антон сел на кровать и взял в руки стакан. Стал маленькими глоточками пить чай.

– Это не чай, – сказал он тихо, глядя в стакан.

– А что?

– Просто горячая вода.

– Ну, другого нет…

– Почему не сходишь, не возьмешь у Валентины нормального чая?

– Какого?

– Индийского, например?

Володя опустил голову.

– Гордость не позволяет.

– У алкоголиков нет гордости, – заметил Антон.

Володя посмотрел куда-то в сторону и произнес тихо:

– У меня осталось немного. В этом проблема. Не всю пропил.

Антон отхлебнул чая.

– Валентина сказала, что ты ее «бывший»?

– Да.

– Почему «бывший»?

– Мы жили с ней три года. Потом я ушел с работы и запил. Вернее, меня ушли. Кому-то понадобилось мое теплое местечко.

– И что?

– Я не смог вовремя остановиться, и она ушла от меня…

– И сейчас продолжаешь?